Сталин. Охота на «Медведя» - Николай Лузан

Глава 8

Самый длинный день года не спешил вступать в свои права. Казалось, сама природа противилась его приходу. Густой туман окутывал крепостные стены и здания Брестской крепости. Слабый западный ветер, потягивавший с правого берега реки – Буга, был не в силах развеять его. Потрепав занавески на окнах кабинета оперуполномоченного особого отдела НКВД СССР лейтенанта Густава Федорова, он принес с собой запах увядающей сирени и хмельной дымок свежеиспеченного хлеба. Дежурные смены поваров поднялись на ноги до рассвета и растопили походные кухни, чтобы приготовить завтрак для последних рот, отправлявшихся в летние лагеря.

Первый, робкий луч солнца скользнул над горизонтом, и через мгновение небо полыхнуло тысячами зловещих багрово-красных вспышек – отблеском от плексигласовых колпаков кабин люфтваффе. Война безмолвно возвестила о себе множеством черных точек на небосклоне. Они быстро вырастали в размерах и приближались к рубежам Советского Союза. В хрупкую предрассветную тишину вкрался еле слышный комариный писк, он быстро нарастал и вскоре перерос в хищный клекот. Грозный гул мощных моторов плющил к земле пограничные наряды и комендантские патрули, а когда он перерос в надрывный вой, тысячи бомб смертоносным дождем обрушились на землю.

Ослепительная вспышка взрыва разорвала полумрак во дворе штаба полка. Земля содрогнулась и ответила долгим, мучительным стоном. Пол ушел из-под ног Федорова. Чернильница жалобно задребезжала и лягушкой поскакала по столу. Потолок и стены угрожающе затрещали. Взрывная волна вышибла стекла и опрокинула его на пол.

Шквал снарядов и авиабомб обрушились на Брестскую крепость и погранзаставу. Горели дома командного состава, казармы и склады. Под развалинами гибли жены и дети офицеров. В дыму пожарищ поблекло восходящее солнце. Огненно-свинцовый смерч, сметая все на своем пути, неудержимо катился на Восток, вглубь советской территории. В чудовищной какофонии звуков слились воедино удары тяжелой артиллерии, разрывы бомб и непрерывный гул авиационных моторов. На земле разверзся настоящий ад.

В 05:30 посол Германии Фридрих Шуленбург вручил руководству наркомата иностранных дел СССР ноту. В ней германская агрессия была названа «контрмерой против массированной концентрации и подготовке вооруженных сил Красной армии к войне». В те роковые минуты, когда Шуленбург объявлял о ее начале, 190 отмобилизованных и вооруженных до зубов фашистских дивизий уже вели полномасштабные боевые действия на всем протяжении западной советской границы.

Одновременно в тыловых порядках Красной армии действовали разведывательно-диверсионные группы из состава элитного полка «Бранденбург-800», а также многочисленные боевые отряды, сформированные абвером – германской военной разведкой и контрразведкой, из числа украинских, белорусских и прибалтийских националистов. Мобильные, хорошо вооруженные, имеющие современные средства связи, они были везде и в тоже время нигде. Совершая теракты против командного состава Красной армии, осуществляя диверсии на транспортных коммуникациях, сея панику и неразбериху в боевых порядках советских войск, диверсанты успешно решали еще одну важнейшую боевую задачу – выводили из строя главный нерв армии – средства управления войсками.

22 июня 1941 года для советских пограничников, принявших на себя первый удар вероломного агрессора, военнослужащих Красной армии и миллионов мирных граждан, стал днем вселенского ужаса, которому не было конца.

«…22 июня полк занимает укрепления, еще одни ночь и тогда начнется невиданная борьба порядка против беспорядка, культуры против бескультурья, хорошего против плохого. Как мы благодарны фюреру, что он вовремя заметил опасность и неожиданно ударит. Еще только одна ночь!

За рекой Буг стоит враг. Стрелки часов медленно движутся. Небо розовеет. Три пятнадцать! Ударила ниша артиллерия. Огонь ведется из сотен стволов. Передовые группы бросаются в лодки и переправляются через Буг. Бой начался! Неожиданный удар удался – другой берег наш! Звучит выстрелы. Здесь горит дом, там соломенный стог. Первое сопротивление сломлено. Теперь вперед, дольше!..»

Так описывал первые часы одной из самых чудовищных войн в истории человечества командир 134-го пехотного полка вермахта полковник Бойе в своем походном дневнике под названием «История 134-го пехотного полка, или Борьба немецкого Мастера против Советов».

