Воротиться нельзя влюбиться! (СИ) - Муратова Ульяна

Да и потом, что меня ждёт в Явомирье?

Князь меня едва переносит, я его… тоже. Пророчество это дурацкое ничего хорошего не сулит. Про женские права в условном лубочном средневековье и говорить нечего. Лучше уж вернусь домой, как я и хотела с самого начала… Да и мама, вероятно, с ума сходит от беспокойства. Ищет меня, наверное. Какие бы отношения между нами ни были, оставлять её в неведении до конца жизни — слишком жестоко. Не могла я так с ней поступить.

Я погладила покрытое патиной зеркальце и тихо проговорила:

— Свет мой зеркальце, я желаю, чтобы ты закрыло каналы между Явомирьем и Навомирьем, но только после того, как я попытаюсь вернуться домой. Самое главное, не делай этого в тот момент, когда я нахожусь внутри перехода между мирами. Если у меня не получится пройти каналом, то связь между мирами всё равно разорви, только предварительно убедись, что я в безопасности, хоть и осталась в Явомирье.

— Наконец-то нормальная формулировка, — пробурчало зеркальце. — Твоё желание будет исполнено, как и все остальные.

— Что? — нахмурилась я. — Погоди-ка, из пяти желаний было исполнено только три. Я же загадывала жизни сказочной подальше от дома, это исполнилось. Принца на белом коне, умного, богатого и красивого. Это тоже исполнилось. А вот огромной любви и похудения так и не случилось…

— Да что ты говоришь?! — возмущённо прошипело зеркальце. — А кто на полкило похудел за первые же три дня пребывания в Явомирье?! Вот вы люди неблагодарные, сначала наформулируете чёрт разбери что, а потом возмущаетесь.

Обидно стало… дико!

— Полкило?! Да это просто издевательство какое-то…

— Я силы экономило. Желаний было много сразу, плюс они были такие неопределённые и разноплановые, что пришлось выкручиваться, чтобы по ветру не развеяться. Но нет, посмотрите на неё, она ещё и недовольна! Ты сказала, что желаешь похудеть и похудела, чего тебе ещё надобно?!

Бестелесное отражение гневно сморщилось, а я осела на снег и истерически расхохоталась. Кажется, я просто королева неудачниц. Не удивлюсь, если огромная любовь у меня теперь ко вкусу лошадиного навоза или запаху бомжей.

— Ну что же… А чего же ты меня раньше обратно вернуть в Навомирье не могло?

— Потому что тогда не все желания были исполнены. А теперь — все. Теперь могу, — буркнуло зеркальце в ответ.

Я ошарашенно посмотрела на Раджу. Нет, а что за огромная любовь-то? К коню, ко пню или к луню?

— А к кому любовь? — шёпотом спросила я.

— А сама не догадываешься? — издевательски спросило зеркальце. — Кстати, на будущее — лучше любовь загадывай взаимную, иначе ерунда какая-то получается.

От его слов мне стало дурно. Очень-очень дурно. Теперь ощущение неправильности, что мучило меня и раньше, обрело наконец смысл. Вот и объяснение поведению князя. Собрав все силы в кулак, чтобы не разреветься, я вынула из сумки ленту, поднялась с земли и вплела её в гриву Раджи.

— Это тебе на память, — тихо проговорила я. — Можешь оказать мне одну услугу?

Конь грустно кивнул.

— Отнеси зеркальце князю Владу Кощеевичу, — на глаза всё-таки навернулись слёзы. — Передавай ему, пусть будет счастлив и найдёт свой смысл в жизни.

— То, что вам нужно, находится там, куда вы менее всего хотите смотреть, — грустно ответил Раджа.

— Так и есть, — согласилась я. — Свет мой зеркальце, я дарю тебя князю Владу Кощеевичу. Прощай.

— Ой, сколько трагизма, вы только посмотрите! — фыркнуло оно в ответ.

— Люди сделают всё возможное, неважно, насколько абсурдное, чтобы избежать встречи лицом к лицу со своей душой, — проговорил Раджа, заглядывая мне в глаза.

— Я подумаю об этом. Честно, — пообещала я и обняла коня на прощание.

Встав перед бликующим пространством канала, я последний раз обернулась.

Никого, кроме Раджи.

Ну что ж…

Я шагнула внутрь.

