Я убью тебя, милый - Юлия Шилова

Бросив взгляд на Глеба, я, тяжело вздохнув, прошептала:

— Извини, дорогой, но ты сам напросился. Самой жестокой обычно становится униженная и брошенная женщина. Моей ненависти нет предела. Ради тебя я готова была на все. Я хотела убить своего мужа, чтобы не создавать тебе лишних проблем. Я потеряла сестру, но главное, я утратила веру в жизнь. Я умерла, услышав твои слова о том, что у тебя есть другая женщина. Будь ты проклят, Глеб!

Смахнув слезы, я подошла к окну и махнула рукой. Из «Волги» вышел Михаил с каким-то мужчиной и направился в мой подъезд. Открыв входную дверь, я отошла к стене и стала смотреть на спящего Глеба. Боже мой, неужели через несколько часов его не будет? Смерть кругами ходит вокруг меня, отбирая близких людей. Я не знаю, кто убил Макса, но, как ни крути, без моего косвенного участия тут не обошлось. Я ненавидела своего мужа. Я хотела, чтобы он умер, и это произошло. С Глебом совсем по-другому. Я любила его, любила искренне, всей душой. Он открыл для меня совсем другую жизнь. Прозябая в своем захолустье, я и не знала, что такая бывает.. А потом он выбросил меня, как выбрасывают надоевшую игрушку. Как же! Ведь я стриптизерша! Знай свое место, девочка, и не зарывайся! Деньги — к деньгам… Браки между равными… Какой умник придумал эти фразы? А ведь он прав: Глеб выбрал себе по всем параметрам подходящую жену. Любит ли он ее? Это не имеет никакого значения…

Входная дверь распахнулась, и на пороге появился Михаил. За его спиной маячил седоволосый мужчина. Они вошли в квартиру и уставились на Глеба.

— Он спит, — тяжело вздохнула я.

Михаил подошел к Глебу и быстро вывернул его карманы. Достав бумажник, он разочарованно присвистнул и, подмигнув мне, спросил:

— Ты, что ли, уже порыскала?

— Вот уж не имею привычки шарить по чужим карманам! — резко осадила его я. Теперь у меня есть пистолет, значит, бояться нечего. Правду говорят, что оружие — это власть. Власть и полнейшее отсутствие страха… Я вооружена и теперь смогу постоять за себя, как бы ни складывались обстоятельства…

— Он что, совсем пустой ездит? — пожал плечами Михаил и посмотрел на седоволосого мужчину. — Вроде бы на таком крутом джипе… Уж на штрафы-то и бизнес-ланчи у него должны быть деньги.

— Ты сюда пришел по карманам лазить или к ритуалу готовиться?! — одернула я его.

Михаил покраснел:

— Просто мне нужны ключи от машины. Сама подумай, разве можем мы тачку твоего хахаля у подъезда оставлять? Сразу возникнут подозрения. Нужно отогнать ее из города.

Достав связку ключей, он внимательно изучил ее и передач седоволосому мужику. Затем перевел взгляд на меня и, немного помявшись, спросил:

— Даша, ты, наверное, знаешь, где его квартира находится?

— А что?

— Просто у нас теперь есть ключи. Можно будет на днях заглянуть туда и поискать что-нибудь интересное. Не пропадать же добру! Ему оно теперь при любом раскладе не понадобится.

— А тебе зачем? Ты домушник или сектант? Я что-то не пойму, куда ты клонишь?

— Просто лишние деньги никому не помешают. Поделим все поровну.

— Он живет не один, а с женой и детьми, — соврала я и пристально посмотрела на Михаила.

Нисколько не смутившись от моего взгляда, он продолжил:

— Ну и что? Нам потребуются новые жертвы. У меня есть на примете несколько молодых людей, которые давно хотят вступить в секту, но…

— Ты что, хочешь убить молодую женщину и несовершеннолетних детей?! — не поверила я своим ушам.

На минуту замявшись, Михаил сказал:

— Ладно тебе, Даша, благородную девицу из себя строить. Давай обсудим это чуть позже. Сейчас самое главное — вывезти его из квартиры и отогнать машину.

Вдвоем с напарником они закатали Глеба в ковер и понесли его к выходу.

— Он там не задохнется? — спросила я, закрывая входную дверь.

— Нет, — буркнул Михаил, оглядываясь по сторонам.

Я обошла несущих ковер мужчин и пошла впереди на случай того, если встретится кто-то из соседей. Скажу им, что решила почистить ковер в химчистке, а то потом вопросов не оберешься.

Спустившись вниз, мужчины затолкали Глеба в крытую «газель» и подошли к «Волге». Из машины вышел молодой парень в темной рубашке и вопросительно посмотрел на Михаила.

— Садись в джип и следуй за нами, — приказал ему сатанист.

— А ты, Даша, садись на заднее сиденье и постарайся настроиться на обряд, — обратился он ко мне.

Тяжело вздохнув, я села в «Волгу». На душе было тревожно. Хорошо хоть догадалась вытащить у Глеба пистолет! Кто его знает, чем закончится сегодняшний день? Зря я, наверное, ввязалась в эту авантюру… Зря? А деньги? Где я возьму деньги, чтобы рассчитаться с Веркой? Сестра называется — так подставить! В том, что Верка пойдет в милицию, я нисколько не сомневалась. Побежит как миленькая, а не захочет — Кирилл заставит. Тюха-тюхой, а такой сволочью оказался, впрочем, Верка тоже хороша…

На светофоре рядом с нами притормозил шикарный лимузин. Почти такой же, как у Глеба, только цвет другой. Классная тачка, что и говорить! Все, отъездилась… Глеб предал меня ради этой куклы, набитой деньгами. А ведь я любила его, любила всем сердцем, до полного самозабвения. Ради Глеба я готова была пожертвовать собой, а теперь получается, что жертвой станет он. Справедливо ли это? Наверное, да. Другого выхода у меня просто нет…

Мы приехали в тихую рощицу и вышли из машины. Вместе с теми, кто сидел в «газели», мужчин было пятеро. Раскатав ковер, они перенесли Глеба на траву. Михаил достал из машины внушительных размеров чемодан и вытащил из него целый ворох каких-то непонятных лент, крестов, знамен, вероятно, исполненных мистическим смыслом. В глаза бросились три шестерки — я знала, что это знак сатаны.

Облачившись в ритуальные балахоны, мужчины повязали на лоб повязки и надели перчатки. Михаил связал жертве испещренными шестерками лентами ноги и велел всем приготовиться. Посмотрев на меня, он сказал:

— У меня нет балахона, но нож найдется. Возьми его и встань рядом.

— Зачем? — опешила я.

— По сатанистским правилам, вступая в секту, ты должна нанести удар.

В горле у меня пересохло:

— Я не смогу. Мы так не договаривались…

— Если ты не нанесешь удара, то станешь следующей жертвой. У тебя нет выбора. Если ты действительно решила примкнуть к нам, ты не можешь нарушать законы секты. Отныне твоя жизнь будет принадлежать сатане. Любое непослушание карается смертью.

Услышав это, я вздрогнула.

— Миша, что ты несешь?! Ты же говорил, что я смогу выйти из секты в любое время!