Счастливчики (ЛП) - Райз Тиффани

— Тише, девушка, — сказал Дикон. — Я должен был сделать это.

Эллисон закатила глаза и позволила им вернуться к работе.

Какую прекрасную жизнь они вели — успешная художественная галерея и студия в причудливом и живописном прибрежном городке в нескольких шагах от пляжа и в полумиле от густого старого леса. Более того, Эллисон просто завидовала Дикону и Торе из-за Дикона и Торы. Тора сидела за своим столом, Дикон парил за ее стулом, пока они спокойно планировали предстоящие недели и месяцы — показ галереи в Ванкувере, семинар, который Дикон будет вести летом в местном колледже. Это была команда мечты брат-сестра, хорошие партнеры, делающие успешный бизнес вместе. Даже после того, как доктор Капелло уйдет, а Роланд вернется в монастырь, Дикон и Тора по-прежнему будут владеть этим магазином и будут друг с другом.

— Готово, — сказал Дикон, выходя из-за стола Торы. — Извини, что так долго.

— Все хорошо. Мне нравится ваш магазин, — сказала Эллисон. — Это место похоже на воплощение моей мечты.

— Ты хочешь владеть такой студией? — спросил он.

— Книжным магазином, но достаточно близко.

— Почему бы тебе не пойти домой и не проверить папу, — сказала Тора Дикону, выключая компьютер. — Я хочу немного побыть с Эллисон.

Дикон бросил на Тору быстрый вопросительный взгляд, но тот тут же исчез.

— Конечно, — сказал он. — Увидимся дома. — Он направился к двери. Спустя несколько секунд Эллисон услышала, как его мотоцикл завелся и покатил по дороге. Тора заперла дверь, и они вместе пошли к машине Эллисон.

— Жаль, что я чуть не сожгла руку, — сказала Эллисон, когда они сели в машину.

— У нас есть страховка, — сказала Тора, махнув рукой.

— Мне ехать сразу домой? — спросила Эллисон. — Или тебе нужно, чтобы я сделала несколько кругов, чтобы ты могла дольше расспрашивать меня о Роланде?

— Ах, — сказала Тора, сморщив нос. — Попалась. Ну, тебе лучше сделать крюк.

Эллисон направилась на юг, к мысу Эрроу, но не спешила.

— Тут не о чем говорить, — сказала Эллисон.

— Вы ведь спали вместе, верно?

— Мы взрослые люди, и он уже сказал мне, что планирует вернуться в монастырь. Я знаю, что делаю. — Во всяком случае, она на это надеялась.

Тора кивнула и уставилась в окно машины.

— Странно было снова его увидеть? — спросила Тора.

— Да, — сказала Эллисон. — Хорошо и странно. Еще будучи ребенком, я была очень влюблена в него.

— Помню, — сказала Тора. — И заставила меня понервничать.

— Нервничать? Почему?

Тора пожала плечами.

— Вы оба были детьми, но он был почти на пять лет старше тебя. Я не хотела, чтобы тебе разбили сердце.

— Мне больше не двенадцать, — сказала Эллисон.

— Верно, — сказала Тора. — Тринадцать лет — это было давно, а тебе было сколько, двенадцать? Ты хоть нас помнишь?

— Я помню кое-что хорошее, — сказала Эллисон. — Роланд читает нам и позволяет мне переворачивать страницы. Все мы играем в Марио Карт, и Дикон каждый раз побеждает. И ты научила меня ездить на велосипеде.

— Точно. На школьной парковке, — сказала Тора. — Ты, я и папа. Мы заставили мальчиков остаться дома, потому что в их присутствии ты сильно нервничала.

— Они слишком любили соревноваться, — сказала Эллисон. — Я не собиралась выигрывать «Тур де Франс».

— Что еще ты помнишь?

— О, много всего, — сказала Эллисон. — Чего я не помню, так это своего падения и дней, предшествовавших этому.

— Ты не помнишь, что было до падения?

— Все стерлось, — сказала Эллисон. — Ничего после того дня… вы все пошли в парк, а мы с Роландом остались дома. Почему? — Доктор Капелло задал ей тот же вопрос, что она помнила до падения. Тот же ответ. Ничего.

— Просто любопытно.

— Ты помнишь тот день, когда я упала? — спросила Эллисон, стараясь не отрывать глаз от извилистого шоссе и одновременно наблюдая за лицом Торы.

