Дневник стюардессы - Мариса Макл

Такси выруливает из аэропорта, и Керри бодро говорит:

— Утро прошло хорошо, правда? Без проблем.

— Оно было бы еще лучше, если бы с нами не летела мадам Сэвидж. Представь себе, она меня просто игнорирует! Не то чтобы я жаловалась, потому что, когда она придирается, еще хуже!

— А что у тебя в расписании на конец недели?

— Завтра я лечу в Чикаго. Черт, в Чикаго! — Я в изнеможении откидываюсь на сиденье.

— Ну, в Чикаго можно неплохо закупиться, если походить по магазинам. А я полечу ночным рейсом в Париж. Беру с собой маму. Она никогда не была во Франции и ждет не дождется, когда же сможет запечатлеть себя на фоне Эйфелевой башни. Твоя мама летала с тобой куда-нибудь?

— Нет, — ответила я хмуро.

Я много раз предлагала маме слетать куда-нибудь со мной, но она всегда отказывалась. А после смерти Эмили от нее вообще одна тень осталась и ей ничего не хочется. И папа такой же. Господи, если бы я могла сделать что-то, хоть что-то, чтобы порадовать и подбодрить их! Наверное, нужно почаще звонить домой. Может, предложить маме отправиться куда-нибудь вдвоем? Подыскать солидный спа-курорт и провести там пару дней, болтая как мать и дочь, чтобы наверстать все дни, неделя и месяцы, что нам некогда было толком поговорить? Еще я могу почаще бывать дома и помогать отцу с садом. Андрея, моя младшая сестра, живет со своим приятелем в Австралии, и мама, наверное, порой чувствует себя очень одиноко. Особенно если учесть, что она ни с кем из своей родни близко не общается.

Быть старшей дочерью — нелегкий груз, и порой я явственно ощущаю, как он давит мне на плечи, особенно когда все мои попытки хоть немого развеселить родителей оканчиваются ничем. Я никак не могу изменить тот факт, что Эмили всегда была маминой любимицей. Она отлично училась, всегда все делала хорошо и правильно. И когда она покинула нас, то в сердце каждого осталась зияющая рана, пустота, и особенно тяжело пришлось маме. Единственное, что приносит ей радость, — это Бен, сын Эмили. Он чудесный малыш, и у него такие же карие глаза. Когда я смотрю в них, меня порой охватывает странное чувство, будто я вижу Эмили.

Я опять думаю о поездке в какой-нибудь спа-центр. Согласится мама или скажет, что это пустая трата денег. Она до сих пор работает полдня в местном магазине да еще плюс пенсия, и им с папой вполне хватает. Я знаю, что она не любит тратить деньги и всегда старается отложить что-то на черный день. Но даже когда такой день приходит, она очень и очень неохотно расстается с деньгами, заработанными тяжким трудом. Я думаю, такая прижимистость развилась в ней давно, еще когда она была ребенком. Ее отец здорово пил, и у него не хватило денег, чтобы послать ее в колледж. За ее братьев, своих сыновей, он заплатил и дал им образование, а за дочь платить не стал.

Она так ему этого и не простила. И алкоголь мама не употребляет. Только на Рождество она всегда открывает бутылку хереса и наливает себе стаканчик. Один-единственный стаканчик, который она не спеша тянет весь вечер.

Отец тоже не склонен к излишним возлияниям, но никогда не отказывает себе в удовольствии выпить пинту пива в местном пабе. Пьяным я его ни разу в жизни не видела. В тот день, когда я стала стюардессой, он открыл две бутылки дорогого шампанского и мы выпили их на всех. В тот день мои родители были счастливы! Они так гордились мной, одетой в новенькую униформу, с крылышками, приколотыми к воротничку сорочки. Для них это было очень важно! Все бесконечно фотографировались со мной и соседей позвали полюбоваться, какая я красавица и умница.

А потом в жизни нашей семьи началась черная полоса. После того как врач подтвердил, что у Эмили рак, в доме Андерсонов забыли, что такое праздник, смех и шампанское. И кто может винить за это родителей?

— А вот кстати, — сказала вдруг Керри, и я вздрогнула, потому что слишком глубоко ушла в собственные мысли, — пока не забыла. Сегодня утром случилось что-то весьма неожиданное.

— Мм?.. И что же?

— Тот красивый мужчина, с которым ты разговаривала перед посадкой в Хитроу, помнишь?

— Д- да.

— Очень импозантный и хорошо одетый мужчина. Сорок с небольшим, я бы сказала. Чудесные голубые глаза, как у Пола Ньюмана, да?

— Я поняла, о ком ты говоришь! — нетерпеливо воскликнула я. Что же такое она знает об Оливере?

— Он твой знакомый?

— Ну, вроде того. — Не знаю, можно ли считать наезд за знакомство. Ну и еще нас, наверное, несколько сближает тот факт, что на прошлой неделе я занималась сексом на его яхте, и не с кем-нибудь, а с сыном старушки Сэвидж. Об этом я Керри, пожалуй, рассказывать не стану. Мне кажется, так будет лучше для всех, включая шофера такси, у которого уши буквально вытянулись в нашу сторону, так он усиленно прислушивается.

— Я так и думала, что ты его знаешь, — сказала Керри. — Он специально задержался в салоне и, когда остальные пассажиры вышли, попросил Сильвию передать тебе номер его телефона.

— Он… он написал ей свой номер? — Челюсть у меня буквально отвисла, и даже язык начал заплетаться.

— Нет, он просто вынул свою визитку и дал ей. Я. видела, как Сильвия убрала карточку к себе в сумку. Как неприятно, что она забыла тебе ее передать!

«Как же, забыла она! Черта с два! И не собиралась небось!» — злобно подумала я, но вслух ничего не сказала.

— Как ты думаешь, он хотел тебя куда-нибудь пригласить? — мечтательно продолжала Керри.

— Нет, конечно, — быстро ответила я, чтобы у нее не осталось и тени сомнения, и еще тверже добавила:

— Он женат.

— Ну, есть масса людей, которых это не остановило бы, — философски заметила Керри. И тут вмешался водитель, которому, видно, очень хотелось высказать и свое мнение.

— И не говорите! — воскликнул он, глядя на нас в зеркальце заднего вида. — Если бы вы поездили по этому городу с мое, вы бы такого навидались! Люди ни перед чем не останавливаются, чтобы заполучить желаемое. Ни перед чем!

Глава 9

Правило девятое. Никогда не кладите колбасу в чемодан.

— Привет, привет маленький разбойник! — Я погладила соседского джек-рассел-терьера, который подпрыгивал и заливался громким лаем, приветствуя мое возвращение домой. — Как всегда, голодный, да? Не собака, а бездонная бочка, только гавкающая.

Я открыла дверь квартиры и не без опасения вошла внутрь. Но меня ждал приятный сюрприз: кругом царит безупречная чистота, а в вазе на подоконнике стоят свежие цветы. И отопление работает, а потому в квартире тепло и уютно. Благослови, Господи, заботливую душу Эдель, которая подумала обо мне. Как бы далеко я ни ездила и в каких бы роскошных отелях ни останавливалась, самый чудесный момент — это возвращение в собственный дом. В мою маленькую квартирку. Собственную. Ну, то есть почти собственную. Пока она принадлежит и мне, и банку.