Притчи мидрашей. Сборник сказаний, притч, изречений - Сборник

– Слушайте, – сказал Навузарадан, – скажете правду – хорошо, нет – я железными гребнями сдеру мясо с костей ваших.

– Что сказать тебе? – отвечали ему. – Некий пророк был среди нас; порицал он нас за грехи наши, восстали мы и убили его. И вот, сколько лет прошло, а кровь его не успокаивается.

– А вот, – сказал Навузарадан, – я уговорю его успокоиться.

Привели, по приказу его, членов обоих синедрионов, великого и малого, и казнили их на том месте. Но кровь Захарии не успокоилась; заклали юношей и дев – не помогло и это; казнили детей, питомцев школ – и это не помогло.

– Захария! Захария! – воскликнул тогда Навузарадан. – Лучших из народа погубил я, желаешь ли ты разве, чтоб я истребил всех до единого?

Как только проговорил он слова эти, тотчас кровь успокоилась.

Чувство невольного раскаяния проснулось в сердце Навузарадана.

«Если, – подумал он, – из-за одной погубленной жизни гнев Господень в виде этой кипящей крови не утихал столько времени, что же должно произойти после того, как мною столько жизней погублено?»

Бежал оттуда Навузарадан, послал завещание семье своей и принял закон Бога Единого.

(Гит., 57)

VIII. Муки изгнанников

«Звала я друзей моих —Они обманули меня».

(Плач Иеремии, I, 19)

Предание от раби Иегошуи бен Леви:

Направляемых в Вавилон изгнанников иерусалимских вели с завязанными за спиной руками, закованными в железные наручники, голышом, как животных. Когда проходили мимо поселений измаильтян, изгнанники стали просить начальников конвоя:

– Окажите нам милосердие и жалость – проведите нас через селения братьев наших, потомков дяди нашего Измаила.

Просьбу их исполнили. Вышли измаильтяне навстречу и стали предлагать им соленого хлеба и рыбного рассола, а вместо воды – пустые мехи, наполненные воздухом и снаружи смоченные водою. Поев соленое и полагая, что в мехах вода, израильтяне[77] хватались зубами за мехи, воздух входил в их легкие – и они падали замертво.

(Эха. Р.)

Таким же образом – по преданию от раби Иоханана, – погибли восемьдесят тысяч юношей-коганидов. Вооруженные золотыми щитами, прорвались они через войска Навуходоносора и направились к измаильтянам.

– Вы потомки дяди нашего, – говорили они сынам Измайловым, – дайте нам воды напиться!

– Вы поешьте сперва, – отвечали те и, накормив их соленым, давали им вместо воды мехи, наполненные воздухом.

IX. На реках Вавилонских

Полоненным израильтянам Навуходоносор не позволял останавливаться подолгу на одном месте во всех пределах Ханаанской земли, но гонял их с места на место. Делалось это вавилонянами из опасения, чтобы народ израильский не имел возможности принести покаяние Господу. «Бог племени этого, – говорили они, – ждет, чтоб израильтяне раскаялись в грехах своих и дотоле, пока они еще находятся на своей земле, Он, чего доброго, поступит с нами так, как поступил с Сеннахирибом.[78]

Когда же достигли рек Вавилонских и очутились на своей земле, победители тотчас сделали стоянку. Одни (вавилоняне) занялись бражничаньем, другие (израильтяне) обратились к плачу и стенаниям.

– Зачем вы сидите и плачете? – спрашивал их Навуходоносор.

И повелел он колену Левиину выступить вперед и сказал:

– Приготовьтесь! Желаю я, чтобы, пока мы едим и пьем, вы стояли и проводили перстами по струнам арф ваших так, как вы делали это в вашем храме, перед Богом вашим.

Начали переглядываться между собою левиты и говорить один другому:

– Мало того, что Святилище Господне разрушено за грехи наши, дойдем ли мы до того, чтобы перед этим низким человеком стоять и играть на арфах наших?

По общему уговору, повесили они арфы на вербах, росших там, и, решившись на самопожертвование, начали все надламывать и зубами откусывать большие пальцы на руках своих.

– Вот, глядите, – говорили они вавилонянам, показывая на руки свои, – «Как нам петь песнь Господню?».

(Песик. (Р.),31)

Раби Иоханан бен Закай говорил:

– Почему местом изгнания народа израильского избран был Вавилон, преимущественно перед другими странами? Потому, что род Авраама происходил оттуда. Куда отсылает муж согрешившую перед ним жену? – В дом отца ее.

(Тосеф, Б. К.)

По преданию от раби Иоханана:

– Во все время царствования нечестивца Навуходоносора не появлялся смех на устах ни у одного человека. О времени после смерти Навуходоносора и гласит стих пророка: «Вся земля отдыхает, покоится и поет, ликуя».

