Лик Сатаны - Ирина Мельникова

— Вечно ты преувеличиваешь! — Она обняла его за плечи и прижалась к спине. — Разве ты пожилой? Ты у меня еще о-го-го!

Валерий на подначку не отреагировал, только вздохнул и снова уставился в экран телевизора. Видимо, бабушка перекрутила гайки, и скандала было не избежать. Хотя по большому счету ничего страшного не произошло. Подумаешь, россказни старой кокетки! Но ссору надо было давить в зародыше!

Юля выудила из духовки горшочек с жарким и тайно порадовалась собственному чутью. С утра еще она приготовила сытный ужин, потому как знала, чем угодить усталому мужу — нужно накормить его вкусно и обильно. Безмятежно улыбаясь, она поставила горшочек в микроволновку — разогреваться. Привычные действия призваны были притупить тревогу мужа и усыпить его бдительность. Дескать, ситуация не столь опасна, как ее представила бабушка, и волноваться нечего. Но не тут-то было!

— Шмелеву ноги выдерну! — Валерий с такой злостью бросил вилку на стол, что та подскочила и едва не свалилась на пол.

Юля ловко подхватила вилку и вернула на прежнее место. На ее лице не дрогнул ни один мускул, а взгляд был по-прежнему чист и безмятежен. Запищала микроволновка, Юля достала горшочек и с довольным видом устроилась за столом напротив мужа.

— Понравилось жаркое? — спросила она как ни в чем не бывало и сняла вилкой верхний слой расплавленного сыра. Столь жирный продукт она не употребляла, поэтому привычно переместила его на тарелку и пододвинула Валерию.

Но это вполне миролюбивое действие окончательно вывело мужа из себя. На скулах его выступили желваки, губы сжались в тонкую полоску.

— Мне что, снова с ним поговорить на эту тему? Или с тобой? — произнес он тихо, но с расстановкой, будто гвозди заколачивал в ее непутевую голову. Лучше бы заорал, стукнул кулаком по столу, тогда она бы тотчас отбила удар, ринулась в атаку и мигом поставила бы его на место.

Но его тихий голос был страшнее крика. Пару раз Юля подобное испытала и поэтому знала, начни она оправдываться или лезть на рожон — в любом случае проиграет, и все закончится крупной ссорой на грани разрыва. А вот разрыва она как раз не хотела!

— Валера, не начинай, а? — взмолилась она жалобно. — Я на работе устала как собака, вдобавок бабуля с ее откровениями… Честное слово, нет там повода волноваться! Забытая послевоенная история. Никто никуда не лезет, всего-то надо было найти старого бабушкиного знакомого. Не в газету же объявление давать, мол, не помнит ли кто дела давно минувших дней, преданья старины глубокой?

— Мне не нравится, что вы снова вместе! — буркнул Валерий, пододвинул тарелку ближе и разрезал сырную корочку ножом.

Юля сочла это добрым знаком и бодро заявила:

— С чего вдруг вместе? У Никитоса новая девица. Брюнетистая, волоокая, ногастая. Из управления культуры…

Новость про очередную подругу Никиты Валерия не утешила. Со свойственной ему въедливостью он мигом выцепил самое важное из того, что она сообщила.

— Что значит — забытая история, если кого-то уже убили? — сурово спросил он. — Или, скажешь, это не так?

Она не сразу ответила, потому что и впрямь проголодалась, а жаркое удалось на славу. Правда, калорий в нем столько, что можно лопнуть с брызгами даже с половины горшочка. Вторую половину обычно доедал Валерий. Однако ни в нем, ни в Юле калории не задерживались и к бокам не прилипали. Он в свои сорок шесть вел активный образ жизни, ходил в спортзал и в бассейн, бегал по утрам, а зимой, несмотря на отчаянные мольбы жены поехать на этот раз вместе к морю, отправлялся на горнолыжные курорты. Там дни напролет носился метеором по горным склонам, снег веером летел из-под лыж на крутых виражах, а лицо мужа загорало до черноты. И только светлые пятна от защитных очков выдавали, где ее драгоценный супруг проводил свой отпуск, который в последние годы укоротился до пары недель. По этой причине они все чаще отдыхали порознь. Теплолюбивая Юля предпочитала тропики с их мягким влажным климатом, от которого разглаживалась кожа на лице. Наплававшись и отлежавшись у моря в шезлонге, она моментально сбрасывала и пару набранных за зиму килограммов, и несколько лет, вновь превращаясь в двадцатилетнюю красотку…

Задумавшись, она не заметила, что вилка заскребла о донышко горшочка. Надо же, уговорила двойную порцию! Юля подняла взгляд на мужа и едва не поперхнулась.

Глаза его сузились от гнева, лицо покраснело. Он позволил ей насытиться, но, похоже, готов был взорваться от злости.

