Лихолетье (СИ) - Романов Герман Иванович

А что вы хотели — начало ХХ века оказалось для патриархальной России очень бурным, даже «переломным». Развитие капитализма всегда обесценивает моральные устои, ибо прививает нехитрую истину — «все покупается и продается, вопрос только в цене». Первый страшный удар по престижу самодержавия нанесла русско-японская война — позорное поражение от «макак» пошатнуло веру в царя. И грянула революция, пока еще «первая», и в нее оказались вовлечены все слои населения — слишком много накопилось проблем в обществе, слишком велико оказалось социальные противоречия. То, что царизм устоял — давало ему лишь отсрочку по времени, но не спасение. Второй войны, гораздо более суровой и разорительной, уже не далеко на периферии (многие и не знали, где находится эта самая Япония), а с германским блоком на западных границах, Россия не выдержала продолжительное время — притушенные противоречия свое взяли, и грянула революция. А там реформами уже не обойтись, все решает насилие.

С прямым как лом вопросом — кто кого!

И что самое плохое, так то, что в ходе гражданской войны все будет разнесено вдребезги, так что потребуется с неимоверными усилиями все восстанавливать. Сейчас еще осталось время не перейти тот рубеж, когда кровь хлынет потоками на радость торжествующим победителям, причем отнюдь не говорящим на русском языке…

— Красиво все перечертила, Аннушка — но не дай боже, что «масло уже пролито». Теперь тебе понятны общие контуры того, что нужно сделать всем нам в самое короткое время?

— Но зачем в Сибири нужны все эти «федеральные округа» с новыми губерниями, которых появится вдвое больше? Не проще ли было оставить прежние устои, привычные для многих?

— Интеллигенция, земская и партийная, теперь будет сильно занята созидательной работой, а не грызней с распрями и интригами. Слишком большая территория требует централизованного управления, крайне жесткой «вертикали» власти. При таком подходе не остается место самоуправлению, реальному участию граждан в общенародном подходе к государственности. Да и управление громадной территорией всегда запаздывает в решениях — ведь не везде проложена телеграфная связь, имеются железные дороги. А так территории становятся более компактными, ими легче руководить. И есть чем партии занять, а не давать им вести «подкопы» под Директорию. Пусть покажут, на что они действительно способны — а население оценит! Люди ведь стремятся сами управлять и решать, как им жить, а не быть понукаемыми овцами, которых только стригут. Вот пусть и начинают собственными головами мыслить, и учиться совместным действиям. Возможности есть — тут везде кооперативы, они приносят главные доходы. А раз в экономике взаимодействие налажено, пусть будет таковое и в политике, главное — нейтрализовать политиканов, что вносят разлад!

Патушинский ухмыльнулся, разглядывая карту, на которую были нанесены четыре контура и два громоздких «белых пятна» — одно на севере-востоке, другая «клякса» выдавалась на юг и юго-запад. Кое-как удалось уговорить Вологодского на проведение административной реформы. Понятно, что денег придется вложить много, но затраты вполне окупятся — с расчетом на будущее, когда верх возьмут большевики. А в том, что они победят, он сам был уверен на девяносто процентов.

Однако десять процентов оставалось на неожиданное развитие ситуации, которую в Москве уже назвали «бешеным натиском озверевшей контрреволюции», хотя это совсем неправильно по отношению к Сибири. Тут даже «оголтелых хулиганов», самого натурального «бича» таежных деревенек не «ставили к стенке», хотя следовало за их «художества». Но то дело поправимое — со становлением милиции порядок будет, ОМОН бандитов в бараний рог согнут, этого от них население и требует.

