Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Прозоров Александр Дмитриевич

Кроме того, постепенно поднимали головы и конкуренты, быстро пронюхавшие технологию печати. Вожников им в том особых препятствий не чинил, понимая, что остановить технический прогресс сил у него не хватит, он же не российский сырьевой олигарх – главный тормоз развития науки и техники, именно благодаря нефтяным королям народ и в начале двадцать первого века передвигается на ужасных бензиновых колымагах, изобретенных больше ста лет назад! Сырьевое лобби гнобит на корню все исследования – у них уже все есть, ничего нового не надо, более того, любой прогресс – опасен, ибо грозит полным исчезновением феодально-добывающе-сбытовой популяции. У Вожникова таких рычагов влияния в руках пока не было, да он не собирался тормозить технический прогресс и связанное с этим развитие общества. Не тормозить, а возглавить! И получить неплохую прибыль, черт побери.

Тем не менее конкуренты и завистники не дремали, и, уяснив, кто есть кто – уже совершили несколько покушений, два – на герра Фуг-гера и одно – на Егора. Первые два предотвратили охранники банкира, последнее князь сам предвидел, благодаря видениям, и успел принять соответствующие меры. А вот с неделю назад какие-то неизвестные люди попытались поджечь типографию, но были отогнаны – а частью убиты – охраной.

Который раз уже Егор вынужденно благодарил про себя старуху Левонтиху: все же не обманула колдунья, опасности-то князь предвидел! Правда, только те, что угрожали лично его жизни…

Посланная на дальнюю мельницу Лерба вернулась лишь через три дня, да и то к вечеру, усталая, но довольная, из чего князь, как только увидел девушку, заключил, что его поручение та исполнила четко и скрупулёзно, о чем тут же и доложила:

– Там не все так чисто, мой господин…

– Постой, постой, – герр Георг тут же охладил ее пыл. – Во-первых, вымойся, успокойся, а потом уже и на доклад: все подробно, со справками.

– С чем, мой господин?

– Иди умойся, дева! Да! И на колени никогда больше не падай, поняла? Я же тебе не римский папа… хоть их и трое нынче, да четвертым что-то не тянет быть – не оттяпали бы голову, ха-ха! Шучу. Ну, иди – что встала?

Вняв всем урокам – девчонка училась быстро, – Лерба явилась на доклад чистенькая, в белом нарядном переднике и новой юбке из темно-синего вельвета ценой по одному флорину за локоть. Ишь ты, половины месячного жалованья не пожалела! Женщина… Как же им без шмоточек-то? Да никак. За то – в том числе – мужики их и любят.

Что и говорить, юбка шикарная, а вот рубаха куда поскромней – из дешевой бумазеи, опять же производства корпорации «Ганс и Георг». Дешевой, но массовой! Уже полгорода в таких рубахах ходило – красивые ведь, тоненькие, с рисунком.

– Ну, вот теперь садись, садись, дева, – встав, Вожников чмокнул девушку в губы и усадил в креслице для гостей. – Рассказывай, что там да как?

Доклад затянулся за полночь. Лерба оказалась девушкой на удивление дотошной, не упускавшей ни одной мелочи, какая почему-либо ей казалась важной, да еще и князь постоянно что-то переспрашивал, уточнял, делал записи. Непростое оказалось дело!

После доклада Егор отправил измученную дорогой и вопросами девушку спать, сам же крепко задумался, сидя в обитой зеленым бархатом кресле и словно наяву представляя все, столь подробно описанные Лербой, события.

Девушка выехала из города в сопровождении трех стражей – дюжих, готовых к любым неожиданностям, молодцов, вооруженных короткими палашами, арбалетами, палицами. Выехав римской дорогой, через пару миль свернули на тянувшуюся вдоль речки тропу. Недавно прошли дожди, и копыта лошадей скользили по раскисшей глине, да так, что кое-где приходилось спешиваться и брать коней под уздцы. Узкие обычно ручьи ныне разлились в могучие бурные реки, и приходилось немало помучиться, чтобы отыскать брод. Еще хорошо, что по совету хозяина, Лерба надела в дорогу мужское платье – с длинной-то юбкой точно намучилась бы.

