На пороге легенды - Кэролин Крафт

В общем, конец семейной жизни…

Мой бывший босс поспособствовал тому, чтобы Пола и Лидию оставили при ней. Я долго переживал, сопротивлялся, но ничего не мог противопоставить их энергичной деятельности. Дошло до того, что меня посадили на четыре месяца за хулиганскую пьяную выходку… Да, я пил тогда крепко, но поневоле завязал — за решеткой не очень-то разгуляешься.

Когда освободился, решил уехать куда подальше. И в голове почему-то все чаще стали появляться образы ночных полей Алабамы. Странная ночная радуга. Три фигуры, одна из которых была девушкой… Джессика… С ее: «Вы меня не бросите?»…

И я поехал в Алабаму. Нашел тот городок, нашел дом Джессики. Ее отец, едва увидел меня, — набросился с кулаками, и нас едва разняли соседи. Оказалось, Джессика снова пропала. Вскоре после того расследования и моего отъезда.

И я поневоле превратился в детектива. Мне удалось узнать, что в последний раз Джессику видели возле той заправки, где мы останавливались под утро. Она была в машине с каким-то парнем. И вроде бы находилась там по доброй воле. К сожалению, мужик с заправки не запомнил номера, и я не знал даже, где искать эту машину. Знал только, что они поехали на север. Но что это давало?

«Вы не бросите меня?» — понимаешь, вот эта фраза, она теперь вызывала у меня боль. До слез.

С того момента я и стал собирать любую информацию о необычных событиях. И верил многим из тех людей, которых так привыкли поднимать на смех. Исколесил практически все штаты. Собирал любые свидетельства необычного. Не раз попадал в полицию — почему-то некоторые копы прямо-таки из кожи вон лезут, лишь бы укатать таких, как я, в камеру, хотя бы на пару часов…

Прошло почти полгода, и я оказался в Хьюстоне — принимал участие в открытой конференции по вопросам уфологии. Это был большой зал на несколько тысяч человек. И вот в этой толпе я увидел Джессику.

Мое сердце никогда не колотилось с такой силой, мне едва не стало дурно. Сразу подойти к ней не удалось, и я потерял ее из виду, но, поскольку имя мое значилось в списке выступающих, я рассчитывал увидеть ее со сцены.

Наплевав на свое выступление, я искал в зале ее лицо. И в тот момент, когда увидел ее, мне стало так легко и свободно, будто у меня снова появился смысл жизни. Закончив выступление, я пробрался к ней, и мы вышли из зала. И я вдруг заметил, что она беременна — возможно, на последнем месяце. Она и без того была милая, а сейчас и вовсе светилась счастьем и добротой. Обняла меня, как самого дорогого человека на свете. Я расспрашивал ее, она рассказывала о своей жизни и уже не производила впечатления глупенькой — в ней появились взрослость, степенность и рассудительность. Удивительно, она ничего плохого не сказала о том подонке, который, пользуясь ее детской доверчивостью, увез, соблазнил, а потом бросил, узнав о беременности. Сейчас ей помогала какая-то женщина, похоже, из тех сердобольных, что имеют обыкновение сами находить горемычных бедняг, нуждающихся в заботе.

Я предложил ей уехать со мной и напомнил о ее же словах. Но она отказалась и как-то нахмурилась, словно мое предложение не пришлось ей по душе. «Я не хочу ломать вашу жизнь», — сказала она. А я не нашел в себе сил настоять.

В Хьюстоне я пробыл пять дней. Нашел дом, где она жила. Познакомился с хозяйкой — действительно милой женщиной, пенсионеркой, да еще одинокой. Она мне сказала, что намерена оставить все Джессике, так что за судьбу ее не стоило и волноваться. Сама же Джессика словно избегала меня. А я корил себя за то, что в день нашей встречи не понял ее просьбу.

Через год я снова приехал в Хьюстон. Все это время писал письма, звонил по телефону, но ответы не приходили, а телефон не отвечал — то ли изменился номер, то ли Джессика намеренно дала неправильный.

Помню, с каким нетерпением я ехал к ее дому. С какой радостью встретила меня хозяйка. Она сказала, что Джессика благополучно родила девочку, назвала своим именем. И даже устроилась на работу — уже с месяц как.

Была пятница, последний рабочий день, я решил дождаться ее, но потом подумал, что лучше приехать назавтра, в субботу, когда она выспится и будет полна сил. Оставил хозяйке цветы, большую коробку конфет и уехал… Я не думаю, что это была моя ошибка. Видимо, все уже было предопределено в тот момент.

Рано утром в гостиницу позвонила хозяйка — я оставил ей свой телефон. Она сказала, что Джессика в больнице. После аварии. В тяжелом состоянии. Назвала адрес. Я рванул туда.

Оказалось, что хозяйка после того, как я ушел, позвонила Джессике и сообщила о моем приезде. Когда Джессика возвращалась домой, она, наверное, была чересчур взволнована и не заметила, что слева на перекресток на красный свет мчится здоровенный грузовик. Он буквально смял ее машину.

Джессика находилась в полубреду, когда ее доставили в больницу. Очевидно понимая, что уже не выживет, Джессика сказала хозяйке и врачам, что я — отец ее ребенка. И я понимаю почему — ведь я был единственным человеком, который напрямую прикоснулся к ее главной тайне. Уверен, в этом не было случайности, а одна сплошная предопределенность.

Прошло несколько месяцев после того, как я усыновил девочку. Нашел работу в Хьюстоне, снял жилье, несмотря на то что по хозяйкиному завещанию дом теперь доставался девочке. Но мы часто приходили к ней в гости. И вот как-то неожиданно заявился тот, кого можно считать настоящим папашей младшей Джессики, — редкостный подонок. Как уж он отыскал нас, ума не приложу, но требовал с меня денег, отказа от отцовства и все такое. Лез в бутылку, но драться мне не хотелось — я уже знал, чем это могло закончиться. А вот он был дураком, и после одного звонка хозяйки в полицию его отправили в кутузку.

Но с того момента мне было неспокойно, и как только представилась возможность уехать, мы с Джессикой отправились путешествовать по штатам — я тогда как раз начал писать статьи и зарабатывал достаточно, чтобы вести кочевой образ жизни. Джессике было два года, и она проявляла редкую для ребенка ее возраста самостоятельность.

Когда ей исполнилось пять, стали проявляться необычные способности. Началось с того, что однажды Джессика повредила ножку. Когда я принялся жалеть ее, она заревела, но, оказалось, не от боли — сказала, что ей не хочется долго оставаться в машине одной, без меня. Л у меня и в мыслях не было так поступить — я же не сумасшедший какой-нибудь. Ну посмеялся над ней. А на следующий день у меня сломалась машина, и мне действительно пришлось оставить ее одну у чужих людей, чтобы не тащить по жаре за собой. В следующий раз ей удалось предсказать снежный ураган. Мы тогда ехали в Сиэтл через Каскадные горы. Дорога была жуть — потом по телевизору сообщили, что несколько людей серьезно пострадали в крупной аварии. Она иногда предвидела, если где-то пройдет торнадо или шквальный дождь. Постепенно я утвердился в ее необычных способностях. И уже не думал, чтобы где-то поселиться постоянно. Мы с Джессикой потому и не можем жить рядом с одними и теми же людьми. Такой дар ребенка рано или поздно откроется. Кому-то просто станет любопытно, кто-то захочет использовать этот дар в корыстных целях…