Позже, в Сталинграде, когда он попал в плен, дневник прочел старший оперуполномоченный особого отдела капитан Густав Федоров, а позже следователи и оперативники Смерш выяснили, чем занимался этот «немецкий Мастер». За ним от самой границы и до Сталинграда тянулся страшный, чудовищный след кровавых злодеяний: сотни заживо сожженных в церквях мирных граждан, множество замученных и расстрелянных военнопленных.

Бойе и его дневник оказались в руках советских контрразведчиков в январе 194З года. А тогда в роковом июне сорок первого, несмотря на отчаянное, упорное сопротивление советских войск, гитлеровцы все глубже вгрызались в глубокоэшелонированную оборону советских войск. В отсутствии устойчивого боевого управления, слабой подготовки и растерянности, охватившей многих командиров Красной армии, она трещала по всем швам. На шестые сутки после начала войны танковые колонны генерала Гудериана грохотали по мостовой столицы советской Белоруссии – Минску. Такой поворот событий не укладывался в головах высшего военно-политического руководства СССР. Оно не могло поверить в то, что «несокрушимая и легендарная, в боях познавшая радость побед», Красная армия, вместо победоносного наступления на противника на его территории, терпела одно поражение за другим на собственной.

В июне-сентябре 1941 года суммарные потери вооруженных сил Советского Союза составили: «…Безвозвратные: убито и умерло на этапе санобработки – 465 400 человек, пропали без вести и попали в плен – 2 335 500 человек. Последняя цифра составила 52,2 % от общей численности личного состава Красной армии».

Такую страшную, неимоверно высокую цену пришлось заплатить советским войскам, чтобы сбить темп наступления гитлеровской армии и стабилизировать фронт. Какая другая страна, какой другой народ смогли бы выстоять? Таких не нашлось. Польша, Бельгия, Голландия и Франция не выдержали стремительного натиска вермахта и сдались на милость победителя – Гитлера. СССР и советский народ, несмотря на колоссальные потери, продолжали сражаться. Ценой невероятного напряжения им удалось сорвать гитлеровский блицкриг. С каждым днем, с каждым часом сила сопротивления и мощь контратак частей Красной армии нарастали, и это ощущали на своей шкуре офицеры и солдаты пока еще непобедимого вермахта.

«Продвижение все ухудшается. Противник укрепляется. Часто в селах квартиру приходится завоевывать с оружием… С этим сбродом вскоре будет покончено! Нельзя терять веру в себя и Германию!»

В те осенние месяцы первого года войны полковник Бойе все еще сохранял надежду на скорую победу.

Эта его уверенность питалась феерической победой, одержанной над Красной армией под Киевом. Из-за грубейших ошибок, допущенных как Генштабом Красной армии, так и командованием Юго-Западного фронта, ситуация для советских войск на Украине сложилась катастрофическая – их оборона рухнула. Бронированная армада группы армий «Юг» рвала ее на клочья и стремительно продвигалась вглубь страны. 17 сентября пал Киев, и Юго-Западный фронт, как организованная сила, перестал существовать. Его командующий генерал-полковник Михаил Кирпонос, его штаб, особый отдел фронта вместе с начальником, комиссаром госбезопасности 3-го ранга Анатолием Михеевым, оказались в плотном кольце окружения и предпринимали отчаянные попытки вырваться из него и выйти на соединение с основными силами Красной армии.

Бойе, а вместе с ним победители в том грандиозном сражении торжествовали и находились на верху блаженства:

«…Не часто выпадали выходные дни в войне против Советов. Но, после горячих боев около Юровки, Почтовой и на юго-западной окраине Киева, принимаем выходные, как лучшие дни. Как быстро в шутках забываются упорные бои. Теплое августовское солнце светит с неба. Все ходят в спортивных брюках. Солдаты занимаются своим лучшим занятием, заботой о желудке. Это удивительно, сколько может переварить солдатский желудок. Утки, курицы и гуси – ничто не может скрыться. Их ловят, гоняют и стреляют».

19 сентября 1941 года появилась эта запись в дневнике «История 134-го пехотного полка, или Борьба немецкого Мастера против Советов».

Чем на самом деле Бойе и другие гитлеровцы занимались после боев, позже, на допросе у следователя Смерш рассказал его подчиненный оберлейтенант Сухич Пауль: