Сыграем на любовь (СИ) - Дока Анастасия Константиновна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что? — ничуть не смутилась Рая. — Очень правдоподобно. У тебя же часто такое бывает. Заодно повод присесть, а не ходить по центру. Тебе же больно ходить. А Пете будет удобнее снимать вас без движения.
Александр Ефремович не хотел прослыть ходячей, то есть сидячей болячкой, но в целом идея супруги его устраивала. К тому же он припомнил, сколько важности в походке Шепелева, как тот любит гордо рассекать шагами пол, и согласился.
В скором времени из дома бывшего учителя вышли трое. Александр Ефремович с пакетом бутербродов — Рая побеспокоилась, Петя с вечно спадающими очками от солнца и сама Раиса Дмитриевна. Она провожала их, едва ли не плача, будто на войну. Матильда, сидя на пороге, мяукала, желая удачи.
Выезжали окольными путями, но не минуя журналистов. Потратив на дорогу больше времени, чем предполагалось. Александр Ефремович испугался, что Шепелев может уехать, не дождавшись. Позвонил, извинился. Шепелев согласился подождать.
Смутные сомнения, фамилия-то знакомая, терзали Петю всю дорогу, а когда, следуя плану, они с Александром Ефремовичем дошли до пункта «Радикулит», всё встало на свои места. Если раньше Пётр Прокофьев не верил в судьбу, то теперь он в неё очень даже верил. С Лилиным учителем встречался не просто мерзкий человек. Тот, кто его уволил.
Петя резко припомнил незаслуженные увольнения коллег, а ведь многие платили ипотеку, и забыл о конспирации. Оставив без внимания слетевшие на пол очки и, вооружившись телефоном, он начал съёмку, приближаясь к обидчику, рисуя в уме разбитый нос врага. Спасло Петю от разоблачения, а Шепелева от удара вмешательство Александра Ефремовича, тот вовремя отвлёк приятеля объятьями.
— Сколько лет! — произнёс учитель.
Петя опомнился.
— Встретиться рад, но давай сразу к делу, — перешёл Шепелев на официальный тон. — Ты мне решил вручить деньги лично, молодец, хвалю. В принципе мог перевести и на карточку, но мы же за добрые отношения, — хитро улыбнулся. — За принятые традиции. — Протянул руку, улыбнувшись ещё шире.
Петя напрягся: события развивались слишком уж стремительно. Они с Александром Ефремовичем не успевали снять видео, а ведь за этим сюда и пришли. Надо было что-то делать. Учитель тоже понимал неудобную для них скорость Шепелева и смекнул, как надо действовать.
— В юности мы часто с тобой мечтали о богатстве. Нам всегда было мало имевшегося, хотя деньги были. Не из бедных семей.
— Это ты про себя? — удивился Шепелев. — Это у нас с Федькой деньги были, а ты там, где-то волочился, позади нашей системы.
— Грубо. Но правда. Спорить не стану. Вы с Федей хотели утроить богатство и всё получилось.
— Нет. Он утроил, а я удесятерил. — Гордо вскинул подбородок Шепелев.
— А я слышал, у него денег больше.
— Что за чушь ты мелешь? Пошли-ка присядем, — опустил руку, пошёл в сторону кофейни. — С твоей спиной похоже дела совсем плохи.
Александр Ефремович в подтверждение заохал.
Петя медленно двинулся следом.
Сели за столик, и Шепелев начал демонстрировать своё положение.
— Меня здесь все знают, — начал он, — так что можешь заказывать что угодно. Даже, если этого нет в меню. Хозяин мой хороший знакомый.
— Спасибо.
— А у твоего Федьки есть такие связи, а? Нет. Он только в своей фирме сидит, да за дочкой следит. Только ни то, ни другое особо не получается, — ухмыльнулся. — Слышал я какая его Лиля выросла. По Сети ползают слухи.
Петя прятался за пальмой. Искусственной. За неимением ёлки или из-за бедности городского бюджета, что вероятнее всего, её вместо ели нарядили к Новому году. Петя звякнул синим шаром, чуть не разбив, в попытке спрятаться получше и занять позицию поудобнее, наконец пристроился и увеличил изображение. Продолжил съёмку, проклиная Шепелева.
«Слухи. Нет никаких слухов! Только ложь!»
— Слухи? — отлично сыграл удивление Александр Ефремович. — А я в интернете почти не бываю. Рая не любит компьютеры.