Воины ее костюм воспринимали спокойно, хоть для многих сие было и внове – да в последнее время в городе появилось так много новинок, что на женщин в мужском платье можно было бы и внимания не обратить! У одного из парней Лерба заметила тонкую, с золотым тиснением, книжицу – «Жития святой Афры, выпуск № 12» – и краем глаза усмотрела такие рисунки, от которых ее бросило в жар. Правда, воины никакой непочтительности не проявляли, наоборот, слушали каждое слово сопровождаемой девушки, будто она являлась их командиром. Да именно так ведь все сейчас и было!

К мельнице, расположенной в самых верховьях бурной реки Лех, среди мощных, поросших редколесьем утесов, добрались, слава Святой Деве, затемно, едва успели до того, как с синих горных вершин спустился густой туман.

Наскоро перекусив, заночевали в доме для приказчиков, а уж с утра, дождавшись, когда прояснится, Лерба отправилась непосредственно к речке, где уже начинали копошиться рабочие – плотники делали новое колесо, ремонтировали шестерни и желоб. Поток разнес в клочья все! Однако, присмотревшись и поговорив с людьми, посланница все же позволила себе усомниться в дикой силе стихии.

Старый желоб, выброшенный бурным течением на берег, оказался пробит в нескольких местах, буквально расколот, словно какой-то великан колотил по нему острым камнем! Такой же вид имели и остатки колеса – одни лопасти, без втулки, ту, верно, унесло вниз по течению… А лопасти почему не унесло? И желоб? Просто так повела себя река? Странно – русло здесь прямое, все должно было унести, а тут вот кое-что выкинуло.

Девушка еще раз всмотрелась в бурное течение реки, что-то про себя прикидывая, размышляя… и, вдруг услыхав за спиною шаги, обернулась, готовая тут же метнуть заранее приготовленный кинжал, – а в этом деле уж Лерба была мастерица, правда, своему господину про то покуда не говорила – зачем?

Приготовилась… но не метнула, увидев перед собой паренька лет, может, тринадцати-четырнадцати, в синей вельветовой курточке, тонкого, с наивным взором и растрепанной темной чёлкой, явно не представлявшего никакой угрозы.

– Привет! – сверкнув карими глазами, улыбнулся парнишка. – Я – Бруно.

– А меня Лербой зовут.

– Я знаю, – Бруно попытался пригладить растрепанные волосы, впрочем, безуспешно. – Тебя к нам за бумагой прислали, верно? Ну, образцы взять, так многие делают, ничего удивительного, присылают приказчиков…

– А не удивительно, что я – девушка? – хмыкнула служанка.

– Ничуть, – мальчишка повел плечом и сплюнул. – К нам уже тут две женщины приезжали, одна, как ты, приказчица, другая – хозяйка. Обе, конечно, вдовицы… ты тоже вдова?

– А я что, такая старая? – обиженно дернулась Лерба. – И не приказчица я, просто меня послали посмотреть… Мы такую же мельницу собрались ставить…

– А-а-а!

– Вот ваш хозяин и разрешил посмотреть.

– Так тебе на другую мельницу надо, – засмеялся парнишка. – Эта-то – сломана.

– Как раз хорошо – мне интересно, как чинить будут. Посмотрю.

– Смотри. А чего здесь бродишь?

– А… ищу место, где бы искупаться. Ты такое знаешь?

Бруно охотно кивнул:

– Угу. Хочешь, так провожу – я как раз туда и собрался. Правда, тут не очень-то близко идти.

Годы горького рабства сделали Лербу, и без того умную, девушкой весьма осторожной и подозрительной. Вот и сейчас, сразу после осмотра желоба, она не побежала обратно к мастеру и рабочим, не кинулась с расспросами вновь, почувствовав, что здесь что-то явно нечисто. И этот вот парнишка, Бруно, пришелся сейчас очень кстати – поболтать он, как видно, любил.

– Я раньше в одной лавке служил, – на ходу повествовал мальчик. – За пять флоринов в год.

– Негусто!

– Уж так, негусто. Я хотел бы читать да писать выучиться, тогда бы мне платили хотя бы дюжину, но ведь на учебы тоже деньги нужны, правда?

– Ох, – улыбнувшись, Лерба искренне посочувствовала пареньку. – Учеба – тяжкое дело. И вовсе недешевое.

– Это так. Так вот, я – как герр Фуггер стал на дальние мельницы людей набирать, сюда и подался. Лавочнику за меня заплатили, да уже и отработал все… почти.