— Спрашиваю второй раз, — процедил он сквозь зубы. — Что за убийство? И почему на горизонте вновь возник Шмелев?

— Еще не доказано, что было убийство. — Юля налила в стакан сок и медленно выпила. — Это Никита и его новая подруга копают. Есть там сомнительные моменты. Но я ничего еще не решила…

— Ты еще решать будешь? Слушай, я тебя по-хорошему прошу…

Она отставила стакан и, уставившись на мужа в упор, требовательно сказала:

— Проси!

— Что? — опешил Валерий.

— Проси по-хорошему!

Он прекрасно разбирался в ее интонациях, так что дважды повторять не пришлось. В том и есть потаенное женское счастье, когда одним взмахом ресниц можешь заставить мужчину делать все, что пожелаешь. И главное, он мигом забывает о тревогах, ревностях, обидах…

Валерий подхватил ее на руки, впрочем, до спальни они не добежали. В гостиной, на ковре, они дорвались друг до друга, словно не виделись долгое время и успели истосковаться до изнеможения. Опрокинулся чайный столик, покатилась по паркету ваза с цветами, разлетелись по комнате журналы, которые Юля просматривала накануне… Но они ничего не замечали, даже того, что балконная дверь открыта и их страстные вопли непременно услышит редактор газеты, в которой работал Никита. По вечерам он сиживал на соседнем балконе, пил чай и созерцал окружающий мир. А покричать Юля любила, и завести Валерия у нее тоже получалось превосходно. Безумство, в которое они впадали, буквально впиваясь друг в друга, не ослабевало, не превращалось в дежурный ритуал, в отбывание семейных повинностей. И это бурное слияние на ковре ничем не отличалось от тех, что происходили и год назад, и два, и сразу после брака, и немножко до него…

Вот только чувство неловкости давно оставило обоих, и движения стали точнее, привычнее, как у хороших танцоров, но на ощущениях это никак не сказалось. Они хорошо знали, где стоит натянуть вожжи покрепче, а где отпустить, чтобы две Вселенные ринулись навстречу друг другу и взорвались мириадами звезд.

Некоторое время они лежали на ковре в полусонной неге, но вскоре все повторилось на диване. Сквозь балконную дверь снова доносились вопли, но теперь больше похожие на стоны, от чего сосед редактор покрывался потом…

На экране телевизора ведущий уныло вещал о курсе валюты, о падении рубля, что звучало крайне неприлично на фоне вскриков, стонов и скрипа ходившего ходуном дивана. А когда в апогее семейного секса прозвучало, что в Индонезии выбросил лаву вулкан Бардабунга, Юля засмеялась и вновь прильнула к мужу, но уже в полном изнеможении.

Засыпая, а он всегда засыпал быстро, муж сделал Юле строгое внушение:

— Больше никаких расследований, поняла? И лохматому скажи, чтоб близко со своими идеями к тебе не подходил!

— Спи, Бардабунга, — фыркнула Юля.

Ей казалось, что сама она уснет мгновенно, но, удивительное дело, даже после бурных занятий любовью, после теплой ванны и стакана молока на ночь в голове, как кинопленка, прокручивались бабушкины воспоминания. Проворочавшись с час рядом с мирно похрапывающим Валерием, Юля осторожно выскользнула из постели, ушла в кухню и там, разложив на столе Никиткины записи, долго и старательно изучала их, пока в голову не пришло озарение. Взглянув на часы, Юля с легким сомнением потянулась к мобильному — скоро полночь, и бабушка наверняка заснула. Однако нетерпение сжигало ее. Не выдержав, она нажала на кнопку вызова и, выслушав несколько гудков, торопливо спросила в ответ на неожиданно звонкое «Аллоу!»:

— Бабуля, ты еще не спишь?

— Не сплю, конечно, — недовольно ответила Лада Юрьевна. — Уснешь тут! Я вся в переживаниях и за тебя, дурочку, боюсь. Хотела позвонить родителям, но решила, что нотации мужа будет достаточно. Валерий поговорил с тобой? Надеюсь, ты не ругать меня собралась?

— Собиралась, но это подождет! — прервала ее Юля. — Скажи, а Яков — сын Литвяка, случайно, не фамилию Шмулевич взял? И второе, был ли у него сын и чем он занимался?

— Случайно, Шмулевич, — с неохотой сообщила Лада Юрьевна. — Я вспомнила и без твоей подсказки. Только он умер четыре года назад. А насчет сына… Да-да, был у него сын… Лет тридцать назад я видела Яшу несколько раз с мальчиком лет десяти, но как зовут и чем он занимается сейчас, не знаю…

— Ты смогла бы опознать ту икону, которую тебе показывал Литвяк?