Правила крови (антология) - Вадим Панов

Эх… Я снова посмотрел на своего друга. Эти русские, при всей своей бесшабашности, страшно сентиментальны. Я даже испугался, что Энди разберет та самая ностальгия, о которой он иногда говорил, и… Я специально поднялся, подошел к другу ближе, посмотрел в его глаза и успокоился. Да, в них была тоска… но и море. Бескрайнее море, которое живет в каждом из нас. Энди смотрел на свой город через призму волн, бьющих о борт корабля, через призму ветра, срывающего зюйдвестку, через призму неба, на котором вальяжно парит альбатрос. Энди обожает свой город, но он выйдет с нами в море. Он не останется.

— Красиво, да? — тихо спросил он. Я молча кивнул.

Разумеется, ни о каком эффекте неожиданности и речи не шло. Когда катер пристал к берегу, Самара молча обнял Федю и уверенно направился к указанному дому так, словно ему каждый день приходилось захаживать в логово бандитов. Простите, в логово колдуна… Хотя, если учесть, что нам рассказывал Турчи, большой разницы не было. Я тащил за шиворот нашего нового друга и едва поспевал за быстрым боцманом. Шутки закончились.

К счастью для Манана, его неприятель оказался на месте. Но дверь открыл не сам, помощника послал. Или телохранителя. Или кого там колдуны для таких дел используют? В общем, дверь открыл какой-то бандит, и Энди молча засветил ему в репа. Хрястнули у него шейные позвонки или нет, я не расслышал. Самара ворвался в квартиру и заревел:

— Мне нужен только колдун!

Давая понять, что хочет избежать лишних жертв. К несчастью, помощники злодея не оценили благородный жест моего друга и попытались оказать сопротивление. Квартиру заполнил грохот выстрелов, запахло порохом, промелькнули чьи-то руки, ноги… Я врезал по чьей-то голове, увернулся от удара ножом и не позволил перепуганному Манану удрать. В конце концов, это его праздник, мы здесь так, приглашенные звезды.

Когда суета закончилась и все пятеро бойцов, которые находились в квартире, успокоились на полу, Энди вломился в комнату колдуна. Тощий, высокий, с маленькими черными усиками слизняк не вызывал совершенно никакого уважения, и я подивился, как Турчи ухитрился попасть под его власть.

— Вам песец! — грозно пробасил колдун, у него оказался удивительно чистый и глубокий голос, и метнул в Самару поток огня.

Манан завизжал и предпринял очередную попытку вырваться на свободу. Но я был начеку, заставив нашего нового друга досмотреть представление до конца.

Пламя врезалось в Энди, на мгновение окутало его и… И пропало. Успел колдун удивиться такому обороту событий или нет, я не заметил. Самара молниеносно оказался возле него и нанес сокрушительный удар кулаком. Вот на этот раз хруст позвонков мы расслышали отчетливо. Манан зарыдал. Кажется, у него начиналась истерика.

— Вы рассчитались, — буркнул Энди.

Не обращая никакого внимания на распластавшегося колдуна, Самара подошел к массивному шкафу, одним ударом выбил дубовую дверь и оглядел лежащие на полках артефакты.

— Слышь, придурок, ты умеешь с этим обращаться?

Я подвел трясущегося Манана к шкафу, он заглянул внутрь и кивнул:

— Да. Это мои артефакты.

— Сожги здесь все, — распорядился Энди. — Понял? Все.

Турчи кивнул.

— Я понял. Сжечь. — Он с огромным трудом удерживался от истерики. — Но… это невероятно. Невозможно. — Манан посмотрел на мертвого колдуна. На Энди. На меня. — Кто вы такие?

Из охваченной огнем квартиры мы ушли за секунду до того, как подъехал первый полицейский автомобиль. Поймали такси и отправились в порт. Вы удивились, что мы потащили Турчи с собой? У нас были свои резоны, и вы их сейчас поймете.

Манан пребывал в прострации всю дорогу. Ничего странного, я бы на его месте тоже удивился. Турчи переводил взгляд с меня на Энди и обратно, бормотал что-то под нос, пожимал плечами, глупо улыбался, а когда увидел наш красавец-парусник, окончательно потерял дар речи. Я даже испугался, что у него снесло крышу (о, этот богатый русский язык!). Но Манан пережил очередное потрясение весьма достойно.

— Это и есть ваше корыто? — Он икнул и попытался выставить в сторону судна указательный палец.

— Цыц! — Самара легко ударил Турчи по руке. — Корытом его позволено называть только своим.

— Да, да… — На Манана было жалко смотреть. — А как называется судно?

— Ты еще не понял?

— «Ле… Летучий…»

Наш новый друг не сумел закончить предложение.

Кэп в картинной позе стоял у рулевого колеса, сосал любимую трубку, а заметив нас, грозно сверкнул глазами: мы здорово опоздали.

— Опять по бабам шлялись? Боцман!

— Виноват, сэр! — вытянулся во фрунт Энди. — Заплутали в незнакомом порту, сэр! Спасали береговых крыс от неприятностей!

Кэп покосился на втянувшего голову в плечи Манана.

— А это что за сухопутный? Разве я не говорил, что на судне не будет никаких животных, кроме кота?

Это кэп шутит. Помимо толстого рыжего мерзавца, изредка покидающего камбуз, с нами ходят три попугая, орангутан, лемур и игуана… Но это я так, к слову.

— Я спрашиваю: кто это?

— Шас из Тайного Города, сэр, — бодро доложил Энди. — Извлечен из портовой мусорной кучи.

Манан издал сдавленный писк.

— Живой шас? — Кэп усмехнулся. — И какого дьявола вы его сюда притащили?

— Мы решили, что вы захотите сказать ему пару слов, сэр.

— Хм… — Было видно, что старик доволен нашей сообразительностью. — Правильно решили, боцман. — Кэп строго посмотрел на Турчи. — Ты меня понимаешь?

— Да, — робко кивнул шас. И добавил: — Сэр.

Наш старик внушает почтение не только сухопутным крысам, но и кое-кому покрепче, а потому в поведении Манана не было ничего удивительного. Под взглядом кэпа он попытался втянуть живот и расправить плечи.

— Передай Сантьяге, что мы не сдадимся! — рявкнул кэп. — Старый договор в силе, и мы еще утрем ему нос!

И столпившиеся на палубе ребята встретили заявление старика дружным одобрительным воплем.

Вот, собственно, и вся история.

Через час мы вышли в залив. И встречали рассвет среди волн и свободного ветра. И взяли курс на Ирландию, потому что кэп в очередной раз отказал Энди пройти по Северному морскому пути. Но всем понятно, что рано или поздно кэп сдастся и мы направимся к Берингову проливу…

Как сложились дела у Манана, я не знаю. Да и плевать. Единственное, на что я надеюсь, что у Турчи хватило совести передать Сантьяге послание кэпа. В конце концов, ему не обязательно рассказывать всю историю, достаточно упомянуть, что он встретил нас в порту. И это будет правдой.

Когда мы выходили в залив, Манан стоял на пирсе, взглядом провожая наши паруса. Мы для него легенда, такая же легенда, каковой он сам является для большинства людей. Мы связаны неразрывными узами, и не только тем, что живем рядом. Мы связаны соперничеством, которое началось задолго до того, как Сантьяга предложил кэпу пари. Чудовищное пари, приведшее в действие немыслимые даже для Великих Домов силы. Пари на свершение невозможного. И кэп его принял. Не мог не принять, потому что это пари стало пиком нашего соперничества, оно должно ответить на главный вопрос, и Сантьяга, я уверен, давно пожалел, что заключил его.