Большой план апокалипсиса. Земля на пороге Конца Света - Ярослав Зуев

Другим был кровавый понтифик Павел IV,[189] в миру кардинал Джанпьетро Караффа, вступивший на престол весной 1555 г. Этот, безусловно, недаром прослыл и опытным дипломатом, и профессиональным теологом. В епископы его произвел папа Юлий II, непримиримый враг семейки Борджиа. На службе Святому престолу Караффа поработал и в Англии, папским легатом, и нунцием при мадридском дворе. Где, набравшись опыта у местных инквизиторов, учеников Торквемады, по возвращении основал орден театинцев, некий прообраз полиции внутри полиции, нечто сродни нашему «седьмому» управлению МВД, только при католической церкви. Естественно, когда предыдущий папа Павел III, разуверившись в способностях Контарини обуздать или даже оседлать Реформацию, создал инквизиционный трибунал, Караффа стал его бессменным председателем, соединив и пустив в ход все «лучшее» из многовекового опыта доминиканцев и испанских инквизиторов по костедробительной части. Тут уж Караффа развернулся во-всю, щелкая еретиков без оглядки на ранги, аки косточки от компота. Говорят, когда его объявили понтификом, Рим содрогнулся от страха, а многие ринулись прочь из города, как крысы с корабля, куда глаза глядят, лишь бы подальше.

Надо признать, чутье их нисколько не обмануло. Вскоре костры инквизиции запылали на всю катушку, и не в одной Италии, а в Швейцарии, германских марках и Голландии. Правда, к тому времени джинн давно выскользнул из бутылки, так что костры, зажженные Павлом IV, ничего, кроме ненависти и роста сопротивления, в конечном счете не принесли. Столь же небесспорны оказались достижения папы в международной политике. Вместо того чтобы сколачивать католические лиги, Павел IV ухитрился испортить отношения и с императором Карлом V, и с его сыном испанским королем Филиппом, остававшимся, по сути, его единственным надежным союзником. Вот так вот. А отсюда, как по мне, следует, что хоть вышеперечисленных пап и не назовешь одинаковыми, все они, сменяя друг друга на посту понтифика, в деле развала католического мира преспокойно обошлись бы и без двойного агента Гаспаро Контарини. Чего, впрочем, не скажешь об Англии, где во времена короля Генриха VIII венецианские олигархи лезли из кожи вон, чтобы создать запасной аэродром, куда можно было бы эвакуировать капиталы в случае, если станет жарко на исторической родине. Венеция постепенно становилась местом неспокойным, а бизнесмены таких не любят. Неуютно они себя там чувствуют. Ну, вы сами знаете.

5.8. Запасной аэродром венецианских олигархов

Основная причина всех пороков и бедствий — это частная собственность и обусловленные ею противоречия интересов личности и общества, богатых и бедных, роскоши и нищеты. Частная собственность и деньги порождают преступления, которые нельзя остановить никакими законами и санкциями.

Неудивительно, что, едва речь зашла о «запасном аэродроме», или, иными словами, об альтернативном плацдарме, подходящем, чтобы обустроить новую базу финансового могущества, олигархи республики Святого Марка устремили взоры на Британские острова, где, впрочем, уже давно пустили глубокие корни. Их положение в Англии было крепким, оставалось лишь сделать его незыблемым. Именно с этой целью, по мысли Джеральда Роуза, ко двору английского короля Генриха VIII и отправился еще в 1529 г. Франческо Зорзи,[190] воспитанник лидера «Спиритуали» Гаспаро Контарини, каббалист и член ордена розенкрейцеров.[191] Пользуясь широкими связями венецианцев и их деловых партнеров, Зорзи не просто обосновался при дворе, он стал личным советником и доверенным лицом английского короля по самым щекотливым вопросам.

Другая примечательная деталь. Будучи человеком весьма разносторонним, Зорзи в свободное от политики время увлекался спиритизмом, достаточно серьезно, чтобы из-под его пера вышел трактат «К проблемам Тайного Письма», называемый специалистами настоящим учебником по черной магии. Кроме того, он организовал нечто вроде литературного кружка, такой себе прообраз зародыша Ротари-клуба, действующего под девизом «Дружба через служение обществу». Неудивительно, что такой разноплановый человек, как Зорзи, притягивал к себе других будто магнит, а его влияние на будущую английскую интеллектуальную элиту не вызывает ни малейших сомнений. Ну а поскольку дело было на заре становления Британской колониальной империи, идеи спасения человечества от всяческих мракобесов, тиранов и прочих злодеев, позаимствованные у оккультиста и беглого францисканского монаха Франческо Зорзи, очень пригодились этой самой элите впоследствии. Причем в самом скором времени. Вооружаешься такими вот принципами, и пошел колонии пристегивать к метрополии, одну за другой. И никто слова поперек не посмеет сказать носителю демократии и свободы. Главное — под каким, так сказать, соусом себя подать.

