Ефремовы. Без ретуши - Федор Раззаков

Отметим, что в эту операцию по срыву возобновления дружбы между КПСС и КПК был вовлечен еще один творческий интеллигент — Владимир Высоцкий. Каким образом?

В число тех, кто был против сближения СССР и Китая, входили так называемые «птенцы гнезда Андропова» — выходцы из возглавляемого Юрием Андроповым Отдела по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Среди них и известный китаист Лев Делюсин, который с 1964 года стал помогать Театру на Таганке в его непростых взаимоотношениях с властью предержащей из категории консерваторов (это станет поводом к тому, чтобы ввести Делюсина в Общественный совет Таганки). Именно тогда Делюсин познакомился и с поющим актером этого театра Владимиром Высоцким, который в тот период стоял на творческом перепутье — от блатных песен он намеревался перейти к более серьезным, социально значимым. И встреча, а также последующая близкая дружба с Делюсиным (и его рассказы о ситуации в Китае), судя по всему, и стали толчком к тому, чтобы Высоцкий взялся за написание цикла песен на китайскую тему, где он поддержал политику КПСС на конфронтацию с КПК. Конфронтацию, которая играла на руку Западу, поскольку союз двух мощных коммунистических держав мог бы нанести колоссальный урон США, которые в тот период увязли во Вьетнаме. Кроме этого, против советско-китайского союза были настроены и западные компартии, видевшие в КПК своего конкурента и боявшиеся, что значительные денежные потоки КПСС могут быть перенаправлены от них в сторону Пекина. Заметим, что очень скоро эти компартии предадут Кремль, явив миру еврокоммунизм.

Высоцкий дружил с Делюсиным на протяжении шестнадцати лет — вплоть до своей смерти. Известно, что певец неоднократно бывал в гостях у китаиста и даже дал несколько квартирных концертов, три из которых хорошо известны в среде любителей творчества барда по магнитофонным записям. А всего Высоцким в период 1964–1969 годов были написаны пять песен китайского цикла. Причем последняя датирована весной 1969 года и была написана по следам кровавых событий на острове Даманском. После чего цикл Высоцкого резко оборвался, как будто кто-то влиятельный на самом кремлевском верху посоветовал ему эту тему закрыть. Впрочем, дело было уже сделано — от конфронтации КПСС и КПК Высоцкий только выиграл. Во-первых, на свет родились его знаменитые антикитайские песни. Во-вторых, сохранившаяся ориентация КПСС в сторону западных компартий помогла ему жениться на французской коммунистке Марине Влади и сделать себе хороший пиар как у себя на родине, так и за рубежом. Ведь присутствие имени Высоцкого в списке невъездных в коммунистический Китай только поднимало его авторитет в глазах западных интеллектуалов.

Олег

«Современник» — очередные премьеры

В период 1956–1966 годов Олег Ефремов снялся в 18 фильмах, исполнив в них всего лишь шесть главных ролей. Последних могло бы быть и больше, но все упиралось в загруженность Ефремова в театре «Современник», где он был не только главным режиссером, но и ведущим актером. Поэтому, как уже отмечалось выше, Ефремов даже в кино принимал те предложения, которые исходили от московских киностудий — «Мосфильма» или Киностудии имени Горького, — чтобы не покидать надолго «Современник», который в 1965 году был переименован из театра-студии в просто театр.

В 1965–1970 годах в «Современнике» было поставлено 16 спектаклей, из которых восемь были ефремовские. Следом шла Галина Волчек, у которой было четыре постановки: «Обыкновенная история», «Большевики» (с О. Ефремовым), «На дне» и «Принцесса и дровосек» (с О. Далем). Но вернемся непосредственно к постановкам героя нашего рассказа.

Так, в 1965 году Ефремов выпустил два спектакля: «Оглянись во гневе» Д. Осборна и «Всегда в продаже» В. Аксенова (Гинзбурга). Обе пьесы касались современности, только в первой речь шла о западном обществе, во второй — о советском.

Английский драматург Джон Осборн относился к так называемому движению «рассерженных» — молодых английских прозаиков и поэтов, которые заявили о себе в начале 50-х. Как писал о них один из советских критиков:

«Отличительной чертой всего написанного ими было острейшее недовольство окружающим, отвращение к современной буржуазной Англии. Недовольство перерастало у «рассерженных» в шумный, анархический бунт без какой-либо положительной программы. Выступления «рассерженных» привлекли внимание к застою и рутине мещанского мира, обнажили многие неприглядные стороны быта и общественных отношений, лицемерие и фальшь. Литература «рассерженной молодежи» родилась в первых книгах Кингсли Эмиса «Счастливчик Джим» и «Это неопределенное чувство» и Джона Узина «Спеши вниз» и «Живя в настоящем», но ее приметы наиболее концентрированно выразились в пьесе Дж. Осборна «Оглянись во гневе»…

Успех драмы Осборна был ошеломляющим, особенно у английской молодежи. Небольшая по объему, почти лишенная сценического действия, пьеса приобрела огромную популярность; два сезона спектакль не сходил со сцены, что было беспрецедентным в театральной жизни Лондона. В фокусе внимания с начала и до конца пьесы находится лишь Джимми Портер — выходец из рабочей среды, но его связи с ней давно порваны. Он получил образование в одном из тех более демократических провинциальных университетов, которые в Англии пренебрежительно называют «кирпичными». Но университетское образование, породившее в Джимми большие надежды и высокие стремления, не открыло перед ним никаких перспектив… Всем своим поведением и речью он напоминает садиста и психопата. Он часами играет на трубе, исторгая из нее дикие звуки; всячески поносит враждебных ему по духу «чистеньких» и респектабельных обывателей: без конца оскорбляет, стараясь задеть за живое, даже самых близких ему людей, выискивая в них те же ненавистные ему черты мещанства, — лишь бы не слышать монотонного ритма этих будней, не видеть отвратительных проявлений безысходной обыденщины и засасывающей пошлости того существования, которое он не может ни принять, ни целиком отвергнуть, с которым не в силах по-настоящему бороться…

Пропитанные желчью и насыщенные острой болью парадоксы и афоризмы в речах Джимми звучат как отклик на абсурдность мира, которую Джимми, как и Гамлет, не может изменить и не в силах разорвать. Подобно Гамлету, Джимми полон горечи и испытывает неистребимую боль обиды. В отличие от Гамлета он, однако, не ведет никакой борьбы, кроме словесной. Он глубоко раним и тщательно скрывает свою ранимость. Целомудренный по убеждению, он не менее тщательно пытается скрыть это целомудрие кажущейся распущенностью; обладая большой душевной тонкостью, он все время прячет ее за внешней грубостью и бездушием…»