(Шаб.,149)

X. Скорбь Кенест-Израиль

«Вспоминая об этом,Изливаю я душу мою».

– О ком гласят слова эти в псалме сынов Кореевых?

– О Кенесет-Израиль.

– Владыка мира! – говорила Кенесет-Израиль. – Я вспоминаю безмятежный мир минувших дней и говорю: «О, если бы было ныне, как в те дни, когда храм существовал еще, и Ты сходил с вышних и Духом Твоим осенял меня, и народы пели славу мне, а когда я, грешная, молила о милосердии, Ты внимал мольбе моей. Ныне же – стыд и позор стали уделом моим».

И еще говорила она:

– Господи! Каким смущением полна душа моя, когда брожу по руинам Дома Твоего и слышу шепот, который проходит по ним: «Место, где потомки Авраама приносили жертвы на алтаре Твоем и стояли священники, народ благословляя, и левиты играли на арфах своих, – там шакалы рыскают ныне!»

«В многолюдных сонмах я ходила,

С гласом радости вступала в Божий Дом».

«По стопам шествовавших на праздники в священный град, под сень Господню всходила я; ровные лежали дороги предо мною, и деревья осеняли голову мою. А ныне – изгнания тень легла на меня, по бурелому путь мой лежит, и обнаженною я по солнцу иду. Сонмами торжественными всходила я прежде, сонм за сонмом, подобно водопаду, ни днем, ни ночью не прерывающему течения своего; с корзиною первинок на голове, с гимнами и песнями я путь свой совершала. И гласили песни те:

По утрам:Вставайте, пойдемНа гору Сион!»На дорогах:«Я с радостью слышу: пойдемВ обитель Господню!»В Иерусалиме:«Стояли ноги нашиВ твоих вратах, Иерусалим!»На Храмовой горе:«Аллилуйя! Славьте ГосподаВо Святилище Его!»Во дворе храма:Все живущееДа хвалит Господа.Аллилуйя!»«А ныне – безмолвны восхождения мои, и безмолвно обратно иду я…»

(Еха-Р.)

XI. Утешение

«Утешайте, утешайте народ мой».

– Утешай меня, утешай меня, народ мой, – говорил Господь.

«Виноградник был у виноградаря; пришли люди и вырубили его. Кто в утешении нуждается – виноградник или виноградарь? Дом сожгли – кого утешать надо: дом или хозяина? Вы виноградником были у меня. Пришел Навуходоносор и разрушил виноградник Мой, вас изгнал и обитель Мою сжег, – в утешении Я нуждаюсь. Утешай Меня, утешай Меня, народ мой!»

(Песик. Р.)

«Боже! Пришли язычники в наследие Твое», – гласит песнь Асафова.

«Песнь Асафова? Не уместнее ли было бы «плач Асафов», «стенание Асафова?»

Нет. Покои венчальные предуготовил царь для сына своего, выбелил их, обшил панелями, живописью покрыл. Но царевич блудным сыном стал. Пришел царь, стал завесы раздирать, плетения тростниковые уничтожать. Видя это, воспитатель царевича взял свирель свою и принялся играть на ней. Стали окружающие говорить ему:

– Царь венчальные покои сына своего разрушил, а ты песни поешь!

– Потому пою я, – отвечал тот, – что царь покои сына своего разрушил, а не на него самого гнев свой излил.

И Асафу люди говорили:

– Господь храм и святилище Свое разрушил, а ты «песни» поешь.

– Потому-то и пою я, – отвечал Асаф, – что на дерева и камни излил Господь гнев Свой, а народ не истребил Он в гневе Своем.

(Еха-Р.)

От первого до второго храма

I. Хирам, царь Тирский

– Сын человеческий! Тира царю возвести:

Так говорит Вездесущий Господь. Возгордился

Ум твой, и ты говоришь: «Бог – я, и в недрах морей

Я на престоле, подобно богам, восседаю».

(Иезек., XXVIII)

Пришел Хирам к морю. Четыре железных столпа, длины безмерной, опустил в глубину и на дне морском в квадратном положении утвердил. И сделал он семь сводов небесных с престолом, изображениями зверей, громами, молниями. Первый небосвод – стеклянный, и на нем – солнце, луна и звезды. Второй – железный, по этому своду перекатывались каменные шары и, сталкиваясь, производили грохот, подобный громовому раскату. Между этим сводом и следующим – бассейн с водометами. Третий – из свинца; четвертый – из металлических сплавов, и между ними – водометы. Пятый – из меди. Шестой – из серебра, и вделаны в него жемчуга и самоцветные камни. Седьмой – из золота, и по нему изображения зверей и херувимов. На этом «небе» помещался золотой трон, на вершине которого утверждена была целая система подвесок из жемчуга красного цвета. При каждом движении восседающего на троне подвески эти сталкивались между собою, и получалось подобие блеска молний и грохота грома.