— Административной реформой занималось еще Временное Правительство — из Томской выделили Алтайскую губернию. Большевики стали «раздваивать» уезды — примеров масса — из Тюкалинского Калачинский выделился, из Кузнецкого Щегловский. А жители многолюдного Курганского уезда потребовали вообще создания собственной губернии. Так что вопрос назрел давно, даже перезрел — грех было не пойти навстречу чаяниям сибиряков хоть здесь, да еще с дальним прицелом…

Григорий Борисович осекся — говорить о будущем крайне не хотелось, он и так постоянно опасался проболтаться. Взглянул еще раз на карту — контуры четырех федеральных округов включали в себя привычные области. В Западно-Сибирский входили Тобольская, Курганская, Омская и Акмолинская, в Южно-Сибирский попали Томская, Новониколаевская, Алтайская и Семипалатинская губернии. Вот только с юга оба округа подпирало огромное пятно казахских степей, и словно по наитию Аня ткнула в него пальцем.

— Почему Акмолинская и Семипалатинская губернии так сильно урезаны в размерах. Первая потеряла половину, а вторая две трети земель. Я посмотрела по уездам данные — подавляющее большинство населения тут в киргизских аулах проживает.

— Называй их лучше казахами — таковыми они и являются. Дело в другом, Аннушка — большевики провозгласили право наций на самоопределение, вплоть до окончательного отделения. Мы просто решили пойти навстречу чаяниям инородцев — даже если они захотят собственного ханства, пусть создают, мешать не будем. Пусть делают все что хотят, только остаются формально в составе Сибирской Федерации и лояльными к правительству. А после их участь пусть решает Учредительное Собрание, кто мы такие, чтобы выступать против его созыва? Только «за»!

Григорий Борисович лукавил — он никому не хотел признаваться, как «поделили кусками» русский народ в ХХ веке. И сейчас старался опередить большевиков с их созданием Казахской АССР, а потом и «союзной» республики, ставшей отдельным государством. Хотя такового в истории вообще не проглядывалось раньше, если не считать «улуса Джучи», но так тот в тринадцатом веке недолгое время был. Вот и решил опередить события, выделив территории только с преобладающим казахским населением. В Акмолинской губернии таковыми оказались центральные и южные части Атбасарского и собственно Акмолинского уездов. Алаш-Орде отдавалось практически все Семиречье, все земли к югу от Иртыша в Семипалатинской губернии, кроме пятидесятиверстной полосы по левому берегу, покрытой штриховкой «совместного управления. Довеском добавил огромную Уральскую область — все земли на 'Бухарской стороне» Яика, зато вся правобережная часть оставалась за Уральским казачьим войском, ныне переименованном в Яицкое. Северные уезды Тургайской губернии «половинками» войдут в Оренбургскую и новую Челябинскую губернии — там много русских переселенцев. И обо всем этом пока нужно помалкивать — предстоят долгие переговоры с Алаш-Ордой, созданным казахскими баями правительством, и обозначенная на карте линия обозначает предельные уступки.

Относительно честный раздел, исторически обоснованный при этом, он ведь не раз спорил с Вологодским на эту тему — Петр Васильевич категорически отказывался признавать такой «казус». И на то у него были веские основания. Ведь Прииртышье было отвоевано русскими у джунгар в далеком восемнадцатом веке, когда те держали свою власть в тамошних краях. Земли по правому берегу Яика были отобраны у калмыков при царице Анне Иоанновне — она дозволила тут кочевать казахам.

Но расчет строился в другом — не имея никакой экономической базы, кроме кочевого скотоводства, казахи будут вынуждены начать сотрудничество с сибирским правительством ради собственного спасения, ведь с юга их подпирает Туркестанская советская республика, красногвардейские отряды «огнем и мечом» идут по Семиречью.

Так что скоро сами обратно под защиту запросятся, добровольно — а тогда иной разговор будет…

— Просто в твоем будущем, мой милый, русские земли растащили по кускам, ведь их «раздарили» победившие большевики. И ты сейчас хочешь, чтобы этого не повторилось!

Это был не вопрос, а утверждение, и он непроизвольно вздрогнул, моментально осознав, что жена специально навалилась на его плечо, чтобы понять реакцию на эти ее слова. И в голове понеслись мысли: