Приданое для Царевны-лягушки - Нина Васина

Выйдя на газон, Платон сбросил мокрые шлепанцы и пошел босиком. Эти тараканы, несомненно, уже выпущены в оранжерее. Может быть, их уже пожирает племя маленьких богомолов. Это все понятно. Непонятно одно - как он сам дошел до такого странного непротивления? Посторонние люди в его квартире, пианино с замками, три сотни богомолов в оранжерее... Предчувствие беды опять стиснуло сердце, но дождь-туман сразу же расслабил эту хищную хватку, обволакивая все собой, как ватой.

Платон пошел к дому. Спать.

Он спал дня три. Или четыре. Раз в день Гимнаст приносил поесть, после чего Платон запирался в спальне часа на два, потом бродил некоторое время по двору, беспрестанно зевая, и опять шел спать.

В четвертую трапезу (парочка кур-гриль, явно из придорожного кафе - еще теплые, завернутые в фольгу, рыбная нарезка, помидоры и большая дыня) Платон обнаружил, что ему больше не зевается.

- Вениамин звонил, - доложил Гимнаст. - Просил поговорить с тобой.

- Никого не хочу видеть, - категорично заявил Платон.

Гимнаст кивнул с пониманием, потом, убирая со стола, небрежно обронил:

- Платоша, это само не рассосется.

- Рассосется! - уверенно заявил Платон. - Вокруг меня плетется заговор, если меня не будет, заговор не сработает.

- И что, так и будешь здесь сидеть?

- Не твое дело.

- Спать по двадцать часов, есть и дрочить под видеокассеты?

- Убирайся, - спокойно приказал Платон.

- Хочешь, я девочек закажу из "Сакуры"?

- Отстань.

- Маленькие вьетнамки, хрупкие, совсем как девочки на твоих кассетах.

Платон тяжело посмотрел на Гимнаста. Тот на всякий случай отступил подальше.

- Закажи, - вдруг кивнул Платон. - Из "Сакуры". И еды закажи, вина хорошего. И этого... Скрипача. Помнишь, в прошлом году можно было пригласить скрипача по вызову. Виртуоз...

- Будет сделано, - засуетился Гимнаст. - Так я позову его?

- Кого?

- Веня ждет, согласишься ли поговорить.

- Он здесь?

- Здесь. Послал меня на разведку твоего физиологического состояния,

- Давно ждет?

- Час.

- В оранжерее был?

- Был.

Платон выбрался из-за стола, с удовольствием потянулся у окна, глядя, как племянник выгружает в оранжерею какие-то ящики.

- Розы привезли? - лениво поинтересовался он. Почувствовав напряженное молчание, поворачиваться к Гимнасту не стал, только плечами дернул.

- Это Веня мышей привез, - решился Гимнаст. - Я попросил.

- Мышей... - задумчиво протянул Платон. - Если мне память не изменяет, год назад ты с большим трудом избавился от мышей в подвале. А теперь завозишь их в дом ящиками?

- Это другие мыши. Они... Они белые с красными лапками.

- Это, конечно, меняет дело...

- Они не попадут в подвал. Обещаю. Подойдя к садовнику вплотную, Платон внимательно всмотрелся в его лицо.

- Гимнаст, - тихо спросил он, - ты их живыми режешь на кусочки?

- Господь с тобой, Платоша, - так же тихо ответил Гимнаст, шаря глазами по лицу Платона, - я их сначала - эфирчиком, эфирчиком... Сам говорил бледненькие детки, прозрачные почти. Я это... нечасто. На следующую неделю я рыбу заказал. С душком чтобы...

- Тони! - закричал Веня с улицы. - Я мышей тебе привез!

Для разговора устроились на террасе.

- Гимнаст сказал, что ты не здоров и нужны белые мыши. Я привез почти двести штук. Тебе хватит на первое время?

- На первое время? Мне?! Конечно, конечно... - пробормотал Платон.

- Тони, у меня проблема. Тебя можно загрузить?

- Ну, - задумался Платон, - попробуй... Деньги?

- Нет. Понимаешь, я ничего почти не потребляю, а вижу ее каждый вечер.

- Скажи пожалуйста!.. - с участием пробормотал Платон. - Почти - это как?

- А вообще никак! Позавчера две затяжки сделал на "Крыше", а больше - ни капли. Ничего. Федька из дома не выходит совсем, мне приходится самому - за рулем, понимаешь?

- Понимаю. А она... которую ты видишь, это кто?

- Тут такое дело. Сначала она появлялась только ночью, так Федька сказал. А последние дни ходит, не прячась, и днем. Вчера Федьке нужно было ехать на разборку. Не волнуйся, это по старым нашим делам. Так вот. Она поехала с ним. В таком виде, как раньше - ночью. Пацаны отпали, как подстреленные. Федька не хотел ее брать, она настояла. И что ты думаешь?

- Что? - спросил ничего не понимающий Платон.

- Никакой разборки! Пацаны слюни распустили, и все дела.

- Ты так и не сказал, кто это?

- Так ведь жена Федьки, кто же еще! - нервно заявил Веня и встал из качалки, не справившись с накатившим возбуждением.

