Проект «Украина». Три войны России с Украиной - Антон Антонов-Овсеенко

Жизненный опыт ветеранов ОУН диктовал им необходимость делать хорошую мину при плохой игре с немцами.

Так или иначе, но молодежная фракция, как водится, требовала более решительных действий, нежели могли предоставить в их распоряжение старшие, и для реализации своих амбиций им вскоре потребовался собственный вожак — хотя и роль Андрея Мельника как лидера ОУН никто не отрицал. Таким лидером оуновской молодежи стал Степан Бандера: уж кому-кому, а ему, получившему два пожизненных заключения за убийства польских чиновников, советских дипработников и коллаборационистов, в решимости никто не мог отказать.

Степан Бандера:

большая советская ложь

«Бандеровцам… приписывалось все: и геноцид украинского народа, и уничтожение евреев, и сотрудничество с Гитлером и все мыслимые жестокости. Бандеровцы — это пример большой лжи советской системы. Хотя с точки зрения науки истории это было национальное освободительное движение, антикоммунистическое»[209].

Признанного лидера украинского национализма Степана Бандеру советская пропаганда в прошлом и путинские СМИ в настоящем также традиционно обвиняют в предательстве в связи с его сотрудничеством с фашистской Германией. Но предавать Бандере, как и другим украинским националистам, было абсолютно нечего: великороссы привычно обвиняют в предательстве всех, кто не соглашается с имперскими амбициями Кремля, растянутыми во времени и пространстве.

Другое дело, что Бандера действительно сотрудничал с гитлеровской Германией. Но окончилось это «сотрудничество» очень быстро тем, что при Гитлере, с лета 1941 г. и до осени 1944 г. он находился в заключении — сначала в тюрьме, а затем в концлагере Заксенхаузен, известном своими отнюдь не санаторными условиями (в 1944 г. туда попал и Андрей Мельник). Так что никакого «пособника» из Бандеры при всем желании не получается. И вообще он сам и его товарищи из молодежного крыла ОУН на территории Польши с самого начала были против любого сотрудничества как с Советской Россией, так и в равной степени с гитлеровской Германией: Бандера понимал, что и те и другие стремились лишь в очередной раз поработить Украину.

Мировоззрение Степана Бандеры как предводителя украинских националистов формировалось под воздействием окружения, которое остро чувствовало, что единую украинскую нацию в результате всех перипетий начала XX в. фактически уничтожают оккупационные силы сразу нескольких европейских государств.

…Степан Андреевич Бандера родился и жил именно в той части Украины, которая до 1939 г. входила в Польшу. Здесь жизнь была куда более благополучной, нежели на территории Советской Украины: Степан видел своими глазами, как во время голодомора 1932–1933 гг. умирающие с восточной стороны бросались к польской границе на западе, а им в спину стреляли советские пограничники. За это он возненавидел советскую власть.

«Любой национализм — страшная штука, особенно с оружием в руках. Но Бандера был в сто раз менее жестоким, чем бериевское или абакумовское НКВД, боровшееся с бандеровцами, — считает профессор-историк Андрей Зубов. — Поэтому любая попытка освободить их от этого государства уже была элементом справедливости. И в этом смысле бандеровское движение более оправданно с точки зрения морали, чем сталинское советское государство. Вот это надо объяснять — последовательно и системно»[210].

Бандера был в сто раз менее жестоким, чем бериевское или абакумовское НКВД, боровшееся с бандеровцами. В этом смысле бандеровское движение более оправданно с точки зрения морали.

Характерно, что именно за такие взгляды в отношении бандеровского движения и его вожака профессор Андрей Зубов был изгнан в 2014 г. из российского института международных отношений (МГИМО). Поводом же послужило публичное сравнение оккупации Крыма в 2014 г. войсками путинской России с оккупацией чешских Судет в 1938 г. войсками гитлеровской Германии. Но и первое и второе — действительно явления одного порядка. Более того: пропагандируемое сегодня в путинской России презрение к малороссам как две капли воды похоже на ту ненависть к «неарийским» народам, которая культивировалась в Германии времен Гитлера.

