Укрощение зверя - Василий Головачев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что это? – полюбопытствовал Антон, взвешивая пистолет в руке.
– «Швепс», – коротко ответил Рудик.
– Шокер?
– Метатель липкой пены. При попадании в цель пена почти мгновенно твердеет.
– Зачем он мне?
– У объекта есть телохран. Возможно, придется его нейтрализовать.
– Не проще ли замочить?
– Как хочешь, можешь не брать.
Антон еще раз взвесил в руке тяжелый «швепс» и сунул его в петлю на боку, чтобы не мешал.
– Кто телохранитель?
– Какой-то бородатый хмырь, опытный, гад, засек нас, пришлось менять технологию слежки.
– Он вооружен?
– Скорей всего нет, однако расслабься, телохран оставил свой пост и уехал. Судя по всему, ночью он подопечного не охраняет.
Спустились во двор, загрузились в серую «Нексию». Кроме водителя в ней сидел тощий тип в милицейской форме, с длинным лошадиным лицом и глазами навыкате.
– Твой напарник, – сказал Рудик. – Будешь звать его Сидоровым или товарищем сержантом.
«Нексия» выехала со двора.
Окончательно стемнело. Жара заметно спала, но нагретый за день асфальт улиц продолжал отдавать тепло, и врывающийся в окна машины душный воздух не освежал.
В половине одиннадцатого подъехали к Пушкинской площади, свернули во двор дома за «Макдоналдсом».
– Проверь, – бросил «товарищ сержант Сидоров».
Рудик вылез из машины, куда-то делся, вернулся через несколько минут.
– Все тихо.
«Сидоров» поднес ко рту мобильник:
– Начинаем.
Тотчас же фонарь, освещавший двор, погас.
Антон понял, что в операции участвует целая команда, а он всего лишь исполнитель основого финального акта, призванный убить Данилу Ломова.
– Вылезай!
Антон несколько мгновений колебался, взвешивая «за» и «против» отказа участвовать в операции, но перед глазами встало видение: Дашутка и Катя бегут к Валерии, она их обнимает, – и колебания прошли. Точнее, отступили, опустились на самое дно души.
– Жду в машине, – сказал Рудик, проводив их до подъезда.
«Товарищ сержант» приложил к пластине домофона пластиковый ключ, замок щелкнул.
– Иди первым, третий этаж.
Антон молча зашагал по ступенькам наверх, прислушиваясь к просачивающимся на лестницу сквозь стены квартир звукам. Остановился на площадке третьего этажа. Проснулась сторожевая система организма, раздвинувшая диапазоны зрения и чувствования. Судя по ровному шуму, дом жил своей неторопливой спокойной жизнью, люди отдыхали, смотрели телевизоры, читали и готовились ко сну. Ни один раздраженный крик не коснулся слуха, ни один испуганный или враждебный взгляд не упал на крадущихся в полумраке (лампочка горела лишь в вестибюле дома на первом этаже) киллеров сквозь замочные скважины дверей.
«Товарищ сержант» ткнул пальцем в дверь под номером 23.
Антон вопросительно поднял брови, жестом показал: ломать дверь, что ли?
«Сидоров» поднял руку, останавливая его.
Антон внимательно посмотрел на обитую коричневым дерматином дверь, и та вдруг ответила ему мрачным предостерегающим взглядом. Он вздрогнул.
Отшатнулся и «товарищ сержант», почуяв враждебную вибрацию квартиры, где жил подлежащий ликвидации объект. Снял фуражку, пригладил волосы, снова надел. Произнес почти беззвучно:
– Черт! У них тут защита поставлена!
– Какая защита? – так же тихо прошептал Антон.
«Сидоров» оскалился, достал мобильник; ноготь на одном из пальцев его правой руки был черным.
Какое-то воспоминание ворохнулось в сознании Громова. Монах Марциан, вызволивший его из СИЗО Костромского УВД, тоже имел черный ноготь – метку секты Морока. А это означало, что слуги Морока свободно разгуливали по городам и весям России, подчинив своему влиянию даже ее столицу. Они же контролировали и действия Антона.
– Глаз, проверка, – приглушенно заговорил «товарищ сержант». – Объект на месте?
– На месте, – ответили ему.
– Кто еще в квартире?
– Старуха-хозяйка.
– Следите за окнами и за входом.
«Сидоров» спрятал мобильник, достал тускло блеснувший крест со слегка загнутыми концами. Антон, холодея, понял, что это уморь – магический «излучатель» черной силы, которым пользовались колдуны – служители Храма Морока. «Сержант» выставил уморь перед собой. С креста сорвалась неяркая фиолетовая молния, с шипением вонзилась в дверь, которая на миг оделась слоем зеленоватого свечения. Еще одна молния озарила лестничную площадку. Крякнул замок, испустив струйку дыма.
– Вперед! – отступил в сторону «Сидоров».