— Я помню, как папа кричал. Я выбежала из спальни и увидела папу, склонившегося над тобой на полу. Это было ужасно.

— Ты выбежала из спальни? — спросила Эллисон.

— Да, я была там… читала. Или что-то вроде того.

— Разве ты не была на улице?

— Нет. А что?

— Дикону показалось, что он вспомнил, что ты была рядом с ним на улице, когда это случилось.

— О, — сказала Тора. — Она улыбнулась, но это была хрупкая улыбка, словно сделанная из тонкого стекла. — Да, совершенно верно. Мы были вместе на улице.

Эллисон улыбнулась, хотя внутри у нее все сжалось.

— Это было давно, — сказала Эллисон. — Легко все забыть.

Некоторое время они ехали в тишине, но Эллисон хотела, чтобы Тора говорила. Тора всегда ненавидела молчание. В конце концов она снова откроется и скажет что-нибудь.

— Я беспокоюсь, что ты останешься с нами, — сказала Тора.

— Как? Почему? — Это было совсем не то, чего ожидала Эллисон.

— Папа умирает. Ты ведь не поэтому хочешь быть рядом, правда? Я прожила с ним всю жизнь, и не хочу быть рядом, когда это случится.

— Ты хочешь, чтобы я уехала?

— Я… я очень рада снова тебя видеть, — сказала Тора. — Я могу заплакать, как я счастлива. Я думала… Я боялась, что ты ушла навсегда. Но для твоего же блага, не ради моего, думаю, тебе лучше уехать. Это будет не очень красиво.

— Я не стану злоупотреблять вашим гостеприимством, обещаю.

— Я не об этом беспокоюсь.

— Тогда о чем? — спросила Эллисон.

— О, — сказала Тора. — Как обычно. Всё. Роланд особенно. Я сторож моего брата.

— А сестры?

— Может быть, — сказала Тора. Она протянула руку и сжала колено Эллисон. — Если ты останешься, мне захочется, чтобы ты осталась навсегда.

— Не ты первая, кто пытается меня удержать.

Тора краем глаза посмотрела на нее.

— У тебя есть что-то непристойное, чтобы рассказать своей старшей сестренке? — Тора захлопала ресницами.

— Если ты хочешь грязи, она у меня есть.

— Хорошая грязь?

— Секс с похотливым миллиардером.

Тора подняла обе руки и затрясла ими в неистовом возбуждении.

— Это самая лучшая грязь. Направляйся на юг. Мне все равно, если мы окажемся в Биг-Суре, я должна это услышать, — сказала Тора, снимая кардиган и устраиваясь поудобнее. Именно тогда Эллисон заметила, что что-то свисает с петли ее джинсов.

Маленький перцовый баллончик.

Глава 16

Когда они вернулись в «Дракон», Тора исчезла наверху в своей спальне, и Эллисон сделала то же самое. Было облегчением снова оказаться в полном одиночестве. Она привыкла проводить дни в одиночестве и, вероятно, за последние двадцать четыре часа говорила больше, чем за последние несколько недель вместе взятых. Она не спросила Тору о перцовом баллончике. Эллисон никогда не считала прибрежный Орегон районом с высоким уровнем преступности, но не могла винить ни одну женщину за желание иметь хоть какую-то защиту. И все же… казалось странным, что Дикон хотел, чтобы обе его сестры носили перцовый баллончик. Чего он здесь боится?

Тишина и одиночество длились недолго. Роланд постучал в ее дверь примерно через час, и к тому времени она уже была готова к компании, особенно высокой, широкоплечей, красивой компании.

— Привет, — сказала она, впуская его в свою комнату. — Как папа?

— Отдыхает и читает, — сказал Роланд. — А ты?

— Читаю и отдыхаю. — Она сидела на белом плетеном кресле-качалке в углу комнаты. Роланд сел напротив нее на кровать.

— Весело было с Торой и Диконом? — спросил он.

Она подумала, не спросить ли его о перцовом баллончике, но решила пока не затрагивать эту тему.

— Они сказали тебе, что я чуть не покончила с собой сегодня? — спросила она.

— С чего ты взяла, что прикоснуться к расплавленному стеклу в девятьсот градусов — хорошая идея? — спросил он.

— Это было мило.

— Все же ожоги третьей степени не слишком привлекательны.

— Верно, — сказала она, смущенно кивая. — Но это было так странно. Оно выглядело как обычное стекло, но когда оно упало, то казалось похожим на блин.