Ямани: Взгляд из-за кулис - Джефри Робинсон

Правитель государства, которое считало себя лидером мусульманского мира, Фейсал никогда не оставлял сомнений ни в своих антисионистских чувствах, ни в глубокой приверженности к исламу. Он был призван защищать не только священные города Мекку и Медину, но и третью величайшую святыню ислама — иерусалимскую мечеть Аль-Акса, «Купол над скалой». А мечеть эта находилась в руках израильтян.

Война сплотила арабов духовно. Кроме того, арабские страны осознали, что объединяет их и нефть, которой они торгуют на мировом рынке. План использования нефти в качестве оружия казался в новой ситуации особенно перспективным.

И Фейсал, и Ямани хорошо понимали: если нефтяное оружие почему-либо не сработает, престижу арабов будет нанесен тяжелый урон. Игра была сопряжена с немалым риском.

Фейсал опасался также, что равнодушие американцев к делу арабов может подтолкнуть некоторых экстремистски настроенных арабских лидеров к сближению с русскими. А возможное появление на Ближнем Востоке коммунистического плацдарма страшило его гораздо больше, чем произраильская позиция американцев.

Все эти факторы оказали более или менее серьезное влияние на характер встречи Фейсала с председателем «Арамко», которая произошла 3 мая 1973 г. Во время визита вежливости, который Фрэнк Юнгерс нанес Фейсалу, король изложил ему свои взгляды на американскую политику в ближневосточном регионе.

— Фейсал указал, что Саудовская Аравия больше не в состоянии оказывать нам поддержку в одиночку, — вспоминает Юнгерс. — Он лишь мимоходом коснулся обычной темы антиарабского заговора, но подчеркнул: сионисты, равно как и коммунисты, вот-вот доведут дело до такой ситуации, когда американцам уже не удастся защитить свои интересы на Ближнем Востоке… Необычной в этой встрече, столь отличавшейся от наших предыдущих бесед, была не столько трактовка израильско-сионистско-коммунистической проблемы, сколько обоснованное и четкое требование решительных мер, которые изменили бы ход событий.

Ныне совершенно очевидно, что Фейсал находился в заблуждении, которое было характерно и для остальных арабских лидеров в период до октября 1973 г.

Как указывают многие историки, до октябрьской войны саудовцы были убеждены, что Америка может решить израильскую проблему одной фразой. Они думали, что Соединенным Штатам достаточно сказать Израилю: «Больше не получите ни цента», — и все тут же уладится.

Они честно верили в возможность этого «простого» решения.

Отказ Америки произнести всего лишь одну фразу воспринимался с недоумением: получалось, американцы не просто поддерживают Израиль в его борьбе с арабами, но вдобавок и отказывают в какой-либо помощи арабам.

В октябре 1973 г. они начали прозревать.

К моменту, когда нефтяной кризис достиг максимальной остроты, саудовцы наконец осознали, что проблема Израиля, арабских земель и палестинцев является для Америки не чисто внешней, но, в значительной степени, и внутренней проблемой.

— Фейсала, естественно, тревожило поведение американцев, — комментирует события тех дней Ямани. — Он несколько раз говорил мне об этом после моего возвращения из Вашингтона. Помню, примерно месяцем позже я проводил в Женеве встречу с ближневосточными директорами американских нефтяных компаний, которые входили в «Арамко». Фейсал, как раз возвращавшийся из Парижа в Саудовскую Аравию, сделал в Женеве остановку. И я организовал для американцев встречу с королем. Фейсал тогда сказал им буквально следующее: передайте вашему правительству, что если оно будет бездействовать, если не приложит усилий, чтобы урегулировать ближневосточный конфликт, то американским интересам будет нанесен ощутимый урон.

Иными словами, Фейсал угрожал американцам национализацией.

— Нет-нет, я так не считаю, — возражает Ямани. — Он просто предупредил их: не думайте, что наше терпение безгранично. Он держался очень дружественно. Он сказал: «Пожалуйста, доведите до сведения вашего правительства в Вашингтоне: мы считаем себя вашими друзьями и хотим сохранить эту дружбу. Но ситуация на Ближнем Востоке с каждым днем приближается к критической точке. Вашингтон должен предпринять такие шаги, которые позволили бы нам и дальше строить нефтяную политику на дружественной основе. В противном случае прошу не обижаться». Он сказал только это, ничего больше.

Ну конечно, только это. Или что-то в этом роде.

Встреча состоялась 23 мая 1973 года. Американцев представляли Юнгерс («Арамко»), Эл Декрейн («Тексако»), С. Дж. Хедлунд («Экссон»), Г. С. Мозес («Мобил») и Джонс Мак-Квин («Сокал»). В числе саудовцев был принц Султан, часто путешествовавший вместе с королем.

Секретные записи, сделанные после беседы, свидетельствуют, что Фейсал сказал следующее: «Уважение к американским интересам на Ближнем Востоке, как и прочность позиции Саудовской Аравии в арабском мире, тают с каждым днем. Поскольку правительство в Соединенных Штатах отказывает Саудовской Аравии в действенной поддержке, нам грозит изоляция среди наших арабских друзей, а Его Величество не желает с этим мириться… Вы рискуете потерять все, что имеете».

Над нефтяными концессиями нависла явная угроза.

Во всяком случае, так сочли американцы, которые приняли следующее совместное решение: «Мы считаем нужным: 1) информировать общественность Соединенных Штатов о ее подлинных интересах в регионе (в настоящее время американцы введены в заблуждение «карманными» средствами массовой информации); 2) информировать правительство Соединенных Штатов».

Ситуация самым прямым образом затрагивала коммерческие интересы «Арамко», и с четырьмя совладельцами произошло то, что происходит с любым человеком, когда становится очень жарко.

Их прошиб пот.

Спустя неделю Декрейн, Хедлунд, Мак-Квин, Мозес и Джонстон («Арамко») уже курсировали по кабинетам Белого дома, государственного департамента и министерства обороны. Они прибыли в Вашингтон, чтобы ознакомить официальных лиц с монологом короля Фейсала.

Несмотря на «общее внимание, проявленное к информации, и признание, что проблема действительно существует», из официального отчета, составленного «Арамко», видно, что в Вашингтоне «всерьез усомнились, что со стороны Саудовской Аравии неизбежно последует решительная акция и что для ее предотвращения нужны какие-либо дополнительные меры — кроме тех, что уже предпринимаются».

Почему же так случилось? Начать надо с того, что представителям нефтяных компаний не удалось повидать настоящих тузов. Они не попали ни к Киссинджеру, ни к президенту. Во всех ведомствах, где они побывали, с ними беседовали чиновники средней руки.