Брат Андрей, Божий контрабандист - Джон Шерилл

Джамиль был сам не свой от радости при виде иностранного христианина у себя в стране. Он повторил то, что я уже слышал в Польше. Одно мое "присутствие" значило для них очень многое. Они чувствовали себя так изолированно, так одиноко. Конечно, он поможет мне наладить контакты с другими верующими в стране. Он знает человека, который сможет работать со мной как переводчик. Итак, через несколько дней вместе с молодым студентом, будущим инженером по имени Никола в качестве моего гида и переводчика я сел в свой голубой "Фольксваген", чтобы передать "приветствия" югославским христианам.

В этой первой автомобильной поездке за Железный занавес я обнаружил, что обладаю энергией, о которой раньше и не подозревал. Мне выдали визу на пятьдесят дней. Семь недель напролет я проповедовал, учил, воодушевлял и распространял Писания. За пятьдесят дней я провел более восьмидесяти собраний, и иногда за воскресенье мне приходилось выступать не менее шести раз. Я проповедовал в больших церквях, в деревушках, на отдаленных фермах. Я говорил открыто на севере и тайком на юге, где влияние коммунистов было особенно сильным.

На первый взгляд можно было подумать, что церковь в Югославии вовсе не преследуется. Каждый раз, когда я переезжал в новый регион, мне нужно было регистрироваться в полицейском участке, но я свободно посещал верующих даже у них дома. Церкви действовали открыто.

Через какое-то время я перестал делать вид, что передаю "приветствия", и начал проповедовать, не таясь. Никто не возражал. Кроме некоторых определенных областей, в основном вдоль границ, мне можно было беспрепятственно перемещаться внутри страны, и правительственные чиновники не следили за моей деятельностью.

Это была такая свобода, на которую я не рассчитывал. Но мало-помалу я узнал Югославию лучше и понял, как именно правительство воздействовало на верующих. Основное внимание правящего класса было направлено на детей. Они оставили стариков в покое, но делали все, чтобы держать молодых людей подальше от церкви.

Одна из первых церквей, в которой мы с Николой побывали, - римская католическая церковь - находилась в маленькой деревне недалеко от Загреба. Я обратил внимание на то, что во всем приходе не было ни одного человека младше двадцати лет, и спросил Николу об этом. В ответ он представил меня женщине, у которой был десятилетний сын.

"Расскажи брату Андрею, почему Иосифа нет в церкви", - попросил Никола.

"Почему моего Иосифа нет в церкви?" - переспросила женщина. Ее голос преисполнился горечи: "Потому что я деревенская женщина без образования. А учительница говорит моему сыну, что Бога нет. И правительство говорит, что Бога нет. Они твердят моему Иосифу: "Может быть, твоя мама считает иначе, но мы знаем лучше, не правда ли? Помни, что у твоей мамы нет образования. Мы посмеемся над ней". И что же? Моего Иосифа нет со мной в церкви. Они посмеялись надо мной".

Несколько дней спустя в другом городе мы посетили христианскую семью. Рядом с домом я увидел играющую в пыли девочку.

"Почему она не в школе?" - спросил я Николу.

Мать девочки рассказала нам ее историю. Дома Марта привыкла перед обедом благодарить Бога в молитве. Когда наступило время школьного завтрака, Марта громко помолилась, как всегда, даже не задумываясь об этом. Учитель впал в ярость. Кто обеспечивает нас этой едой, Бог или люди, назначенные правительством? "Это было глупо, Марта. Ты оказываешь вредное воздействие на других детей".

Но ее привычка настолько глубоко укоренилась в ней, что на следующий день Марта опять вслух поблагодарила Бога за еду, и на этот раз ее исключили из школы.

Но только в Македонии мы увидели настоящий страх людей, посещавших церковь. В этом самом бедном из шести штатов Югославии коммунистическая партия особенно сильна. Наше первое собрание в этой части страны было назначено на десять часов утра. Но когда мы пришли в церковь, там не было ни души.

"Ничего не понимаю, - сказал Никола, вытаскивая письмо, которое мы получили от пастора, - я уверен, что мы пришли точно по адресу".

В одиннадцать часов мы решили, что ждать более не имеет смысла. Мы вышли на улицу, где стояла наша машина. Когда мы уже были готовы уехать, мимо нас прошел один из жителей деревни, который остановился, чтобы пожать мне руку, пожелать нам Божьих благословений и пойти дальше. Я снова собрался открыть дверь машины, когда к нам приблизился другой житель, и вся сцена повторилась. В то утро в течение сорока пяти минут вся деревня случайно прошлась мимо нас, и совершенно случайно они натыкались на автомобиль приезжего проповедника, с которым с радостью здоровались и пожимали ему руки. Даже Никола не мог понять, что происходит и как это объяснить. Через несколько дней у нас была назначена встреча в другой деревне Македонии. Пастор пригласил нас отобедать вместе с ним перед собранием, назначенным на восемь часов. Без пяти минут восемь я сказал, что пора идти в церковь.

"Нет, - ответил он, выглянув в окно, - еще не время".

В 8.15 я еще раз напомнил пастору о времени. "Люди, должно быть, собрались и ждут".

"Нет, еще не время". И опять я заметил, что, прежде чем ответить, он посмотрел в окно.

В 8.30 пастор наконец подошел к окну, всмотрелся в темноту и кивнул головой.

"Теперь можно идти, - сказал он, - видите ли, люди не придут в церковь, пока не стемнеет. Дело не в том, что мы совершаем что-то незаконное. Просто, как бы это сказать, приходится быть осторожными".

И тогда я увидел сцену, которую можно наблюдать по всей Македонии. Из тьмы повсюду появлялись зажженные керосиновые лампы. Крестьяне медленно шли через поля по двое, по трое - не больше, и каждый нес в руках лампу. Затем тянулись городские жители из глиняных домиков вдоль единственной дороги, низко опустив фонари, так что их лица оставались в тени. Они не беспокоились о том, что их легко могут узнать в самом здании церкви; там, по крайней мере, все рисковали одинаково. Лампы повесили на специальные крюки в стенах, и в зале разлился теплый и приятный свет. В тот вечер я говорил о Никодиме, который пришел ко Христу поздно ночью, чтобы задать Спасителю вопросы. Он тоже, сказал я, решил искать Господа под покровом темноты. Но это неважно. Время и место всегда подскажут, как нам сделать первый шаг к Богу. В тот вечер послушать иностранного проповедника пришло более двухсот человек.Восемьдесят пять из них воспользовались этим случаем, чтобы оставить прежний образ жизни и встать на новый путь, несмотря на то что пока этот путь пролегал сквозь тьму.

В другой деревне Македонии у нас произошла серьезная встреча с полицией.

Я сказал Николе, что хочу познакомиться с христианами, живущими не только в крупных городах, но и в маленьких деревушках. Носаки был небольшим населенным пунктом, и попасть туда было практически невозможно.