Рецидив (СИ) - Дашкова Ольга

— Все и так будет хорошо. Я обещаю. Ты веришь мне?

— Не знаю, но ты говоришь все так серьезно, я…я совсем не вижу выхода.

— Он есть, он точно есть. Посмотри на меня.

Беру ее лицо в ладони, в глазах слезы, не хочу их видеть. Хочу видеть ее улыбку, ту, которая была в парной, она смеялась и визжала, но просила еще, чтоб я ее отшлепал веником.

— Все будет хорошо. Ты веришь мне?

Кивает головой, а я, окончательно отпуская себя, наконец, целую. Нежно, медленно, растягивая удовольствие, так, чтоб не сделать больно. Агата тихо стонет, отвечает мне, проводит по моим коротким волосам пальцами, прижимается плотнее. Разве я смогу отпустить ее? Нет, теперь уже нет. Теперь я могу убить за нее.

Глава 35 Агата

Агата

Верила ли я ему? Верила ли я человеку, которого знаю всего несколько дней, а по ощущениям целую жизнь? Верила. На все сто, нет, двести процентов. Морозову нельзя не верить, когда он так говорит и смотрит в мои глаза. Морозову нельзя не верить, когда он так целует.

Я думала, он это не сделает никогда, видела, как был возбужден даже в парной, как хотел меня, но абсолютно, не предпринимал никаких действий. Это было необычно, все мужики, что клеились ко мне в клубе или даже на улице, делали это с одним намерением, именно с тем, от которого меня воротило.

Глеб смотрел, прикасался, смешил меня, а потом хлестал веником, и это было реально круто. Новые ощущения, новые эмоции, близость не только физическая, но и эмоциональная. Я смеялась и визжала как ненормальная, так наверно было только в детстве с мамой. А может это вишневая наливка его тетушки так меня торкнула, нет, так мог торкнуть только Морозов.

А потом он меня поцеловал…

Тягуче, медленно, так, что сразу перехватило дыхание, и почти остановилось сердце. Я думала, он не сделает этого никогда. Сознание плыло, голова кружилась, Глеб все целовал и целовал, осторожно касаясь разбитой губы, а я гладила его короткие волосы, и прижалась, всем телом чувствую его эрекцию.

— Хочу тебя, — шепчу чуть слышно, сама, не веря своим словам.

— Скажи это еще.

— Хочу тебя Морозов.

Тело наливается возбуждением, меня вновь переполняют эмоции, с ним рядом всегда так. Главное не думать, сейчас не думать ни о чем. Не анализировать что будет потом, и что нас ждет. Страшно, очень странно.

Хочу быть еще ближе, царапаю плечи, словно цепляясь на него как за спасательный круг в море своей никчемной жизни. Его руки по моему телу, переворачивает на спину, подминая под себя.

— Не представляешь Агатака, как я хочу тебя.

Ноги широко разведены, такая приятная тяжесть чувствовать его всего на себе, опирается на локти, не переставая целовать, губы, шею, выгибаюсь, веду бедрами. Хочу его. Всего хочу. Крепкий, сильный, под кожей играют мышцы, подтянутое и тренированное тело, по нему наверно сходят с ума все бабы. Стильные сучки, которых полный клуб каждую ночь.

— Презервативы в машине, — хрипит мне в губы, убирая волосы с лица.

— К черту твои презервативы.

— Так нельзя, Агатака.

— К черту твои правила.

Одной рукой ласкает грудь, смотрит на нее, накрывает сосок губами, трется членом о внутреннюю сторону бедра. Спускается поцелуями вниз по животу, мышцы напрягаются, мой громкий стон пронзает тишину, когда губы мужчины целуют в самом интимном месте.

— Господи Глеб…боже мой…аааахххх.

Он целует меня прямо там, влажно, горячо, сердце только, что замирающее от нежности теперь готово вырваться наружу, ломая ребра. Проводит несколько раз языком по возбужденной плоти, засасывает клитор, несколько быстрых движений я напрягаюсь.

— Ты там безумно вкусная, но не могу больше.

Снова оказывается на мне, снова целует, на его губах вкус моего возбуждения, а член медленно и входит в мое влажное лоно, заставляя выгнуть спину и громко стонать.

— Черт, Агатка, совсем теряю голову с тобой.

