Темнейшая ночь (любительский перевод) - Джена Шоуолтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он поступал так редко, поскольку оставлял свое тело беззащитным пред нападением.
Вероятно, ему требовалось нечто, пусть даже не подающее признаков жизни, но охраняющее вход в его спальню, пока он собирал души.
Значит я один. Осталось попробовать лишь одно средство.
Поднимаясь, Рейес сжал дверную ручку спальни, повернул ее и пробрался внутрь.
Все женщины сидели на кровати, склонив головы, и шептались, но умолкли, едва заметив его. Каждая из них побледнела. Одна вздохнула. Самая младшая, прелестная маленькая блондинка, поднялась на явно дрожащих ногах и приняла воинственную позу, намереваясь отгородить его от ее семьи. Она вздернула подбородок, глазами не позволяя ему приближаться.
Его тело напряглось. Оно всегда напрягалось, когда она была рядом. Вчера он даже ощутил ее запах. Сладкой пудры и грозы. Он провел часы, потея, задыхаясь и в таком возбуждении, что подумывал биться с Мэддоксом за Эшлин, полагая, что это она довела его до подобного состояния.
Эта женщина была наслаждением и раем, праздником для его избичеванных чувств. На ней не было ни шрамов, ни признаков тяжелой жизни. Лишь безупречная, слегка загорелая кожа и яркие зеленые глаза. Лишь полные красные губы, предназначенные для смеха и – поцелуев.
Если она и изведала хоть мгновение боли, этого не было видно. И это притягивало его. Даже если он прекрасно знал, что из отношения могут закончиться только плохо.
«Не смотри на меня так», бросил маленький светловолосый ангелочек, упирая руки в бока.
Планировала ударить на него? Забавное представление. Она и представляла, как бы ему это понравилось. Что он бы желал еще и еще и еще, пока бы не умолял ее ударить снова. Я сделаю миру услугу, позволив Ловцам отрубить мою голову.
Боги, он ненавидел себя. Ненавидел то, чем был, и ненавидел то, что был вынужден делать. Чего жаждал сейчас.
«Если ты пришел насиловать нас, то знай, что мы будем отбиваться. Нас так просто не возьмешь». Она еще выше задрала подбородок и расправила плечи. Подобная храбрость от такой мелюзги развеселила его, но он не мог отвлекаться от насущной проблемы.
«Кто-нибудь из вас знает, как исцелить человека?»
Она моргнула, немного утратив свою браваду.
«Человека?»
«Женщину. Подобную тебе».
Она моргнула опять.
«Зачем?»
«Знаешь?» настоял он, не утруждаясь ответом. «У нас нет много времени»
«Зачем?» повторила она.
Рейес шагнул к ней, дикость сквозила в каждом движении. Она не отступила: очко в ее пользу. Чем ближе он подходил, тем больше ее аромат наполнял его ноздри, пьянящий, заманчивый. Как и сама девушка. Его гнев неожиданно ослаб.
«Ответь мне, а я, может быть, позволю тебе прожить еще день»
«Даника. Ответь ему. Пожалуйста». Самая старшая из женщин протянула дрожащую морщинистую руку и схватила девушку за предплечье в попытке оттянуть ту назад к кровати, прочь от него.
Даника. Имя прокатилось сквозь его мозг. Так же скользнуло по языку, понял он, произнеся его вслух, прежде чем смог остановиться.
«Даника» Его плоть восстала в ответ. «Красиво. Меня называют Рейес»
Девушка сопротивлялась пожилой женщине, стряхивая руку с себя. Она смотрела Рейесу прямо в лицо. Ее брови и ресницы были такими же светлыми, как и волосы. Он подозревал, что меж ее ног они тоже светлые.
Он ничего не мог поделать с собой. Несмотря на потребность торопиться, он мысленно раздевал ее. Изгиб за изгибом приветствовал его, как пир для его изголодавшегося взгляда. Полная грудь, увенчанная малиновыми сосками. Мягкий, плоский живот. Мягкие, но крепкие бедра.
Рейес более не позволял себе спать со смертными, предпочитая заботиться о себе самостоятельно, когда возникала такая потребность. Его пристрастия были слишком темными, слишком болезненными, большинство женщин не смогли бы их вытерпеть. Эта же, с ее мягкостью и аурой невинности, испытает даже еще больше боли и отвращения чем остальные. Сомнений не было. Хуже того: женщин, с которыми он спал, опьянял его демон, заставляя так же намеренно искать и причинять боль.
Даже если он хотел от Даники лишь поцелуя, она не вынесла бы его. Он бы не вынес его. Мысль о том, чтоб избить ее, пустить ей кровь, повредить ее, оставила болезненную пустоту в его груди.
«Я спрошу еще один раз. Есть среди вас целитель?» рявкнул он, неожиданно желая сбежать от Даники и ее насмехающейся невинности.
Она побледнела от его резкости, но по-прежнему не отступала.
«Если… если я врач, ты клянешься пощадить мою мать, сестру и бабушку? Они не сделали ничего дурного. Мы приехали в Будапешт, чтоб отвлечься, чтоб попрощаться с моим дедушкой. Мы…»
Он поднял руку, и она умолкла. Слушать о ее жизни было опасно; он уже захотел обнять и утешить ее в горе утраты, что явно потрясла ее.
«Да я пощажу ваши жизни, если ты спасешь ее», солгал он.
Если Титанам можно верить, Аэрон скоро сломается, станет одержим жаждой крови и смерти. Он будет существовать лишь с целью убийства этих женщин. Дать немного умиротворения в их последние дни было милосердно, оправдал себя Рейес. Последние дни. Ему не понравилось упоминание.
Плечи Даники слегка расслабились, и она решительно глянула на свою семью. Каждая из женщин отрицательно помотала головой. Даника кивнула.
Рейес нахмурился, не поняв этой немой сцены. Она, также соврала? Наконец-то Данника повернулась к нему. Он позабыл свое замешательство, едва встретились их взгляды. Или его просто не заботил более ответ. Ее ангельская краса очаровывала сильней, чем ларец Пандоры, обещая отпущение, которое невозможно было дать. А все же часть его желала, чтоб это стало возможным. Хотя бы на мгновение.
Она закрыла глаза, издала долгий тяжелый вздох и проговорила «Да. Я целитель»
«Тогда пошли со мной» Он не взял Данику за руку, слишком опасаясь того, что может произойти, если он притронется к ней. Боишься простой смертной? Трусливо. Нет, разумно. Если он не изведает, какова она на ощупь, он не будет тосковать по этому, когда она умрет.
Что если Люциен обдумывает способ ее спасения? Что если…
«Пошли». Отказываясь и дальше тратить время впустую, Рейес развернулся и вышел из комнаты, заставляя Данику следовать за собой. Он запер остальных женщин внутри, затем рванул с места, пытаясь поддерживать большую дистанцию между собой и ангелом.
ОмойБог, омойБог, омойБог, мысленно напевала Даника Форд. Ее сердце пыталось выпрыгнуть из груди, ударяясь о ребра, словно они были дверьми на заржавевших петлях. Зачем я делаю это? Я же не врач.
Да, она прошла курс анатомии в колледже. Конечно же, она изучила приемы первой помощи, на случай если у дедушки будет сердечный приступ на ее глазах. Но она не была медсестрой или врачом. Она была просто начинающей художницей, решившей, что отпуск поможет исцелить печаль и скорбь из-за смерти деда.