Антон рванул дверь на себя, мимолетно удивившись ее морозному холоду, ворвался в прихожую и буквально споткнулся под взглядом ясных голубоватых глаз старушки, выглянувшей из кухни.
– Вперед! – подтолкнул его выкрик «сержанта». – Ищи пацана! Она моя!
Антон освободился от взгляда хозяйки квартиры, метнулся в гостиную, где появился из спальни удивленный шумом Данила Ломов.
Антон выхватил тазер.
И тотчас же взгляд парня, одетого по-домашнему в шорты и майку, изменился. Он былготов к такому варианту развития событий!
Антон выстрелил.
Данила прыгнул в сторону, ловко минуя стул. Молния разряда прошла мимо, вонзилась в стену, оставив на обоях зигзагообразный дымящийся шрам.
Антон выстрелил еще раз и снова не попал! Противник двигался на удивление быстро, плавно и слитно, будто был специально обучен «качать маятник», уходить из-под выстрела.
В это же самое время за их спинами бабушка Милолика сражалась – на ментальном уровне – с «товарищем сержантом», манипулировавшим магическим крестом. Силы их оказались примерно равными, и «товарищ сержант Сидоров» ничем не мог помочь напарнику. Он пыхтел, краснел, дулся, шептал проклятия, тыча крестом в старушку, руки его тряслись, лошадиная физиономия покрылась испариной, глаза вылезли из орбит, но все было напрасно. Бабушка Милолика стояла, гордо выпрямившись, прижав кулачки к груди, глаза ее сияли, и было видно, что колдовство черного мага против нее бессильно.
– Стреляй! – прохрипел «сержант».
Антон опомнился, снова начал выцеливать танцующего среди старинной мебели Ломова-младшего, и в этот момент в квартире один за другим появились новые действующие лица.
Сначала – Рудик с пистолетом. Он направил на хозяйку дуло «вальтера» с глушителем и нажал на курок.
Однако в момент выстрела кто-то толкнул его в спину, пуля вонзилась в вешалку, и в прихожей возник высокий мужчина с аккуратной русой бородкой. Антон вздрогнул, узнавая Илью Пашина. Вспомнились слова Рудика: «Телохран – какой-то бородатый хмырь». Надо было раньше догадаться, пришла сожалеющая мысль.
Пашин между тем продолжал действовать. От его удара Рудик улетел в кухню, роняя пистолет, едва не сбив с ног бабушку Милолику.
«Товарищ сержант Сидоров» развернул крест-уморь в его сторону, мигнула зелено-фиолетовая молния, попадая в плечо не успевшего увернуться Ильи. Его отбросило к стене. Илья схватился за онемевшее плечо другой рукой.
Бабушка Милолика взмахнула обеими руками, отчего по прихожей прошла волна теплого воздуха.
– Добей! – ощерился «сержант», вынужденный снова обратить внимание на старуху.
Антон поднял тазер, пребывая в состоянии полусна-полуяви. В голове – звонкая пустота, ни одной мысли. Только гулкое эхо предупреждения Рудика: «Тебе принесут ее (Валерии) скальп! Или фрагменты твоих дочек!»
Илья метнулся к нему через весь коридор, но вряд ли успел бы достать, если бы не Данила. Молодой художник толкнул ногой стул, тот попал Громову в колено и заставил ловить равновесие. Поэтому молнии разряда прошли мимо Ильи. Затем Пашин вцепился здоровой рукой в Антона и начал бороться, мешая выстрелить еще раз.
И снова в схватку вмешался Данила.
Он оказался рядом, рванул Антона за плечо и толкнул его в лицо растопыренной ладонью с такой силой, что тот улетел в угол гостиной, с грохотом опрокинув подставку с телевизором.
На несколько секунд движение прекратилось.
«Товарищ сержант», округлив глаза, смотрел на Данилу.
Бабушка Милолика глядела на «сержанта» с кротким выражением побледневшего лица, но глаза ее были полны сияния и силы.
Данила и Пашин смотрели на Громова.
Антон потряс головой, вскочил. Из носа на губу ему скатились две кровавые дорожки. Он вытер их тыльной стороной ладони, скривился, потянул из захвата «швепс», другой рукой достал нож.
– Прекрати! – негромко сказал Илья. – Все кончено, Антоша. Никогда не думал, что встречу тебя… так.
Из кухни показалась голова Рудика, его рука с пистолетом: он целился Илье в спину.
И тогда Антон сделал то, чего от него не ждали: выстрелил из «швепса» в Рудика! А затем в «сержанта Сидорова», также схватившегося за пистолет.
Из дула «швепса» вылетели две прозрачные «пули», похожие на сосульки, одна звучно шлепнулась в лоб Рудику, обволакивая его лицо студенистой массой, вторая нашла руку «сержанта». Обе «пули-сосульки» вспенились, обтекая «препятствия» тонким слоем пены, и эта пена мгновенно застыла.
