Никто кроме тебя - Анна Россиус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Побрызгав водичкой на слезящиеся, не желающие открываться глаза, я поднялась и неуклюже выбралась из ванны. Полотенца, как на зло, под рукой не оказалось. Пришлось топать в комнату голой и мокрой, едва что-то различая в темноте.
Подойдя на ощупь к кровати, стянула покрывало и поспешно завернулась в него, словно в кокон. Пульс потихоньку приходил в норму, и я почти перестала дрожать и клацать зубами. Как вдруг отчетливо поняла, что в комнате не одна.
Осторожно обернулась, ожидая увидеть Холли, и тут же застыла в ужасе от увиденного – на фоне незанавешенного окна силуэт высокого мужчины.
При звуках незнакомого голоса сердце ушло в пятки. Или знакомого? Секундный ступор прошел, мысли лихорадочно забегали, перебирая возможные варианты. Резь в слезящихся глазах не позволяла как следует сфокусировать взгляд. Кто он? Зачем проник в комнату посреди ночи?
Я повыше натянула покрывало, и, стараясь придать голосу жесткости, проговорила:
– Кто вы? Знаете, который час?
Мужчина шагнул ко мне, и дружелюбно ответил:
– Хотел проводить тебя, но упустил момент, когда вы с Холли ушли.
Фух. Это Торнтон. И что ему здесь нужно?
– Нужно поговорить, – добавил он, отвечая на мой незаданный, но такой очевидный в этой ситуации вопрос.
Тревога сменилась сильным раздражением.
– Не здесь и не сейчас. Уходи.
Торнтон сделал еще шаг, но не в сторону двери, а к кровати, на которой я сидела. На его лице не осталось и намека на улыбку. Видимо, посчитал, что я чересчур с ним резка. Ну а чего он ждал, завалившись в чужую спальню ночью, без приглашения?
– Хватит тянуть время! – прошипел он. – Нравится изображать наивную, ничего не понимающую дурочку – пожалуйста. Но имей в виду – я знаю, кто ты.
Я растерялась. Что он несет?
– Я мог бы и дальше тебе подыгрывать, но это всё лишь усложняет. Остальные тоже скоро поймут, что к чему, вопрос нескольких дней. А если и Фрэйзер сложит два и два, за твою жизнь никто и ломанного гроша не даст.
Мои руки, прижимавшие покрывало к груди, непроизвольно сжались в кулаки. Мне бы следовало со всем соглашаться – сила то на его стороне. Сейчас спровадить его без лишнего шума, а утром осторожно расспросить, что он имеет в виду. Но строптивая шотландская кровь уже закипела, и остудить ее мог только стремительный нокаут обнаглевшего двухметрового инната.
– Не смей меня ни в чем обвинять! И убирайся отсюда.
В одно мгновение оказавшись у края постели, он схватил меня за запястья сквозь грубую ткань покрывала. В моих газах потемнело – он слишком сильно сжал поврежденное запястье. В мозгу забилась единственная мысль – растерзать, уничтожить выродка, посмевшего причинить такую боль.
Внутри слабого девичьего тела зарождался свирепый ураган, способный, казалось, смести все живое и неживое на мили вокруг. Его эпицентр бушевал у меня в груди. На короткий миг не стало ни звуков, ни запахов, ни света, ни тьмы вокруг. Только боль и ярость. Последняя, самая яркая вспышка боли отозвалась утробным криком, рвавшимся из моего горла, я услышала его будто бы издалека.
Буря утихла, я пришла в себя. Уже спокойная, но опустошенная необъяснимым явлением.
Раздался глухой щелчок – это Уаэтт зажег ночник. Света оказалось достаточно, чтобы мы смогли друг друга рассмотреть.
Мой обидчик ошарашено взирал на меня с противоположенного конца комнаты. И когда только успел отойти? – равнодушно подумалось мне.
Повязка с запястья сползла, и по ладони струилась теплая алая кровь. Ею было перепачкано все вокруг – от постельного белья до кожи у меня на груди. На руках Торнтона тоже виднелись красные следы.
– Откуда кровь? – непонимающе пробормотал он. – Ты что сейчас сделала?
Я хладнокровно рассматривала саднящую кожу. Такое было тошнотворное зрелище – повязка видимо прилипла за день, мне следовало бережно ее отмочить и обработать рану, но не успела – проклятый Торнтон содрал поврежденную плоть вместе с бинтом, и открылось кровотечение.
Очевидно было – он не намеренно это сделал, поскольку о моем ожоге на руке знать не мог. Он начал вновь с опаской приближаться ко мне.
– Доволен? Теперь уходи, – полушепотом проговорила я, с трудом пытаясь сохранить вертикальное положение.
Снизу послышался топот нескольких пар ног.
– Я не мог тебя так ранить, – он примирительно поднял вверх ладони, силясь совладать с потрясением от произошедшего. – Я просто пришел поговорить.
Каждое его слово все больше терялось в какофонии новых звуков – встревоженных голосов, повторяющих мое имя, какого-то нарастающего шума снаружи. И последнее, что я услышала прежде, чем мое сознание полностью померкло – шум приближающегося легкомоторного самолета.
Джордан Фрэйзер вернулся на свой остров.
Глава 19
Белоснежная Цессна-амфибия с логотипом «Fraser Arc» плавно рассекала ночное небо.
Джордан Фрэйзер уже забыл про то, что праздник на Покохе должен был состояться в этот уикэнд, и без задней мысли до позднего вечера работал в своей городской квартире, намереваясь в ней и заночевать. Но звонок Теи мгновенно изменил его планы.
– Будем на месте примерно в три, – Йен взглянул на часы. – Там все уже, вероятно, спят.
Яркие огни ночного Таунсенда остались позади, и полет проходил над тихоокеанской дорогой, ведущей с материка на остров Гриншеттер.
Дорожное полотно было проложено по десятку небольших островков, соединенных мостами, и извивалось, напоминая американские горки. Джордан восхищался смелой задумкой архитектора и не без удовольствия регулярно проделывал этот путь, живя на два дома. Недавно купленная двухуровневая квартира в историческом центре Таунсенда чаще пустовала, потому как большую часть времени Джордан проводил в ущелье Ураганного хребта.
– День рождения Мелиссы завтра?
– Да. Уже сегодня, получается.
– Пол, подведи нас к восточному причалу, – громко проговорил Джордан, давая указания пилоту.
– Это тот, что со стороны гостевого дома? – поинтересовался Йен. Раньше, он несколько раз посещал остров, и сейчас пытался припомнить расположение построек.
– Да, остановимся там. Чтобы сейчас внимание ничье не привлекать, занесем тихонько вещи и спать.
– Думаешь, там никого?
– Думаю, что все гости в особняке.
– Это смотря сколько их там.
Следующие пол часа полета мужчины провели в молчании. Йен просматривал свой доклад для конференции по гематологии, которая должна состояться через неделю. Джордан собирался подремать. Но стоило ему прикрыть глаза, и все мысли завертелись вокруг