И это была чистая правда. Его супруга считала современные технологии в большинстве своём вредными для здоровья и воспитания. По её мнению, компьютеры и мобильные портили даже изначально хорошего человека. Она с ностальгией вспоминала времена, когда набирала номер подруг на стационарном телефоне, растягивая спираль провода и закручивая его на палец. Говорить могли часами. Теперь до подруг было не дозвониться, хотя те имели смартфоны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Твоя стара как мир, видать, — хмыкнул Шепелев. — Сеть — это богатство. Без неё не озолотишься. Она продвигает бизнес, уж я-то знаю. А Федька знает? Или всё за старое держится? Наверняка, так и есть. Он всегда таким был.
— Не знаю, — солгал Александр Ефремович. — Я с ним не приятельствую.
— Вы и в детстве не ладили, помню. Он тобой пользовался. А я тобой пользовался?
— Нет, — ответил учитель, а про себя добавил: — «Ты просто обходил меня стороной».
— Вот именно! Твой Федька разве дружить умеет? Нет. А я умею.
— Хорошо же ты его знаешь, — фальшиво восхитился Александр Ефремович.
— Ещё бы! — сам собой и по-настоящему восхитился Шепелев, — я людей чую. А разве Федька так может? Нет. А я могу.
Потом припомнили уже институт, и каждый раз враг Карелиных восклицал: «А Федька так мог? А сейчас может?» И сам себе отвечал: — А я могу!
Петя чуть не заснул, слушая хвалебные речи Шепелева, а учитель радовался этим самым речам. Шепелев совершенно не изменился и всё так же завидовал Карелину, хотел его переплюнуть, желал доказать, что он богаче, представительнее, сильнее. В общем, по-прежнему был мальчишкой, который мерился с Федей не только размером машинок, но даже ростом.
«Я за лето вырос на 1,5 см».
«Ну и что! Я, Федька, вырос на целых два!»
«К тебе, Федька, кого пригласили на день рождения?»
«Фокусника. Приходи. Будет весело».
«Ага. А у меня будет фокусник, жонглёр и клоун».
«Федька, ты когда в последний раз в ресторане завтракал?»
«Мы дома завтракаем. По-семейному».
«А мы ходим в семейный ресторан. Ты ел когда-нибудь торт из марципана?»
«Нет. А я ел! Два!»
— Кстати, как там у Федьки в личной жизни? Глухо? Так и не оправился?
Александр Ефремович вернулся из воспоминаний — он часто подслушивал чужие разговоры в школе, особенно своего приятеля Карелина, почувствовал стыд, порадовался, что вырос. На вопрос не ответил. Вместо этого поинтересовался:
— А у тебя как?
— Отлично. Я счастлив.
— Действительно отлично. Значит, старую любовь забыл.
— Старую?
— Люську Сквалюжину. — И поспешно продолжил: — И правильно: не по зубам она тебе.
— Что?! Мне? Не по зубам! Это она твоему Федьке не по зубам!
Петя затаил дыхание. Александр Ефремович, забыв о спине, резко выпрямился, ожидая продолжения, и то не заставило себя ждать, являя миру всю правду о происходящем.
— Да она не то, что мне по зубам, она — моя женщина. Она такая же, как я!
— Крикливая? — уточнил учитель, припоминая характер Сквалюжиной.
— Хитрая, как и я! А для бизнеса это необходимо! Для успешного бизнеса. А Федька не хитрый, поэтому у него дела идут не в гору, а под неё! А ещё она умная.
— Умная.
— Умная!
Александр Ефремович красноречиво замолчал.
— Ты сомневаешься?
— Нет, что ты. Умная-умная. Но Федя умнее вас.
— Умнее? А что же он тогда не понял, кто за сплетнями стоит? Кто его дочку с детства знает? Ты тоже не понял?
Петя едва сдерживался, чтобы не набить морду Шепелеву. Александр Ефремович держал себя в руках.
— Ты о чём? — спросил невинно. — Что я должен был понять?
— Да то, что это мы со Сквалюжиной ад Карелину устроили! За детство, юность, за всё расплатились!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Правда? — изображал полное недоумение учитель. — Вот этот бардак ваших рук дело? Какие же у тебя огромные связи. Столько журналистов подключить, не ожидал.
— Ха! Видишь, я оказался намного хитрее Федьки. Утёр ему нос.
