Гендер и язык - Антология

(17) Пэм: We could go around looking for more bottles. – Можно тут походить и поискать еще бутылки.

(18) Шарон: Hey maybe tomorrow we can come up here and see if they got some more. – Эй, наверное, завтра мы можем прийти сюда и посмотреть, нашли ли они еще.

Обратите внимание на использование слова наверное – maybe в (18) для смягчения приказа.

Несмотря на то что Гудвин убедительно демонстрирует – девочки и мальчики используют весьма различные языковые средства для выражения приказа при игре в однополых группах, исследовательница в то же время подчеркивает, что это не подразумевает отсутствия у девочек способностей к использованию более твердых приказов в других контекстах (например, во время споров с мальчиками). Она утверждает, что применяемые языковые формы отражают социальную организацию группы: группы мальчиков имеют иерархичную организацию, с лидерами, использующими очень сильные команды в целях демонстрации власти и контроля, в то время как группы девочек неиерархичны и характеризуются равноправным участием всех девочек в принятии решения.

Исследования Энгл [Engle 1980b] языка родителей во время игры со своими детьми показало, что отцы более склонны к употреблению приказов.

(19) Why don’t you make a chimney? – Почему вы не сделаете трубу?

(20) Off! Take off. – Прочь! Снимите это!

Матери же, наоборот, вероятнее всего, будут принимать во внимание желания ребенка:

(22) Do you want to look at any of the other toys over there? – Вы хотите посмотреть там другие игрушки?

(23) What else shall we put on the truck? – Что еще мы положим в грузовик?

Отцы не только сами по себе строже, чем матери, они более строги и тверды со своими сыновьями, чем с дочерьми. Эти языковые различия вновь отражают разницу в организации: матери рассматривают взаимное общение как возможность помочь своим детям научиться правильно делать выбор; отцы же менее заинтересованы в желаниях детей и стараются привнести свои идеи. Тема различий в беседе родителей со своими детьми будет обсуждаться в седьмой главе.

Употребление ругательств и табу

Существует очень мало научных доказательств различий между мужчинами и женщинами в употреблении ругательств, хотя во второй главе мы уже познакомились с широко распространенными наивно-лингвистическими представлениями о том, что мужчины ругаются больше, чем женщины, и используют больше табуированных слов и выражений. Есперсен утверждал в 1922 г. (см. раздел 2.2.2), что женщины обладают «инстинктивным уклонением от грубых и непристойных выражений и предпочитают правильные, завуалированные и косвенные (в некоторых сферах) выражения». В предисловии к «Словарю американского сленга» («Dictionary of American Slang»), Флекснер утверждает, что «большая часть американского сленга создается и используется мужчинами» [Flexner 1960, xii]. Лакофф [Lakoff 1975] также разделяет мнение о том, что мужчины используют сильные бранные выражения (damn, shit – проклятый, дерьмо) в отличие от женщин (о дорогой, совершенство – oh dear, goodness), но ее научные выводы являются сугубо интроспективными.

Крамер [Kramer 1974] провела анализ комиксов из «The New Yorker» и обнаружила, что авторы заставляют персонажей мужского пола ругаться гораздо чаще, чем героев женского пола. Она попросила студентов распределить заголовки, взятые из комиксов, на мужские и женские. Для большинства заголовков было отмечено определенное единодушие (по крайней мере, в 66 %) в отношении пола говорящего, и в комментариях студенты явственно показали, что именно употребление ругательств отличает мужскую речь от женской. Во втором исследовании [Kramer 1975] использовались комиксы из четырех различных журналов («The New Yorker», «Playboy», «Cosmopolitan», «Ladies Home Journal»). Студенты правильно идентифицировали пол говорящего в 79 % случаев. Анализ заголовков показал, что, среди всего прочего, женщины употребляли меньший процент ругательных слов и выражений. Оба исследования подтверждают существование культурного стереотипа, но не создают достаточных оснований для эксплицитного ответа на вопрос, действительно ли мужчины ругаются больше, чем женщины?

Комментарии современных социолингвистов в этой области использования языка не подтверждаются научными данными. Лабов [Labov 1971, 207] утверждает: «В относящихся к среднему классу группах женщины, в основном, гораздо менее фамильярны и менее терпимы к ненормативной грамматике и употреблению табу». Чешир [Cheshire 1982а, 101] выделяет ругательства, как один из параметров, входящих в ее индекс простонародной культуры (Vernacular Culture Index) (см. раздел 5.1.2), так как, по ее мнению, «они были главным символом речевой идентичности и для мальчиков, и для девочек». Этот индекс относился только к мальчикам в ее исследовании (так как считалось, что у девочек нет ясно определенной системы культурных ценностей), и поэтому нет никаких сравнительных данных.

