Укрощение зверя - Василий Головачев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Илюша… милый… прощай…
Луна над головой превратилась в лицо старухи с безумными глазами, черные старушечьи губы искривились в злобной торжествующей усмешке. Ветер принес с небес ее бормотание:
– Ягья вечный, сынок богов беспечный, прими ее в объятья, нашли проклятья, утонет добрыня, пропадет берегиня…
Девушка закрыла глаза, сделала еще шаг, погружаясь в воду по грудь.
Какой-то длинный воющий звук коснулся ее ушей.
Она вздрогнула, широко раскрывая глаза, оглянулась.
Звук повторился – тоскливый волчий вой.
И вот из черных зарослей на поляну вылетел волк со светящимися, как янтарь, умными глазами. Девушка протянула к нему руки.
– Светлый!
Волк метнулся к ней, прыгнул на грудь, лизнул в губы… и лежащая на кровати Владислава с криком подхватилась, таращась в темноту ночи.
Поляна, озеро и волк исчезли.
Она была дома. В окно спальни светила сумасшедшая луна. Тихо шагали по времени старые ходики на стене.
– Илюша… – проговорила Владислава срывающимся голосом и вдруг заплакала, прижав к лицу ладони.
* * *Он понял, что попал в волшебную страну, увидев на изумрудно-зеленой травяной равнине замок необычайной красоты.
Издали замок, освещенный светом миллионов звезд, казался стройным, изящным, гармоничным, стремящимся к небу, и сам светился изнутри нежным опалом. Однако было в нем и нечто тревожащее душу, не поддающееся рациональному объяснению, отчего хотелось подойти к нему поближе и убедиться, что он совершенен не только как геометрическое сооружение.
Илья сошел с холма, двинулся к замку. И чем ближе подходил к нему, тем большее беспокойство охватывало его. Наконец, когда замок вырос перед ним сверкающей горой, стало понятно, что его пропорции отличаются от тех, к каким привык человеческий глаз. Замок строился в стиле готического шатра, но создавали его явно не люди и не для людей.
Илья протер заслезившиеся от напряжения глаза… и оказался внутри замка. Впрочем, он не удивился, странным образом помня, что видит сон.
Перед ним распахнулся коридор, узкий и длинный, очень высокий, напоминающий ущелье в горах. Стены коридора, белые как кость, были покрыты насечкой и бороздами, будто их драли когтями саблезубые тигры. Пол казался стеклянным, а с потолка кто-то смотрел на человека слепыми мертвыми глазами.
Илья передернул плечами, двинулся вперед, прислушиваясь к глухой ватной тишине замка.
Коридор разветвился. Перекресток. Гигантский зал распахнулся внезапно, похожий больше на кратер вулкана с центральной дырой, из которой струился столб подсвеченного снизу багрового дыма.
Кто-то пробежал по коридору, стуча коготками, коснулся плеча Ильи. Он стремительно обернулся. Никого… Только в стенах тает некий след – словно хвост звездочек, удаляющийся в глубины замка.
Гулкий шепоток родился в кратере…
Илья вздрогнул, вглядываясь в туманную струю, начавшую приобретать форму жуткого монстра.
Ягья! Демон Ночи! Сын Морока и Мары…
Бежать отсюда, пока не поздно!
Илья бросился прочь от зала-кратера, лишь позже заметив, что пол коридора стал бугристым, усеянным камнями.
Снова топот невидимых ног, стук коготков, шуршанье крыльев невидимой твари за спиной. Он отмахнулся наугад, чувствуя нарастающий страх, стрелой пронесся через коридор и выбежал из замка, но – не на покрытую изумрудной травой равнину, а на угрюмую бугристую поверхность плато! Остановился с неистово колотившимся сердцем, с недоверием озираясь, не понимая, куда попал.
Шрамы, кратеры, ложбины, кучи камней, скалы, горы вдали, стеклянное на вид небо над головой, мутно-желтое, с прожилками света, дымы до горизонта…
Илья оглянулся.
Замок был на месте, но теперь он и вовсе казался собранным из пористых серых и белых костей, готовым рухнуть грудой обломков от любого сотрясения. Из его центрального входа, похожего на разинутый рот, вылетела струя светящегося дыма, очертаниями напоминавшая хищного зверя. Раскрылась алая пасть, высунулся раздвоенный язык, потянулся к человеку.
– Илюша… – послышался ломкий, хрустящий, шелестящий, как сухая трава под ветром, шепот.
Илья дернулся назад, споткнулся, ударился затылком о каменный бугор… и проснулся в холодном поту. Подхватился на кровати, глядя на освещенную луной стену комнаты. Потом лег. Но снова поднялся на локтях, вдруг вспомнив шепот: Илюша… Так звала его Владислава.
