Живой товар - Андрей Хазарин

К Наде хорошо приходить поплакаться в жилетку, хорошо приходить похвастаться, а ещё лучше приходить по делу, на работу. В силу габаритов Надюша — девочка малоподвижная, что она возмещает виртуозным использованием телефона и теплого воркующего голоса. Она может за десять минут обзвонить двадцать человек и решить кучу проблем без отрыва от производственной мебели. Это мне сейчас и нужно было — решить все проблемы без отрыва от стула.

У Нади в кабинете прохладно — раскрытое окно выходит на теневую сторону, в неасфальтированный и заросший деревьями двор, да ещё обрамлено диким виноградом. Вентилятор-подхалим пятьдесят восьмого размера покачивает сине-белой сетчатой головой от хозяйки кабинета к посетителю и обратно.

Не успела я войти, как Надя закричала:

— Аська, на кого ты похожа?!

— Привет! В каком смысле?

— Ты стала худая и страшная.

— И ничего подобного. Я стала стройная и привлекательная.

— Ты зеленая, как гроб!

Что-то новенькое. Отродясь не видела зеленых гробов. Впрочем, Надя всегда кричит, что я похудела. Я улыбнулась и чмокнула её в щеку.

— Привет! — наконец-то поздоровалась она. — Так что, компотику? Или кофейку?

— Исключительно компотику — в такую-то жару.

— И капельку хереса!

— В такую-то жару?

— Обязательно! Только так жажду и утолишь!

Павловна у нас гипертоник, но капельку хорошего вина обожает — и меня понемногу приучила.

Посидели мы, прохладились — компотик у неё оказался в меру сладким, капелька хереса ему придала какой-то странный вкус, но жажда действительно унялась. Надя скороговоркой отбарабанила свежие сплетни об общих знакомых и выжидательно уставилась на меня. Видно, по морде поняла, что не просто так я заявилась. Она такое всегда понимает.

— Слушай, Надюша, познакомилась я тут с одним человеком…

— Слава Богу! Когда к нам придете?

— Погоди, до этого ещё далеко…

— Ну давай хоть на улице встретимся. Или ты его прячешь?

— От тебя спрячешься…

— А-а, я такая! Так в чем тогда дело? Он тебе что, совсем не нравится?

— Да нет, вроде нравится. Но, понимаешь, мне уже не пятнадцать. Должна же я хоть чуть-чуть о человеке узнать… А он такой… Молчаливый, никогда слова лишнего не скажет, даже где работает не говорит, зато, что бы таинственного ни стряслось, ему всегда все сразу ясно, и ещё он всегда все за меня решает и даже подумать не дает.

— Мечта!..

Надькин половин парень замечательный, но вопросы и проблемы обдумывает по сто лет, а у Павловны терпение закончилось через месяц после свадьбы, и с тех пор все семейные проблемы она решает сама, оставляя мужу функции сугубо исполнительные.

— Может и мечта, но не моя.

— Ну и дура! Слушай, давай я тебе на него погадаю!

— Миленькая, знаешь ведь, я в это не верю.

— Ну хоть на ладошку посмотрю.

Моя подруга владеет всем арсеналом настоящей свахи и могла бы смело работать в нашей фирме: и по руке она гадает, и по картам, и гороскопы составляет. А мне она уже столько раз жениха по ладони предсказывала, что я со счета сбилась.

— Ну тогда, Аська, я могу попробовать что-то разузнать о нем через своих девочек.

Вот за этим я и шла. Надины «девочки» — это такое неформальное объединение, уж-жасно тайное и сугубо добровольное. Игорь, Надин муж, когда-то назвал его СИС — «Служба Информации Секретарш». Говорит, когда-то так — SIS — называлась английская разведка. Какие ещё смыслы он в эту аббревиатуру вкладывает, оставим на его совести, но функционирует служба безукоризненно. «Секретарша» — это обобщенно, подразумевается женщина, которая работает в конторе, все знает и всех знает. В таком понимании мы с Надей — тоже секретарши. И очень часто вот так — через приятельницу подруги какой-нибудь Тоськиной сотрудницы — можно узнать то, чего никак и нигде больше не выяснишь.

Можно сказать «узун-кулак», можно — «испорченный телефон», но работает система без осечек и ни разу не принесла неверную информацию. Бывает недостаточную, бывает — преувеличенную, но откровенного вранья — ни разу.

— Попробуй через девочек.

— Зовут твоего знакомого…

Я сказала. Описала внешность и краткую биографию вплоть до работы в «Крове»…

Тут Надька въехала:

— А где сейчас работает — не говорит…

— Не говорит.

— Но ты же все равно узнала?

Вот морда!