Гомм [Gomm 1981] записала четырнадцать диалогов молодых англичан. Участниками пяти из них были только женщины, еще в пяти принимали участие только мужчины и четыре диалога были смешанными. Анализ аудиозаписей показывает, что нет принципиально качественных различий в использовании ругательных выражений, но в таблице 6.4 представлены различия в частотности их использования мужчинами и женщинами.

Таблица 6.4

Частотность употребления нецензурных выражений в однополых и смешанных группах [Gomm 1981]

Результаты работы Гомм не оставляют сомнений в том, что мужчины более часто, чем женщины, употребляют нецензурную лексику. Кроме того, и женщины, и мужчины ругаются больше в компаниях своего пола, а использование мужчинами бранных слов особенно резко снижается при общении в смешанных группах.

6.3. Вежливость

Наивная лингвистика, да и языкознание, утверждают, что женщины более вежливы, чем мужчины. Для исследования данного утверждения мы должны рассмотреть понятие «вежливость» и ее отражение в языке различных обществ.

Браун и Левинсон [Brown и Levinson 1978] определяют вежливость с помощью понятия лица – (face). Этот термин взят из повседневного использования языка во фразах типа to lose face – потерять лицо, и, соответственно, понятие лицо определяется как обращенное к чувствам людей. Мы выражаем свое внимание на основе двух человеческих стремлений: (1) стремлении не навязываться (это называют негативным лицом); (2) стремлении быть любимым и признанным (это называют положительным лицом). В британском обществе мы пытаемся учитывать отрицательное лицо собеседника, например, сопровождая просьбы извинениями за навязчивость: I’m awfully sorry to bother you but I’ve run out of milk – could you possible lend me half ofpint – я ужасно извиняюсь, что беспокою Вас, но у меня закончилось молоко – не могли бы Вы одолжить мне полпинты? Подобные фразы, выражающие просьбу, позволяют адресату уклониться от общения. Мы пытаемся соответствовать ожиданиям положительного лица собеседника, приветствуя его при встрече, спрашивая о делах, выражая восхищение и одобрение того, что он сделал, и того, что он чувствует: You are looking marvelous – Вы выглядите изумительно/; I know exactly how you feel – Я понимаю ваше состояние. Что-то открыто попросить, например Give те some milk – Дайте мне немного молока, или проигнорировать знакомого при встрече, – в нашем обществе означает вести себя невежливо. В этом смысле вежливость может быть определена как удовлетворение желаний других лиц, и с точки зрения языка она может реализоваться различными способами.

Браун занималась изучением языка женщин и мужчин в сообществе майя в Мексике с целью проверки гипотезы о большей вежливости женщин по сравнению с мужчинами [Brown 1980]. Исследовательница утверждает, что уровень вежливости, соответствующий данной интеракции, зависит от социальных отношений участников коммуникации. Это значит, что языковые маркеры вежливости – надежный показатель социальных отношений. Если женщины действительно используют более вежливые формы, нежели мужчины, то о чем это говорит? Что женщины рассматривают мужчин как социально более высоких лиц? Что женщины рассматривают мужчин как социально отдаленных? Что женщины вовлечены в большее количество действий, чреватых «потерей лица» (face-treating acts) (то есть по различным причинам при обращении женщин к мужчинам с просьбами и т. д. создает отрицательное или положительное «лицо» мужчины)?

В тзельтском языке (Tzeltal), на котором разговаривают представители народа майя, есть класс частиц, которые играют роль обстоятельств и изменяют силу речевого акта. Проще говоря, они либо усиливают, либо ослабляют силу сказанного; I emphatically / sincerely / really / assert / request / promise…, либо I tentatively / maybe / perhaps assert / request / promise… – Я решительно / искренне / действительно утверждаю / запрашиваю / обещаю, либо Я предположительно / может быть / возможно утверждаю / запрашиваю / обещаю… Во всех языках имеется набор языковых средств, при помощи которых вы можете подчеркнуть силу вашего речевого акта для выражения положительной вежливости или, наоборот, можете смягчить силу вашей речи для выражения отрицательной вежливости. В английском языке, например, модальные вспомогательные глаголы may, might и could— могут, мог бы и мог и модальные наречия perhaps, possibly, maybe – со значением возможно могут использоваться говорящими в качестве форм-ограничителей и таким образом функционировать как отрицательные стратегии вежливости. Согласно Холмс [Holmes 1984] это происходит, когда модальные средства используются для выражения эмоционального значения, при помощи которых они показывают участие в желаниях другого лица, и, следовательно, являются, маркерами вежливости. Примеры выше (17 и 18) иллюстрируют такое использование.