Шестеренки ведьминой любви - Ольга Пашнина

Из здания вскоре вышли отец с Саймоном, причем инкуба мне сразу стало жалко. Невыспавшийся, испачкавший белоснежную рубашку. Ему еще, кажется, врезали. И правда, чего я рванула? Надо было догадаться, что не будут мои шестеренки болгаркой резать.

Зато поцелуй… воспоминания о котором я спрятала куда-то глубоко-глубоко, словно они были слишком ценные и личные, чтобы думать о них между делом. Спрятала и не доставала.

– Арюш! – позвал папа. – Идем скорее, промокнешь.

Едва я заскочила в карету, она тут же тронулась с места. Саймон хмуро взглянул на меня и отца, потом криво усмехнулся и откинулся на спинку сиденья. Я растерянно протянула ему пирожок. Отказываться он не стал, так что вскоре мы оба с аппетитом жевали, прихлебывая чай из одного стакана. По всей карете разнесся запахи свежей выпечки.

– А мне? – почти обиженно поинтересовался папа.

– А ты не заслужил, – ответила я. – Зачем ты ему сказал про свадьбу?

– Затем, Арюша, что ты прекрасно слышала о газетчиках. Ты плохо понимаешь масштаб проблемы. Я – видный человек в городе, «Айрис» – крупнейшее предприятие в стране, а ты моя дочь. И крайне важно для меня придерживаться определенного образа. В этот образ лучше вписывается «дочь Тайлуса Темпла попалась с женихом в неположенном месте», чем «дочь Тайлуса Темпла и ведущего техномага фабрики «Айрис» застукали за непотребствами на закрытой территории».

– У нас не Средние века, – буркнула я.

– Нет, но высшее общество намного консервативнее молодежи. Скандал мне не нужен, Ария. Да и тебе. Ты ведь хочешь покупать красивые платья и кушать булочки с повидлом, а не с опилками, да?

– И что теперь? – Я насупилась, дожевала пирожок и скрестила ноги на сиденье, хоть отец и не одобрял таких поз.

– Поживешь пару месяцев невестой, потом тихо разойдетесь.

– Нет! – вырвалось у меня.

– Хорошо, можете не расходиться, – спокойно ответил отец, но продолжил уже серьезнее: – Ария, я тебя не замуж заставляю выходить. А подыграть мне. Саймон вон не спорит.

– И это меня пугает! Может, он уже умер! Пирожком подавился!

– Я не умер, – подал голос Саймон, приоткрыв один глаз.

– Жаль, – вздохнула я.

– Ария, – папа строго на меня взглянул поверх очков, – это не обсуждается. Впрочем, готов компенсировать тебе моральные страдания. Это же ужасно тяжело – быть невестой самого завидного жениха в городе.

Сарказм я проигнорировала, а вот над компенсацией задумалась.

– Хочу десять прогулов! – наконец решила, что лучше брать необесценивающейся валютой. – В любое время года, десять прогулов, за которые мне ничего не будет.

– Единовременно, – в свою очередь предложил отец.

Был подвох… но в чем? Разрешить мне прогулять десять дней подряд – так непохоже на папу. Что он задумал? Я прикидывала и так и эдак, но никаких лазеек не нашла, поэтому кивнула, и мы скрепили договор рукопожатием.

– Ты хоть подыграй, – бросил папа инкубу.

Тот, не открывая глаз, протянул:

– Я-то подыграю. Прямо завтра и начну подыгрывать.

Глава девятая

Курсы сексуальности

Сила притяжения мужчины к женщине зависит от массы мужчины, массы женщины и радиуса. Радиуса чего – каждый решает самостоятельно.

И ведь начал! Я серьезно недооценивала силу людского любопытства. Слухи обо мне и инкубе с фабрики «Айрис» разнеслись по институту в считаные дни. Полагаю, у отца на работе творилось то же самое. Впрочем, наверное, мне было проще. В рядах техноведьм любая сплетня любовного характера – сенсация и повод для гордости, а не необходимость оправдываться перед начальством и выдерживать натиск коллег.

Я не слишком тесно общалась с однокурсниками, так что почти не заметила никаких сплетен. Однако в один прекрасный день они сами меня нашли.

С наступлением осени участились настоящие ураганы и ливни. Всю первую половину пар я с тоской взирала на серый пейзаж за окном, представляя, как пойду на обед. Живот уже довольно громко урчал, требуя еды. А ведь впереди еще три пары, и отсидеть их голодной ну совсем не получится.

– Безобразие. – Соседку Ирму занимали те же вопросы. – Почему не построить столовую и учебку в одном здании? Холодно ведь!

Да, столовая у нас находилась в отдельном здании, располагавшемся метрах в пятистах от основного учебного корпуса. А перерыв на обед – всего сорок минут, пять из которых уходит на дорогу, а еще пятнадцать – на очередь. Хорошо, если удастся нормально поесть.