Сказ четырнадцатый, о времени, которое лечит болью

Я согласна!.. Только всё ж

Не любой мне будет гож.

Я хочу такого мужа,

На тебя чтоб был похож!

Родной город шибанул в нос запахом выхлопных газов. Я вышла прямо в сугроб на газоне, и на меня тут же вытаращился незнакомый пьяненький дед.

— Свят-свят, прям из воздуха возникла! — пробормотал он.

Я оглянулась, но марева канала не разглядела. Однако место всё равно запомнила, на всякий случай. Кое-как вылезла из сугроба и попыталась сориентироваться. Темно. Ни телефона, ни ключей от дома у меня, разумеется, не было, как и понимания, где я оказалась.

— Подскажите, пожалуйста, а где улица Московская? — подошла я к испуганному деду.

Тот на секунду замер, хлопая глазами.

— Так в ту сторону, — неопределённо махнул он, но с таким видом, будто скорее хотел от меня избавиться, чем направление указать.

Что ж, в ту так в ту.

Идти пришлось не так уж долго. Выйдя из незнакомых дворов, я почти сразу сориентировалась. Хорошо, что в тёплых сапогах Яги ноги не мёрзли. Если так подумать, то хорошие сапоги. И душегрейка шикарная, с ручной вышивкой. У меня таких вещей отродясь не было, только дешёвые, расползающиеся по швам после пары недель носки пуховики на синтепоне.

Одно радовало — Явомирье подарило мне пусть опасные, но незабываемые приключения и чудеса, а я смогла отплатить ему добром. Теперь, когда канал закрыт, всё будет хорошо. А свою огромную любовь я как-нибудь переживу. К счастью, ума хватило не загадывать её единственной на всю жизнь.

Привычный мир вызывал раздражение, словно севший после стирки и давящий теперь на горло свитер. Но я упорно шла к дому. На улице было темно, тихо и как-то глухо. Городские часы на площади показывали пять семнадцать, и вряд ли это был вечер. Остановки пока пустовали, как и улицы, да и денег на проезд у меня не было, так что надеяться на транспорт не приходилось. Жаль, что погреться на остановке нельзя. Вообще, конечно, дизайнеры молодцы, при создании остановок все виды непогоды учли. На случай жары они сделали стеклянные крыши. На случай ветра — проёмы в стенах, а на случай мороза — железные сидения.

К своему подъезду я подошла часам к шести утра. На парковке рядом грелась пустая машина без водителя, и это почему-то заставило чувствовать себя неуютно. Вроде бы я всё сделала правильно: закрыла каналы, которые хотел закрыть князь, избавила Его Темнейшество от своего обременительного присутствия и даже оставила ему лазейку, чтобы себя вернуть. Но всё равно на душе было мерзко. Хотя вот кем я там буду в этом сказочном мире? Ведьмой без знаний, умений, денег и дома? А вдруг князь поспешил бы меня из терема выставить сразу после закрытия канала? Зачем ему такая обуза? Ну, может, дом бы мне какой-нибудь пожаловал с печкой и туалетом на улице. А я к такому не привыкла.

В общем, всё было и правильно, и неправильно одновременно.

Подъездная дверь открылась, выпуская соседа по лестничной клетке.

— Нашлась, что ли? Ну ты даёшь, Марин! — неодобрительно цыкнул он. — А я сразу сказал, что ты просто с парнем каким-то загуляла.

— И вам не хворать, — буркнула я, внутренне сжимаясь перед разговором с матерью.

Поднялась к себе на этаж и позвонила в дверь. Раздражающе оптимистичная трель разнеслась по тихой квартире, и я услышала шаги. Дверь распахнулась, на пороге стояла заспанная мать, завязывающая халат.

— Неужто решила вернуться? Что, надоела хахалю своему? — поджала губы она. — Небось, ещё в подоле принесла… Думаешь, мне это надо? Вот с кем трахалась, к тому и возвращайся!

Уголки её рта сползли вниз, всклокоченные со сна волосы воинственно встопорщились.

— Ни с кем я не трахалась, — хмыкнула я. — Можешь к гинекологу на проверку сводить, как в прошлый раз. Тебе в голову не пришло, что со мной что-то случиться могло? Или что меня похитили или в плену держали?

Она немного растерялась, но так и не посторонилась, чтобы я вошла.