— Ну… случайно вышло, он брюки неаккуратно повесил, я поправляла, выпало удостоверение…

— Брюки, значит, неаккуратно повесил знакомый…

— Ну тебя, Надька!

Я все-таки покраснела.

— Все, молчу! И что там было написано в удостоверении?

— Что он завсектором в каком-то СИАМИ.

— СИАМИ? Первый раз слышу. И вообще слово такое в первый раз слышу. Хотя кто слышал слово «Арахна»? Можешь себе представить, как его в переписке перевирают!

Я бы, может, и не смогла, но она мне уже показывала.

— И больше там ничего не было?

— Ну, под названием — белый слон на черном квадрате.

— Какой слон, при чем тут слон?

— Ну, в Сиаме это вроде было священное животное. А Сиам — это когда-то Таиланд так назывался…

— Дура ты, дура! Про Сиам и слона она знает, а про своего мужика у людей спрашивает! Привела бы раз — я бы все с одного взгляда сказала.

— Нет уж, погожу, посмотрю, в какую сторону наши отношения развиваться будут.

— Ну годи. Значит, я тебе позвоню где-то в конце недели и расскажу, что узнаю.

От перерыва у меня считанные минуты остались, и я поспешила обратно в офис. Чем с Надькой хорошо иметь дело — что она все понимает, даже без слов. И если мне надо что-то узнать, то она в лепешку расшибется, а узнает.

Я обогнала первого своего послеобеденного клиента на секунды. Только успела на место сесть и влезть в департаментские туфли, как вошла девчушка — хорошенькая, тихонькая и лепечет еле слышно. Как она храбрости набралась к нам прийти?

И покатился рабочий день — клиенты, звонки, распечатки, анкеты, «Вам чай или кофе?» — и бесконечно-вежливая улыбка с бесконечным терпением. И закончился день тоже уже привычно — на ступеньках меня встретил В. Колесников.

Глава 22

Приехала!

Ирочка позвонила в родную дверь без нескольких минут одиннадцать вечера. За её спиной стояли двое из «Кречета» — водитель и один из тех, что просидели всю дорогу на заднем сиденье «Волги». Через несколько секунд их полномочия заканчиваются, осталось только сдать девушку в родительские объятия. Ну, и потом ещё одно дело. Это по поводу нападения на трассе.

Старший из них, капитан Петренко, склонялся к тому, что напали на них обыкновенные грабители. «Романтики с большой дороги». Сама мысль о том, что охотились за какой-то там девчонкой, представлялась ему абсурдной. Зачем? Что такого особенного может значить эта блондинка, чтобы её преследовали? А черт её знает, не случайно же дали задание встретить и привезти. Хотя… все что угодно может быть, вплоть до того, что она — подружка какого-то большого человека. Экстерьер подходящий.

Как бы там ни было, начальству следовало о происшествии доложить. А оно уж пусть после решает и распоряжения отдает.

В глазке мелькнул свет:

— Кто там?

— Мама, это я! — отозвалась Ира.

— Ирочка! Приехала! — Загремели запертые на ночь замки.

— Всего доброго, — капитан Петренко решил, что уже можно и попрощаться. — Желаю вам удачи.

— Спасибо, — успела отозваться девушка, слушая, как они затопали вниз по лестнице.

— Девочка моя родненькая, приехала, наконец-то! — Инна Васильевна втащила дочку внутрь и немедленно вновь загремела засовами и замками.

Ира молча обводила глазами знакомую прихожую. Она ещё не перестроилась, не почувствовала, что дома.

Потом были долгие причитания и хныканья, мол, намаялась девочка моя бедненькая, намучилась. Худенькая стала, бледненькая…

Слова эти периодически тонули в грохоте кастрюль, хлопанье дверцы холодильника — крошечку надо было немедленно накормить.

Ира окунулась в привычную, хоть и порядком подзабытую уже атмосферу собственного дома. Она сидела на табурете в углу кухни и молча слушала мамочку, которая выдавала одну старую сплетню за другой, хотя называлось это «деточка, расскажи маме все-все».

Конечно, ни о каком рассказе «всего-всего» не могло быть и речи. Ира чувствовала, что вот эта полная женщина в нелепом халате — вовсе не та цель, к которой она бежала так долго. И никаких эмоций: ни «ах, как мама постарела», ни «Господи, наконец я дома»… Ну да, дом, ну да, мама… Только какое-то оно все не такое…

Хотя, наверное, дело было в другом — ещё не прошла отвратительная оторопь после нападения на шоссе. Ире все вспоминались эти страшные рожи за стеклами, выстрелы, стоны… Все это ещё жило в памяти. Капитан говорит, грабители… Ну уж нет! Правильно в посольстве сказали: твое дело молчать. Иначе самой будет хуже.