– Не пойду, – вздохнула я, когда мимо окна пронесся навес, под которым хранились лодки для секции по гребле. – Меня снесет.

– И я не пойду, – согласилась Ирма. – У меня есть шоколад, будешь? Папа привез, вкусный.

Мы разделили имеющиеся припасы и устроились на самом верхнем ряду, чтобы перекусить без лишних ушей и любителей полакомиться чужими запасами. Из-за погоды из группы в пятнадцать человек, на занятия явились семеро. Трое просто не смогли выйти из дома, еще трое болели, а двое и в хорошую погоду являлись крайне редко.

На обед рискнули уйти двое. Остальные между основными потребностями выбрали наименее энергозатратную и улеглись спать, когда в аудиторию вошел молодой русый парень.

– Кто здесь леди Темпл? – громко спросил он.

После истории с Грейдом я уж начала побаиваться незнакомых парней, приходящих по мою душу. Но все же руку я подняла – что может случиться в институте, полном преподавателей?

– Распишитесь и заберите посылку, – произнес парень.

– Какую посылку?

– Без понятия. Я всего лишь курьер, распишитесь, у меня три заказа, а на улице ураган какой-то!

Недоумевая и гадая, что за посылка, я кое-как поставила в листочке закорючку, получила на руки увесистый сверток и сразу же учуяла что-то съестное. Внутри обнаружились картонные коробочки, пахнущие мясом и специями. Еще горячие, коробочки таинственным (а вернее, магическим, конечно) образом сохраняли тепло и поддерживали обед горячим.

Мяса было много, даже слишком. Еще в свертке нашлись стакан чая – тоже горячего – и шесть сладких блинчиков. Записка, которая выпала, едва я открыла посылку, содержала всего одно слово: «Подыгрываю».

– У нас есть еда! – громко объявила я. – Воду и приборы ищите сами, а все остальное надо съесть до звонка.

Однокурсникам дважды повторять не пришлось. Уже через три минуты, вооружившись приборами, выпрошенными у завхоза, и стаканами с водой, народ уминал мясо. Я так наелась в этот обед, что чуть не провалилась в сон прямо за партой. Не знаю, где все это купили, но кухня там просто отменная. Особенно блинчики, нежные и сладкие. Я думала, лопну.

В периоды особенно сильных порывов ветра я была преисполнена всяческой благодарности инкубу. И почти его любила. К сердцу женщины лежит много путей. И один из них точно проходит где-то рядом с желудком.

– Смотри, куда я хочу сходить! – под конец перемены, когда парни ушли мыть посуду и выбрасывать остатки обеда, Ирма протянула мне небольшой листок бумаги.

Листок пестрел яркими буквами. Из-за внезапно напавшей зевоты я не сразу рассмотрела, что там написано. А когда заметила, подавилась воздухом.

– Курсы сексуальности? Ирма, ты в порядке? Зачем тебе это?

Девушка воровато огляделась и принялась шептать, чтобы, не дайте шестеренки, никто не услышал.

– Ария, меня постоянно все бросают! Я не нужна ни одному парню, даже на танцы не зовут, что уж говорить о замужестве? А все девочки уже замужем. Сиси, Люси, Эмили – все!

– И как курсы сексуальности тебе помогут? Тебе тогда надо на какие-нибудь курсы хорошей жены или что там еще есть.

– Они раскроют мой потенциал как женщины. Сделают меня привлекательной и уверенной в себе. Вот ты, Ария.

– Что я?

– Ты ведь помолвлена.

Я едва успела прикусить язык, чтобы не ляпнуть что-то отрицательно-удивленное. Ирма не та подруга, с которой можно делиться всем на свете.

– Ну, допустим, – согласилась я.

– А ты уверена, что составишь конкуренцию другим девчонкам, вешающимся на твоего жениха? Что удержишь его, когда вы поженитесь?

– Слушай, ну он же не козел, – уже не очень уверенно проговорила я.

То есть козел, конечно, но я не слышала историй, чтобы мужчину силой увела какая-нибудь женщина, потянув за веревочку. Они, незадача какая, обычно сами уходят.

– И все равно, я считаю, что такое дело нельзя пускать на самотек. Мужчина должен быть уверен в том, что его женщина самая лучшая.

Ирма будто бы обиделась: забрала у меня листовку и, бережно свернув, убрала ее в сумку.

– Я пойду, – сказала она. – А ты как хочешь.

А я? А не знаю… мне вроде как и не надо. Свадьба-то ненастоящая, отношений нет и лучшей выглядеть не для кого. Что ж, я теперь хотя бы целовалась. И до сих пор краснею, вспоминая.

– Ладно, я тоже схожу.

Но любопытство было сильнее. Разве может быть техноведьма другой?

– Сколько желающих быть сексуальными, – хмыкнула я, обозревая присутствующих.