Не будь Зорзи и его компании, и британские литература с философией наверняка приобрели бы какой-то иной вектор развития. Вероятно, выпускник Оксфорда Филип Сидни не стал бы первым поэтом Елизаветинской эпохи и не отправился бы в Нидерланды мочить католиков, чтобы, сложив там буйную голову, подать дурной пример на будущее знаменитому Гордону Ноэлу Байрону, которого независимость далекой Греции трогала гораздо больше неразрешенных проблем прямо под носом, в Англии. Эдмунд Спенсер не написал бы свою «Королеву Фей», завуалированную красивыми аллегориями оду набирающему мощь английскому колониализму, в которой доблестные двенадцать рыцарей несут остальному сиволапому миру светочи цивилизации. Какие именно светочи, явствует из адресата, вдохновенное произведение Спенсера посвящалось самому сэру Уолтеру Рейли, одному из самых прославленных английских пиратов.[192] Ну и так далее, по долгому списку, начиная с Роберта Фладда и Фрэнсиса Бэкона и заканчивая Томасом Гоббсом и Джоном Локком,[193] основоположником того самого либерализма, которым олигархия Британской империи впоследствии пользовалась, как универсальным кистенем, для разрушения мироустройства цивилизаций-конкурентов.

Впрочем, давайте не будем забегать вперед, говоря о далеких последствиях. Франческо Зорзи, посланный на Британские острова кардиналом Гаспаро Контарини, имел и вполне конкретные практические цели. На самое ближайшее время. Одной из важнейших тактических задач Зорзи стала английская королева Екатерина Арагонская, точнее выражаясь, не она сама, а ее брак с королем Генрихом Тюдором. Этот союз совершенно не устраивал венецианских олигархов, он был им как кость в горле. Вы, друзья, уже догадались, почему? А потому, что служил определенным залогом хороших отношений с империей Габсбургов, раскинувшейся от Испании до Германии, не считая владений по противоположную сторону Атлантики. Надо сказать, мир с Англией был в то время до зарезу нужен империи Карла V, товарооборот из Испании в Нидерланды и обратно осуществлялся морем, вдоль берегов Франции, с которой Габсбурги то и дело враждовали. Самым уязвимым местом этого стратегического морского пути, по понятным причинам, был Ла-Манш, стоило англичанам его перерезать, и… Словом, почти как с Ленинградом и Дорогой жизни по Ладоге…

Вполне естественно, у испанцев на островах имелись влиятельные союзники, целая «католическая» партия, которой руководил не кто-нибудь, а канцлер Томас Уолси, архиепископ Йоркский, второе лицо государства.[194] Но и венецианский посланник Франческо Зорзи по прибытии в Лондон не угодил в вакуум. О давних связях, налаженных между Англией (производство шерсти), Нидерландами (производство сукна) и Италией (производство тканей), мы с вами уже говорили. Естественно, за этим бизнесом стояла другая могущественная политическая клика, так называемая венецианская партия, которую английская дружба с Испанией никоим образом не устраивала. Еще бы, ведь составлявшие «венецианскую» партию воротилы смотрели на Голландию как на личную вотчину. Обе непримиримые структуры давно были друг с другом на ножах, приезд Зорзи послужил чем-то вроде катализатора. Причем драматические события развивались как по писаному. Помните, друзья, историю незадачливого персидского царя Ксеркса из династии Ахеменидов, которому окружение влиятельного сузского олигарха Мордехая помогло избавиться от строптивой жены-вавилонянки, предложив взамен новую, красавицу Есфирь? Точно так случилось и в Британии: король Генрих VIII увлекся англичанкой Анной Болейн,[195] внучкой лорд-казначея Томаса Говарда, второго по счету герцога Норфолкского, и уже вскоре заговорил о разводе с королевой Екатериной. Папа римский Климент VII,[196] естественно, никакого такого развода ему не дал.

Да он и не смог бы, даже если бы захотел, ведь за Екатериной Арагонской стоял ее могущественный племянник император Священной Римской империи Карл V, которого затея Генриха привела в состояние тихой ярости. Английский король не убоялся, порвал отношения с обоими, и с императором, и с папой, объявив себя главой независимой английской церкви. Всесильный канцлер Томас Уосли, поддержавший папу, слетел со всех постов и мигом очутился в Тауэре, где скоропостижно скончался при невыясненных обстоятельствах. Вспомните незавидную судьбу Амана, визиря персидского царя, загремевшего под фанфары стараниями Есфирь? За Уосли полетели головы других сторонников «католической партии», в том числе и знаменитого английского мыслителя Томаса Мора,[197] которому припомнили и долгую полемику с идеологами протестантов, и отказ признать Анну Болейн королевой, и выступления против политики «огораживания» общинных земель, вследствие которой тысячи вчерашних крестьян становились пауперами. Сэру Томасу, на протяжении многих лет поддерживавшему с Генрихом VIIII приятельские отношения и сменившему на посту опального премьера Уосли, без лишних проволочек отрубили голову.