Королевский гамбит (СИ) - Мила Гусева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Фортуна явно повернулась ко мне задницей.
Машин с мигалками на обочине дороги не видно. Я уже успеваю пожалеть о своём решении взять старенький пикап — ветеран американского автопрома явно уступает в быстроходности огромному чёрному Форду, и расстояние между нами стремительно сокращается.
В какой-то момент тонированный внедорожник оказывается настолько близко, что едва не врезается бампером в багажник моей машины.
В последнюю секунду успеваю перестроиться в соседнюю полосу — водители позади принимаются раздражённо сигналить, явно понося последними словами опасный маневр.
Зато мне удаётся немного оторваться от неизвестных преследователей.
Вдалеке уже отчётливо виднеется табличка, обозначающая поворот к аэропорту — и волнение в груди заметно затихает.
Через несколько минут я окажусь в относительно безопасном месте, куда не пропустят людей с оружием.
Жаль, что мне тоже придётся оставить в машине свой пистолет — но иного выхода нет.
Бросаю короткий взгляд в боковое зеркало и с невероятным облегчением обнаруживаю, что проклятый внедорожник скрылся из виду.
Похоже, каким-то невероятным чудом мне удалось улизнуть.
Снова включаю поворотник и выкручиваю руль вправо, сворачивая с оживлённого шоссе на двухполосную дорогу, ведущую прямиком к трехэтажному зданию из камня и стекла. До окончательного спасения остаются считанные метры — и я наконец позволяю себе расслабиться и сбросить скорость до предусмотренных правилами сорока километров в час.
Не желая долго оставаться на открытой территории и копаться в салоне в поисках вещей, я тянусь к сумке, брошенной на заднее сиденье, всего на пару секунд отрываясь от наблюдения за дорогой.
Всего две секунды.
Может быть, три.
Но этого оказывается достаточно — когда я боковым зрением улавливаю движение с левой стороны, становится слишком поздно. Тонированный чёрный Форд стремительно равняется с затормозившим пикапом — и на полном ходу врезается в заднее крыло.
От сильного удара руль резко дёргает вправо, неустойчивая старая колымага едва не опрокидывается набок, но мне удаётся сохранить управление.
И даже удаётся рефлекторно нажать на газ.
Внедорожник прибавляет скорость и таранит снова. Надрывный скрежет искореженного металла неприятно бьёт по ушам, несчастный пикап на скорости под сотню врезается в дорожное ограждение и переворачивается.
Один раз, а затем и второй.
В салон летят выбитые стёкла, выстреливают обе подушки безопасности — а в следующую секунду висок обжигает острой вспышкой боли, и наступает кромешная темнота.
Сознание возвращается постепенно.
Сначала я слышу незнакомые голоса, доносящиеся словно сквозь плотный слой ваты.
Потом я начинаю различать отдельные обрывки фраз. Кажется, говорят двое.
— …взяли прямо в доме. Пытался впихнуть в чемодан свои сраные миллионы.
— Теперь не отвертится… — неразборчивая фраза на иностранном языке, смутно напоминающем итальянский. — Чисто сработано.
— Я же говорил. А ты сомневался в ней.
— У тебя нет детей. Тебе не понять.
— Она мне как дочь, Гомес.
Гомес. Звук этого имени резко отрезвляет, и затуманенное сознание мгновенно проясняется.
Я сиюминутно распахиваю глаза — голова гудит от острой пульсирующей боли, приходится несколько раз моргнуть, чтобы хоть немного сфокусировать взгляд.
Первое, что я вижу — огромное окно с наглухо задёрнутыми чёрными шторами, не позволяющими понять, какое сейчас время суток. Неизвестно, как долго я пробыл в отключке. По левую руку от окна стоит массивный стол с большим кожаным креслом, за ним — шкаф до потолка с обилием книг.
Очертания странной комнаты, напоминающей кабинет, плывут перед глазами — и пока я безуспешно пытаюсь избавиться от тошнотворного чувства головокружения, разговор затихает.
— Смотри-ка, оклемался… — низкий грудной голос звучит совсем рядом, и поистине титаническим усилием воли я заставляю себя повернуться к источнику звука.
Возле огромного горящего камина, отделанного тёмной каменной плиткой, стоят двое.
Первый из них, невысокий полноватый мужчина в изысканным полосатом костюмчике и с блестящими чёрными волосами — наш заклятый враг и по совместительству отец моего персонального проклятья.
Гомес Аддамс собственной персоной.
Второй, такой же грузный, в низко надвинутой шляпе и в плотном чёрном плаще до пят — его старший брат и одновременно консильери.
Фестер. Чокнутый психопат, славящийся своей неуемной жестокостью и склонностью к садизму.
Похоже, я нахожусь в родовом поместье Аддамсов. И в полнейшей заднице.
Если я правильно понял суть их диалога, они поймали не только меня, но и отца тоже.
А значит, наши дни сочтены.
Я пытаюсь пошевелиться, но выходит слабовато — только сейчас понимаю, что сижу на полу, а мои запястья скованы наручниками, прицепленными к батарее.
В висках набатом стучит пульс, причиняя острую обжигающую боль, а в пересохшем горле стоит колючий комок, обещающий мерзкий надсадный кашель.
Рефлекторно пытаюсь сглотнуть, но во рту совсем сухо. Погано, чертовски погано.
— Может, прикончить его, и дело с концом? — предлагает Фестер таким равнодушным тоном, словно речь идёт о совершенно обыденном деле. Моё сердце невольно пропускает удар.
— Нельзя, — Гомес неприятно скалится, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. А мгновением позже протягивает руку к брату, похлопывая его по плечу. — Смирись. Наша обязанность отныне — давать советы с высоты своего опыта и подчиняться приказам молодого поколения.
Я едва понимаю смысл его помпезной философской речи — но всё равно чувствую небольшое облегчение от услышанного.
Меня не убьют.
По крайней мере, не сейчас.
Конечности сводит судорогой от неудобной позы, но я стараюсь не двигаться лишний раз, чтобы не привлекать к себе внимания. Одному Дьяволу известно, что творится в голове у чокнутого консильери Аддамсов и какая ещё мысль может возникнуть в его полубезумном сознании.
Внезапно хлопает входная дверь — так громко, что звук отдаётся эхом от высоких стен.
Я резко вскидываю голову… и из лёгких разом вышибает весь воздух. Стуча каблуками по каменной плитке, в кабинет быстро входит Уэнсдэй. И теперь она совершенно не похожа на ту девочку с двумя косичками, которую отцовские головорезы втащили в нашу гостиную с мешком на голове всего четыре дня назад.
Она совсем… другая.
Идеально прямые волосы цвета воронова крыла струятся водопадом до самой поясницы, бездонные угольные глаза густо подведены чёрными тенями, а обманчиво хрупкая фигурка облачена в узкую кожаную юбку до колен и тёмную рубашку с вызывающе глубоким декольте. При каждом уверенном шаге высокий разрез на юбке распахивается — на бедре Аддамс красуется кожаная подвязка с ножнами. Широкая чёрная рукоять кинжала резко контрастирует с алебастрово-белоснежной кожей.
Такую Уэнсдэй Аддамс я не знаю.
Очевидно, я никогда её и не знал — девочки из подвала с ангельским личиком прекрасной фарфоровой куклы в реальности не существует.
Вот её истинное лицо — лицо виртуозной убийцы
