ДЕНЬ ГРЕХА - Сандра БРАУН

Пинки покрутил коктейльную соломинку.

– Этот священник, отец…

– Грегори, – подсказала Реми. – Он позвонил и спросил, не могли бы мы встретиться и обсудить этот проект.

– Им, конечно, нужны деньги. Она кивнула.

– Он сказал, они собирают деньги, чтобы «Дом Дженни» как можно скорее открылся и начал функционировать.

– Вечно они клянчат деньги. Почему ты не ешь? – спросил он, взглянув на ее тарелку.

– Не хочу.

– У тебя испортился аппетит после этих разговоров о голодной девочке. У моей жены чувствительная натура. – Он потянулся через стол и взял ее за руку. – Если тебе от этого станет лучше, я завтра прикажу секретарше послать чек твоему отцу Грегори.

– Этого недостаточно, – возразила она, мягко отнимая руку. – Я хочу помогать им напрямую.

– У тебя нет времени.

Уверенный, что разговор на эту тему окончен, Пинки вернулся к своему миньону. Но Реми не собиралась отступать. Это было не упрямство и не желание чем-то себя развлечь, нет. Это была душевная потребность. Священник сказал: «Может быть, вы тоже сможете чем-то помочь бедным детям…»

Появление «Дома Дженни» было словно ответом на ее молитвы. Она молила о возможности искупить свой грех, и вот эта возможность появилась в виде утреннего звонка священника, отца Грегори. Если Господь хочет, чтобы Реми этим занялась, то даже Пинки Дюваль не сможет ее остановить.

С деланной небрежностью она произнесла:

– Я вполне могу выделить несколько часов в неделю, когда я ничем не занята.

– Я думаю, ей это будет полезно, Пинки, – включилась в разговор Фларра. – Реми в последнее время какая-то грустная.

– Вовсе нет, – возразила Реми.

– Ты тоже заметила? – игнорируя реплику Реми, обратился к Фларре Пинки.

Девочка кивнула, тряхнув черными кудряшками.

– Вот уже несколько месяцев она ведет себя как жуткая зануда.

– Спасибо.

– Но это правда, Реми. Раз и я, и мой любимый зять это заметили. – Фларра похлопала ресницами и посмотрела на Пинки. – Можно мне еще вина?

– Нет, нельзя, – ответила за него Реми.

– Господи! Обычная школа – нельзя. Мальчики – нельзя. Вино – нельзя. Как будто я живу на Марсе!

– Да сестра Беатриса в обморок упадет, если ты вернешься в монастырь пьяная.

– Готова поспорить, что сестра Беатриса сама втихую выпивает. Давайте поговорим о Марди-Гра?

– Не сегодня. – Реми заметила, что Пинки не вмешивается в беседу между сестрами, только смотрит, но от этого взгляда Реми сделалось не по себе. – О чем ты думаешь, Пинки?

– Я думаю, что мне совсем не нравится желание моей жены общаться со всякой рванью.

– Я даже еще не знаю, что собирается предложить отец Грегори, – возразила она. – Он только попросил нас присоединиться к списку пожертвователей и уговорить наших друзей тоже сделать взнос. Конечно, пока я с ним не встречусь, я не могу ничего сказать, но мне бы очень хотелось принять участие в этом проекте. И уж в любом случае наш чек я хотела бы вручить ему сама.

– Где находится это новое заведение?

– Он не говорил о каком-то конкретном месте.

– А где он собирается с тобой встретиться?

– Он предложил мне самой выбрать. Пинки задумчиво потрогал указательным пальцем свой бокал.

– Почему для тебя это так важно, Реми? Наступил решающий момент. Все зависело от ее ответа. Чтобы Пинки согласился, он должен услышать нечто для него приятное.

– Для меня это важно, потому что в жизни маленькой Дженни не появился Пинки Дюваль, который бы ее спас. В отличие от меня и Фларры, ей не повезло.

– Ой, просто мороз по коже, – передернула плечиками Фларра.

Пинки расплылся в улыбке и сделал знак Ромену налить еще вина.

– Ладно, Реми, можешь с ним встретиться. Здесь, дома. Днем.

– Спасибо, Пинки.

– Здорово! – обрадованно воскликнула Фларра.

Отец Грегори повесил телефонную трубку и повернулся к Берку.

– У нее дома завтра днем.

Во время их предыдущего разговора отец Грегори дал миссис Дюваль номер телефона мужского туалета в одном из стриптиз-клубов, принадлежащих ее мужу. От грохочущей в зале музыке в туалете вибрировали стены.

– У нее дома? – переспросил Берк, потирая шею. – Я думал, она назначит встречу где-нибудь в людном месте.

– Да, не повезло, – согласился Грегори. – Значит, не вышло. Придется тебе отказаться от этого плана.

Немного подумав, Берк сказал:

– Хотя, так, может, даже и лучше. Во сколько вы встречаетесь?

– Бейзил, ты разве не слышал, что я сказал?

– Слышал. Ты сказал: у нее дома. А я тебя спросил во сколько.

– Ничего не получится.

– Получится. Если ты сохранишь хладнокровие и сделаешь все, как я скажу, получится.

– Боюсь, Бейзил, ты меня переоцениваешь. По сути, я – трус. Я всегда прежде всего думаю о собственной шкуре.

– Хорошо. Очень даже хорошо. Вот и думай о ней хорошенько. Если ты меня кинешь или расколешься, подумай, каково тебе будет париться в тюряге.

Грегори сдавленно простонал.

– Если дело по какой-либо причине сорвется, ты все равно во всем обвинишь меня.

– Нет. Обещаю, – твердо сказал Берк. – Чем бы все ни кончилось, ты уйдешь свободный и незапятнанный.

– Свободный? Это от Дюваля-то? – скептически усмехнулся Грегори. – Да я чуть в штаны не наложил от страха, когда звонил по его домашнему телефону. Помню, как мои родичи говорили про него за обеденным столом – я еще в школе учился.

Дюваль – живая легенда, один из самых могущественных людей в городе, а может, и вообще самый могущественный.

– Я все о нем знаю.

– Тогда ты должен знать, что он – страшный человек. Ходят слухи, что, если люди встают у него на пути, он их убивает.

– Это не просто слухи. Грегори ошарашенно открыл рот.

– И ты серьезно думаешь, что я пойду с тобой к нему в дом, буду изображать из себя священника, разговаривать с его женой, просить у нее денег?

– Конечно, если ты не хочешь стать подружкой всей тюряги.

– Этот аргумент ты уже использовал. Я пошел с тобой в собор и исполнил свою роль. Блестяще исполнил, должен добавить. Значит, мы квиты.

– Я этого не говорил, – невозмутимо ответил Берк. – Я сказал, что, если ты согласишься сыграть отца Грегори, я от тебя отвяжусь.

– Но я думал, мне придется изображать священника один раз.

– Ты ошибался. Завтра в какое время?

– Ты спятил, Бейзил.

– Возможно.

Грегори совершенно прав. План безумный. Рискованный, нахальный, само собой. И абсолютно безумный.

После исповеди миссис Дюваль он всесторонне обдумал свой план. Разумеется, из-за какой-нибудь ерунды все может сорваться, но он постарался предусмотреть любую мелочь. Съехал с квартиры, поселился под вымышленным именем в такой же паршивой дыре. Поменял свою «Тойоту» на машину поплоше.