- Ага... - покивал Платон. - Значит, Илиса...

- Он ее Васькой зовет.

- Федор зовет Илису Васькой? - удивился Платон.

- Да. Говорит, что так ему лучше разобраться, кто где, понимаешь?

- Вениамин, я ничего не понимаю, - решил сознаться Платон пусть даже ценой потери авторитета в глазах племянника. - Ни слова не понимаю.

- Ну, блин, днем Квака - это Квака, понятно? - Веня забегал по террасе, отчего Платону пришлось наклониться в качалке и вертеть за ним головой.

- Допустим. Не кричи. И перестань бегать.

- А ночью - телка зашибенная, глаз не отвести! Квакой же такую не назовешь? Илисой - тоже, потому что они как небо и вода!

- Какая вода?.. - совсем запутался Платон. Остановившись, Веня с сочувствием посмотрел на него.

- Надеюсь, мыши тебе помогут. Гимнаст сказал, что в твоем тяжелом случае нужна теплая кровь животного. Врубись, Тони! Ночью Квака превращается в такую красотку, от вида которой у мужиков происходит разжижение мозгов. А теперь - и днем. И заметь - никаких облизываний!

- А эта, как сказать?.. Квака, она куда девается, когда появляется красотка?

- Никуда не девается. Федор сказал, что они обе - это одно и то же.

- Одно и то же... А ты что думаешь обо всем этом?

- Я ничего не думаю. Я теперь дома не ем. И не пью, - уточнил Веня, вернувшись в качалку. - И комнаты проветриваю по два раза в день.

- Не ешь? Ну конечно, раньше такое случалось после облизывания фотографий, ты говорил. Ты думаешь, Илиса что-то подсыпает тебе и Федору в еду?

- После разборки я так не думаю. Шестерых взрослых мужиков так просто не обкуришь.

- А что Аврора? Что она думает на эту тему? - спросил Платон. - Она же тоже должна видеть эту красавицу!

- Аврора на эту тему ничего не думает. Говорит, что это всем нам божье наказание. Тони, я чего приехал. Сегодня утром она подошла и села ко мне на колени.

- Аврора? - ужаснулся Платон.

- При чем здесь Аврора?! - опять вскочил Веня. Помолчав, Платон осторожно поинтересовался:

- А ты что?

Веня, судорожно вздохнув, крепко зажмурился и вместо ответа попросил:

- Тони, вернись домой, очень тебя прошу. Не знаю, чем ты заболел, но если тебе нужна теплая кровь, чтобы выздороветь, я привезу медвежьей, или львиной, если нужно. Какая от мышей польза может быть? Вернись, Тони, а то беда будет.

- Послушай, Веня, я не знаю, что тебе наговорил Гимнаст...

- Он сильно за тебя переживает, - перебил Веня. - Говорит, когда ты долго без работы, ты начинаешь страдать и бродить по ночам в поисках теплой крови. Сказал, что мыши - реальный вариант, потому что их продают в магазинах как корм для некоторых редких домашних животных. Крокодилов всяких.

Тут, конечно, Платон тоже не усидел в плетеной качалке. Походил, постукивая по перилам, словно проверяя их на прочность. Отогнал осу от графина. Посмотрел на Вениамина долгим изучающим взглядом.

- Медвежья наверняка лучше будет, - пробормотал Веня, съежившись.

- Несомненно, несомненно, - кивнул Платон. - А где ты возьмешь медвежью или львиную кровь?

- Это - запросто. В зоопарке, - удивленно пожал плечами Веня.

- Сядь, Вениамин, - попросил Платон. Дождался, пока племянник устроится удобнее. - Ты хочешь сказать, что можешь убить большое красивое животное только потому, что какой-то человек скажет тебе...

- Зачем же убивать? - опять перебил Веня.

- А как иначе?

- Как ты делаешь, - уверенно ответил племянник. - Завалить, надрезать вену на ляжке, собрать, сколько нужно, крови и заклеить ранку пластырем.

- Ага-а-а... - протянул Платон. - Завалить, а потом заклеить ранку пластырем...

- Гимнаст сказал, что ты такое иногда проделываешь с совхозным быком.

- С кем?.. - пошатнулся Платон.

- С быком-производителем из ближайшего совхоза. Я, конечно, - не ты, медведя голыми руками не завалю. Сначала придется выстрелить усыплялкой, Федька знает, как ею пользоваться - стрелял в обезьяну.

- И что?..

- Ничего получилось. Повеселились...

- Знаешь что, Вениамин. Ты возвращайся в Петербург. А я вскорости приеду. Завтра же и приеду, - решился Платон.

- Без базара? - прищурился Веня.

- Да. Я приеду. Соберусь, улажу кое-какие дела. И появлюсь.

- Значит, я могу не привозить сюда послезавтра еще сотню мышей?

- Э-э-э... Не надо. Не надо, родной. И зоопарк тревожить тоже не надо. Я, если приспичит, прогуляюсь, завалю быка... - Платон подталкивал племянника к выходу.

- А сегодня? Сегодня приехать не сможешь? - с надеждой цеплялся глазами за лицо дядюшки Веня.