Пропагандируемое сегодня в путинской России презрение к малороссам как две капли воды похоже на ту ненависть к «неарийским» народам, которая культивировалась в Германии времен Гитлера.

Строго говоря, личность Степана Бандеры как проводника ОУН сформировалась окончательно, когда ему было всего 14 лет. Тогда, в 1923 г. в польской тюрьме во Львове погибла под пытками активистка Украинской военной организации (УВО) Ольга Басараб. Именно после этого Степан Бандера решил посвятить свою жизнь восстановлению независимости Украины. Его первым и главным врагом на этом пути стала Польша, в одинаковой степени — украинские коммунисты и Советы. Своими злейшими врагами Бандера считал и тех соотечественников-украинцев, которые добровольно сотрудничали с врагами нации, будь то поляки, немцы, или советские коммунисты: та часть ОУН, которая ориентировалась на Бандеру, была фактически тоталитарной сектой, не допускавшей инакомыслия, поэтому коллаборационисты подлежали уничтожению наравне с «естественными» врагами.

И под независимостью националист Бандера понимал не только государственную самостоятельность Украины (это само собой), а прежде всего отсутствие зависимости украинской нации от других наций. Бандера был истовым проповедником украинского национализма, но все же его национализм — не то же самое, что германский фашизм. «В Советском Союзе, чтобы что-то заклеймить, особенно после Второй мировой войны, надо было просто назвать фашизмом, — говорит профессор-историк Андрей Зубов. — Так «бандеровцев» назвали фашистами, хотя, конечно, это не соответствовало действительности. Это была типичная националистическая организация военного периода со своей армией, со своим террористическим крылом. Тогда таким образом действовали многие. Конечно, некоторые лидеры украинского национального движения увлекались идеей корпоративизма Муссолини. Но своим лучшим учеником Муссолини все-таки называл Иосифа Сталина. Я думаю, что Сталин был бо́льшим фашистом, чем Бандера и даже Муссолини»[211].

На самом деле Степан Бандера был скорее революционером-сепаратистом. В детстве он вступил в организацию «Пласт», аналогичную советской пионерской организации. Политически «пластунами» руководили кураторы из УВО. «Членом УВО формально я стал в 1928 году, получив назначение в разведывательный, а потом в пропагандистский отдел, — вспоминал потом сам Бандера. — Когда в начале 1929 года была создана ОУН — Организация украинских националистов, я сразу стал ее членом»[212]. УВО действовала в границах Галиции, формы «работы» были самыми разнообразными — политические убийства, саботаж, экспроприации. Преемницей УВО на территории Галиции и стала в 1929 г. новая организация — ОУН.

О создании Организации украинских националистов (ОУН) было объявлено на I конгрессе украинских националистов, проходившем 28 января — 3 февраля 1929 г. в Вене. До того, как краевой Провод ОУН на землях Западной Украины возглавил Бандера, организацией здесь поочередно руководили: Богдан Кравцив (арестован), Юлиан Головинский (застрелен 30 октября 1930 г. поляками), Степан Охримович (умер в тюрьме от побоев 10 апреля 1931 г.), Иван Габрусевич (эмигрировал) и Богдан Кордюк (освобожден от должности после провалов).

В течение 1928–1934 гг. Бандера обучается на агрономическом факультете Львовской политехнической школы. Здесь на глазах своего соседа по общежитию Романа Руденского он с самого начала формирует характер: обжигая пальцы о стекло керосиновой лампы, кричит сам себе «Признайся, Степан!» и сам же отвечает: «Нет, не признаюсь!»[213] Именно в те годы Бандера на конференциях за границей — в Праге, Берлине и Данциге встречается и, что называется, перенимает эстафету у старших лидеров национализма, в частности у полковника Евгения Коновальца.

Но еще в 1928 г. Бандеру впервые арестовывает польская полиция за организацию стачки: так начиналась его карьера как лидера украинских националистов, ставшего вскоре известным в качестве исполнителя и организатора терактов на территории Польши. Среди его жертв были не только польские полицейские, или начальник канцелярии советского консульства во Львове, но также министр внутренних дел Польши Бронислав Перацкий, а также соотечественники — украинские студенты, которых подозревали в контактах с польскими властями.