Молли и кошачье кафе - Мелисса Дэйли

От такого наплыва клиентов Дебби сильно уставала, да и для меня это оказалось утомительным. Я стала дольше спать, то на своей подушке на подоконнике, то – особенно в теплые солнечные дни, когда на окне становилось слишком жарко, – в коробке за печью. Когда мне хотелось размять лапы, я степенно прохаживалась по кафе, лавируя между ножками стульев и поглядывая, не обронил ли кто случайно кусочек тунца или пирожного.

Посетители частенько расспрашивали обо мне, и Дебби охотно рассказывала, как нашла меня в проулке и решила назвать кафе в мою честь.

– Только не позволяйте ей себя дурачить, она совсем не голодная, – предупреждала Дебби и грозила мне пальцем, пока я пожирала глазами сэндвичи или булочки со взбитыми сливками в их тарелках. – Просто жадничает в последнее время. Смотри, красотка, скоро придется посадить тебя на диету!

Клиенты дружно смеялись, а я, невозмутимо распушив хвост, горделиво шествовала к себе на подоконник.

Как-то субботним вечером, закрыв кафе, Софи с Дебби болтали, как подружки. Я легла в коробку, намереваясь заснуть, но никак не могла удобно устроиться – все тело точно одеревенело. Решив, что стоит немного размяться, я спрыгнула вниз и направилась к столикам в надежде отыскать упавшие на пол крохи. Софи сидела у прилавка, переговариваясь с матерью через кухонную дверь. Осторожно пробираясь между столиками, я поймала на себе ее внимательный взгляд.

– Мам, кошка как-то странно ходит, – сказала она озадаченно.

– В каком смысле она странно ходит? – весело откликнулась Дебби. Она выглянула в зал, держа на весу руки в резиновых перчатках, с которых падали хлопья мыльной пены. – Да нет, вроде все как обычно.

И она вернулась к уборке. Между тем, спина у меня одеревенела еще сильнее, и к этому добавилась тупая ноющая боль, которая не проходила, как я ни старалась размяться.

Я дошла до подоконника, с большим трудом взобралась на него и легла на подушку. Занявшись своим туалетом, я аккуратно умыла лапы и мордочку, но едва повернула голову, чтобы вылизать лопатки, как все мое тело внезапно пронзила острая боль. Я вскрикнула от неожиданности и краем глаза заметила, что Софи, привстав с табурета, испуганно смотрит на меня. Боль сменилась невыносимым давлением в животе. Я закрутилась на подушке, но мне никак не удавалось найти удобную позу, чтобы избавиться от неприятных ощущений. В конце концов я легла на бок и постаралась дышать помедленнее.

Софи направилась ко мне.

– Молли, с тобой все в порядке? – дрожащим голосом спросила она.

Меня скрутило так, что стало не до ответа, хотя забота Софи глубоко меня тронула. Боль и напряжение все нарастали, и мне казалось, что я того и гляди взорвусь. Как раз в тот момент, когда подошла Софи, давление стало таким сильным, что мне ничего не оставалось делать, как начать тужиться.

Я услышала вопль Софи.

– Мама! – кричала девочка. – Иди сюда, скорее! Молли только что… лопнула!

Дебби влетела в зал, все еще в желтых резиновых перчатках. Она подбежала к подоконнику и посмотрела на меня.

– О господи! – воскликнула она, переменившись в лице. – Она не лопнула, Софи, она рожает!

23

Я лежала на боку с закрытыми глазами, голова кружилась. Я чувствовала, как подушка подо мной намокла, но меня волновало только то, что ужасное давление в животе утихло. Приоткрыв глаза, я увидела, что Софи и Дебби склонились надо мной с одинаковым растерянным выражением на лицах.

Софи зажала рукой рот.

– Б-е-е, меня сейчас стошнит. Какая гадость! – сказала она.

Дебби резко выпрямилась и повернулась к ней.

– Это не гадость, Софи, это рождение ребенка. И это самое прекрасное, что может случиться с женщиной!

Софи, приоткрыв рот, уставилась на нее во все глаза.

– Мам, какая же Молли женщина, она кошка!

Хмурясь, Дебби стала стаскивать с рук резиновые перчатки.

– Ну конечно, она кошка, Софи. А теперь хватит таращиться, неси-ка сюда полотенце.

Софи побежала на кухню, и я услышала, как она роется в шкафу.

Дебби тем временем опустилась на колени рядом с подоконником и погладила меня по голове.

– Ну, Молли, ну ты и штучка! И когда только успела? – ласково приговаривала она.

Я мурлыкнула. Первое потрясение прошло, и боль, наконец, стихла. Оторвав голову от подушки, я повернулась и посмотрела на крохотный комочек мокрой шерсти – моего котенка, лежащего у моих задних лап. Он беспомощно извивался, и я, приподнявшись на передних лапах, принялась усердно его вылизывать.

Вернулась Софи с полотенцем и подала его матери. Молча они наблюдали за тем, как я вымыла котенка с головы до кончика хвоста. Когда я перегрызла пуповину, Софи изобразила было рвотное движение, но Дебби ткнула ее локтем в бок и строго шикнула.

Почувствовав, что снова начинаются схватки, я откинулась на подушку, уже зная, что боль, которая вот-вот придет, неминуема. Пока я ждала ее, Дебби бережно обтерла моего первенца полотенцем, внимательно осмотрела, даже заглянула ему в рот и положила мне под бок.

– Полосатый, Молли, весь в тебя, – прошептала она. Мама и дочка вдвоем наблюдали за мной, стоя на коленях у подоконника, и их лица одинаково светились от волнения и радости. Глядя на них, я замурлыкала, и Дебби снова погладила меня по голове.

– Держись, Молли, ты у нас молодец! – подбодрила она.

Почувствовав, что боль опять разливается по всему телу, я мяукнула. Живот снова скрутило изнутри, а лапы онемели.

– Тужься, Молли, выталкивай боль! Так меня учила акушерка, – сказала Дебби. Я последовала этому совету.

Как и в первый раз, боль мгновенно ушла, как только на свет появился котенок. Я позволила себе расслабиться, совсем ненадолго, прежде чем дотянуться до него, чтобы привести в порядок. Однако я чувствовала, что это еще не конец, а лишь временная передышка, а потому улеглась поудобнее, чтобы передохнуть. Мои новорожденные котята тем временем зарылись в шерсть у меня на животе и отыскали еду.

– Давай я чайник поставлю? – спросила Софи. Мне показалось, что она очень устала.

Дебби согласилась, что чай – это отличная мысль. Пока девочка хлопотала на кухне, Дебби подтащила к подоконнику два стула и опустила жалюзи. На улице стемнело, и снаружи было видно все, что происходит в кафе.

– Ну вот, намного лучше, чем у всех на виду, правда, Молли? – тихо спросила она.

Вернулась Софи с двумя кружками чая, и, сев на стулья, они приготовились ждать.

– Знаешь, я помню все, как будто это было вчера… – задумчиво начала Дебби.

Софи состроила гримасу, означавшую, видимо, что она слышала это тысячу раз.

– По крайней мере, мамочка, тебе пришлось мучиться только раз. Неизвестно еще, сколько их там у Молли!