Глеб двигается, медленно, глубоко, уткнувшись мне в шею губами. Обнимаю руками за широкую спин, сама, раскрывая себя больше и чуть приподнимая колени, сдавливая ими его, толкаясь навстречу. В голове снова ни намека на страх и панику. Хочу, чтоб он меня трогал, прикасался, целовал. Только он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Глеб…аааааа….дааааааа…еще.

Не знаю, сколько это продолжается, но мышцы начинают скручивать в болезненном наслаждении. Глеб растягивает меня, проникает так глубоко как можно, медленно, мучительно медленно. Дыхание не хватает, в легких чистый огонь, я срываюсь на крик, внутри взрывается вулкан, бьюсь в своем оргазме. Морозов приподнимается на руках, замирает, не двигаясь, сквозь пелену наслаждения вижу, как плотно сжата его челюсть, как на шее пульсирует выпуклая вена.

— Помоги, дьявол…ммммм.

Делает несколько толчков, резко выходит из меня. Находит мою руку, прижимает к своему пульсирующему члену, заставляя сжать на нем пальцы. Я помогаю ему кончить, теплая сперма стекает между пальцев, на живот. Морозов рычит, ведет головой в сторону, упирается лбом в мое плечо, часто дышит.

Перекатывается на бок, тут же прижимая меня к себе, утыкаясь в шею горячими губами. Смотрю на свою руку, чувствую, как он меня всю измазал, память выкидывает другие воспоминания, как вспышки, но я уже не прячусь от них в свой кокон страха прошлого. Вытираю себя выбившейся из-под нас простыню. Смотрю на почти погасший камин, Глеб целует, а я проваливаюсь в сон с мыслью, что я первый раз в жизни сплю с мужчиной в одной постели после секса, который принес мне невероятное удовольствие.

Даже в двадцать три года все бывает впервые.

Просыпаюсь резко, совсем одна. Смотрю по сторонам, посуда со стола убрана, я под теплым одеялом. Стены, обшитые светлым деревом, на полу бежевый ковер, а на стене справа, больше рога. Вчера я их не заметила. Интересно, это Глеба?

Поднимаюсь, обернувшись одеялом, иду к выходу. Высокое крыльцо, за ним ровный просторный двор засыпанный снегом, а я-то думала, что он растает. Несколько построек, дорожка, вымощенная декоративными плитами, ведет в дом. Но того, здорового грязного джипа на котором мы приехали, во дворе нет, лишь следы к воротам.

Морозов, что уехал? Нехорошее предчувствие сразу отравляет сознание. Внезапно нахлынувшая паника отдается тошнотой. Зажимаю рот рукой. А если он поехал к Шиловым и сейчас именно с ними? А меня оставил здесь, чтоб не путалась под ногами? Но он обещал, что не будет их убивать, я ведь верю его словам, он говорил верить.

— Агата, все хорошо?

Совсем не заменила, как к крыльцу подошла тетя Глеба, с травой заглядывая в мое лицо, наверно вид у меня еще тот. Голая девица, в одеяле, с растрепанными волосами и чумным взглядом.

— Ты побледнел. Пойдем в дом, завтрак голов.

— А где Глеб?

— Так уехал, еще часа два назад. Сказал присмотреть за тобой и кормить хорошо.

— Как уехал?

— Ну, как обычно уезжают, сначала с кем-то разговаривал по телефону, потом сел, крикнул, мол, Алевтина не волнуйся и помчался. Он всегда такой, куда-то спешит торопиться, не жалеет и не бережет себя.

— Мне надо позвонить. Где рюкзак, я приехала с ним.

Услышать его было острой необходимостью, я готова была бежать через весь двор по снегу за своим телефоном прямо так, босиком. Он не должен был уезжать, не сейчас, не один. Он не должен был оставлять меня здесь одну, с незнакомыми людьми.

— В доме, где и оставила.

Быстро забегаю обратно в комнату, натягиваю первую попавшуюся одежду, черт, я так и так босиком. Морозов таскал вчера меня на руках. Пофиг, прямо по снегу как есть, бегу к дому. И как можно было все проспать? Судорожно роюсь в рюкзаке, телефон на самом дне, но не выключен и не разряжен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На экране ни одного уведомления или пропущенного звонка. Странно. Самый первый номер именно Морозова, жму на вызов. Долгие гудки, сижу прямо на полу и слушаю их. Сбрасываю и набираю снова. И снова только гудки. Не знаю, что думать, но Морозов ведь сильный, он со всем справиться, он не может просто так пропасть.