Сон да мне в очи да во сей ночиСтани до утра оберег челаТут сну достаток нову дню початокА боле всего оберег добро!
Кажется, так учил Евстигней произносить оберег сна. Не быть худу!
– Слава… – проговорил Илья онемевшими губами, – я найду тебя…
Перед глазами возникла тонкая светлая фигурка, бегущая по цветущему лугу. Такой он увидел жену при первой встрече на берегу озера Ильмень.
Когда это было? И было ли вообще?..
Глаза повлажнели. Он вытер их тыльной стороной ладони, сердито подумал: стареешь, дружок. Витязь ты или где? Слюни подбери!
Сердце заныло, пронзенное стрелой тоски. Господи, Слава, как же тебя не хватает!..
Глава 15
Работа «не бей лежачего»
До утра он так и не уснул.
Сначала в голову лезли всякие воспоминания, связанные с поиском Лика Беса – Врат, через которые в мир Земли выходил Морок, с первой встречей с Владиславой, с дальнейшими событиями, закончившимися боем с хха – служителями Храма Морока. Потом на ум пришла мысль, что Владиславы в Москве нет, летнюю сессию она сдала и уехала к родственникам в Парфино. Однако все же Илья смог успокоить сердце зрелым размышлением: нет у нее никаких родственников – и стал собираться на работу.
Третий день он жил в Москве, на 1-й Миусской улице, недалеко от метро «Новослободская», в двухкомнатной квартире, которую ему сняли квартирьеры местной славянской общины. И уже второй день Илья выполнял работу телохранителя Данилы Ломова, племянника, сына дядьки Федора Ломова, у которого он останавливался с друзьями три года назад.
Данила обрадовался, встретив Пашина, и не стал возражать Георгию, который свел дальних родственников и сообщил, что теперь Данилу везде будет сопровождать свой человек. Парень понимал свое положение, став мишенью для киллеров Морока, а главное – знал истинное положение вещей и готов был идти в своем рунописном ремесле до конца.
Кроме того, оказалось, что он прекрасно обучен рукопашному бою и кодексу чести воина Рода: воин тот, кто не ищет покоя и бездействия, не служит деньгам и не признает их власти над собой, способен защищать не только себя, но и других, везде и всегда отстаивает справедливость, подчиняет свои прихоти разуму и воле.
– Кто же тебя обучал? – поинтересовался Илья.
– Нестор Будимирович, – ответил Данила.
– Волхв?
– Нет, школьный учитель. Он обещал приехать в Москву в конце лета.
– Неплохо бы с ним познакомиться.
– Нестор Будимирович очень хороший человек, строгий, но справедливый и добрый. Он в совершенстве знает Лют-бой и меня подготовил.
– В таком случае он Витязь.
– Может быть, я не спрашивал.
– Покажешь приемы? Я о стиле Лют только слышал, адепты этой системы якобы занимаются с учениками в Коломне.
– Конечно, покажу.
Данила вечером того же дня действительно продемонстрировал свое боевое умение, и Пашин зауважал его учителя. Семнадцатилетний парень мог бы, наверное, легко стать чемпионом страны по рукопашному бою, если бы захотел. К тому же кое-какие приемы Лют-стиля были неизвестны и самому Илье, отчего он решил в будущем взять их на вооружение.
– Ну, а чем ты занимаешься еще кроме тренировок и рунописания? – спросил он.
– Готовлюсь к экзаменам в институт.
– Нет, я имею в виду – для души.
Данила смутился, но все же сообщил дяде, что изучает историю и ведическую этику.
– Какую историю? – не понял Илья.
– Мне дал дядя Георгий… это история Рода… русские Веды. Там наш мир рассматривается как совокупность и нераздельное взаимодействие трех планов: Прави, Нави и Яви. Очень интересно!
– И что же ты уже усвоил?
– Это долго рассказывать.
– А ты в двух словах.
– Ну, это как дух, душа и тело у человека, тоже три плана. Меня и Нестор Будимирович учил работать на трех уровнях: с использованием методов Прави – на уровне сознания, Нави – на уровне внутренней энергетики, и Яви – на уровне физического развития тела. Но это действительно долго рассказывать…
– Ладно, мы еще поговорим об этом, иди, занимайся экзаменами.
На второй день Илью познакомили с бабушкой Милоликой, хозяйкой квартиры, где поселился Данила, и Пашин с интересом и удовольствием побеседовал с ней, не только обладавшей огромным жизненным опытом, но и живо интересующейся нынешним положением дел в стране и в мире. В результате они сошлись во мнении, что коррумпированной снизу доверху власти можно противопоставить только систему обучения истинному знанию, памяти Искона – корней Рода и сплоченность растущих общин, и остались весьма довольными друг другом.
