Дорога на Балинор - Мэри Стентон

— Я его нашла! — воскликнула она. Она привязала поводья к подпруге Тоби.

— Тяни! — крикнула Бонс. — Тяни изо всех сил!

Застонав от боли, Бег вытянул Тоби из болота.

Пятнистый единорог лежал неподвижно, как мертвый. Бонс отерла грязь с его губ и носа краем своей юбки. Глаза Тоби были закрыты.

— Но он еще дышит, — робко сказала Лори. — Смотрите!

Это было правдой. Бока единорога поднимались и опускались. Доктор Бонс склонилась над ним. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем глаза единорога приоткрылись. Он закашлялся. Болотная жижа полилась из его рта прямо на ноги Лори. Белокурая девочка наклонилась и провела рукой по лбу Тоби.

— Ты… сказала… мне… повернуть… налево… — он снова кашлянул.

После этого он вздохнул и спокойно заснул.

Два дня они ждали, пока Тоби оправится. Ари хотела с Бегом съездить в ближайшую деревню за помощью, но Бонс покачала головой.

— Мы должны держаться вместе, — сказала она.

— Еды на три дня нам не хватит, — сказала Ари.

— Мне, например, не повредит экономный рацион.

Лори открыла рот, чтобы возразить, но посмотрела на беднягу Тоби, лежавшего на траве, и промолчала.

С этого момента она перестала жаловаться. Ари была изумлена. Лори помогла вычистить экипаж, выстирать одежду и даже помогла Ари помыть голову.

Наконец Тоби откашлял последние остатки болотной грязи, и они направились в обход болота к деревушке Лакон, где жил Мингл, Сжимающий Камни.

— Только он больше здесь не живет, — сказал хозяин деревенской гостиницы. Гостиница была расположена на окраине деревни. Лори завизжала от радости, что скоро она помоется. Пока Бонс расплачивалась с хозяином за провизию, Лори побежала по лестнице принимать горячую ванну. Тоби и Бег отдыхали в загоне и в первый раз за целую неделю ели хорошее зеленое сено.

— Конечно, не живет, — проворчала служанка. — Он живет где-то неподалеку. А сюда он все время приходит.

— Каждый день? — спросила Ари.

— Конечно. В большинство будних дней. А иногда через день. — Служанка была рыжей и веснушчатой. Кроме того, она оказалась очень болтлива и трещала без умолку все три дня, пока Бонс, Бег, Ари и Лори ждали Сжимающего Камни. Тоби, притихший после случая на болоте, по большей части спал.

Наутро четвертого дня Бонс сообщила Ари, что их провизия подходит к концу

— И мне не нравится, что мы все время торчим в одном и том же месте, — добавила она. — Слухи быстро расходятся, даже из таких заброшенных деревушек, как эта. А ты ведь знаешь, что дворец отсюда недалеко.

— Правда? — рассеянно спросила Ари. Память еще не вернулась к ней полностью. — Значит, когда-то я уже была в Лаконе?

— Один раз. Очень давно. Еще до Церемонии Обручения. — Бонс прищурилась. — А ты не помнишь?

— Ты хочешь сказать, что мы были здесь с Бегом? Нет, я этого не помню. И еще, доктор Бонс, меня беспокоит вот что. Он… кажется, он лишается дара речи. Мне кажется, что я не могу с ним больше говорить.

Бонс кивнула:

— Мне это не удивительно.

— Можем ли мы что-нибудь сделать? — Ари встала и прошлась по гостинице. Здесь было гораздо меньше комфорта, чем в гостинице для единорогов в Балиноре. С деревянного пола никогда не убирали солому и грязь. А пища была ужасной.

— Ничего, — сказала Бонс. — Мы ничего не можем сделать без камня и рога.

Глава одиннадцатая

Золотой Нуминор спускался с холма нетерпеливой походкой, и его копыта выбивали искры из попадавших под них кусочков гранита. При его приближении единороги Небесной долины подняли головы, потом молча скрылись за деревьями, увидев, в каком он настроении.

— Аталанта! — позвал он. — Аталанта! — Он прыгнул в огромное углубление в стволе поваленного дерева и сердито ударил хвостом.

— Я здесь, милорд. — Сновещательница, как всегда, ступала неслышно и грациозно, как плывущий по воде цветок, но только виду нее был усталый и глаза затуманились.

Нуминор захрапел и встал на дыбы. Он с грохотом спрыгнул на землю.

— Я здесь, все остальные тоже здесь! Но где Сжимающий Камни?

— Я смотрела. Я искала. Я не могла его увидеть.

Нуминор склонил свою огромную золотую голову. Какое-то мгновение он молчал.

— Тогда что же нам делать? Может быть, пришло время выступать? Злокозненный взял в плен Сжимающего Камни? Тогда не должны ли мы, невиданная доселе армия, спуститься в Балинор по Хрустальной арке?

— Некоторые уже пошли по этому пути, милорд. Они покинули долину и спустились вниз по Хрустальной арке… — Она замолчала.

— Ты говоришь о стаде демонов.

— Да. Гордыня, милорд. Это роковая вещь, особенно для королей.

Нуминор поднял голову к заходящему солнцу. Луна Злокозненного уже второй месяц шла на убыль, и в небе появилась Луна Единорога, такая яркая, что ее свет затмевал даже солнце.

— Они ушли, темные цвета радуги. И им не будет позволено вернуться. — Он опустил голову и внимательно посмотрел на Сновещательницу. — Но как мы узнаем? Как мы узнаем, Аталанта, что пришло время выступать? Что, если я ошибаюсь и он…

— Молчи, — сказала Аталанта. — Пока не будем об этом.

Нуминор уже поднял левую переднюю ногу, чтобы ударить копытом по земле, но сдержался.

— Где Сжимающий Камни? — проревел он. — Приказываю тебе: появись!

Аталанта посмотрела на него, ее взгляд был очень печален. Он мог приказывать все, что ему было угодно, этот Златогривый. Но Сжимающий Камни слушал свою собственную музыку и исполнял свою собственную партию.

А это означало, что и Арианне с Бегом, и всем единорогам придется подождать.

Глава двенадцатая

Четвертый день в деревенской гостинице подходил к концу. Наконец, когда солнце уже садилось, к гостинице подъехал маленький старичок на невероятно дряхлом единороге.

Единорог оказался кобылой. Очень-очень старой. Казалось, что она старше своего хозяина. У них обоих были бороды с проседью и сгорбленные спины, а из ушей торчали волосы. Старичок похлопал кобылу по шее и пешком направился к гостинице.

— О! — сказала рыжеволосая девушка. — Вот и он. Мингл. Где же вы пропадали?

— Уезжал, — сказал старичок. Он опустился на скамейку у окна.

— Хотите кофе?

— Не отказался бы. Из речной воды?

Оба захихикали.

— Хотя бы и так, — сказала служанка. — Здесь вас уже народ дожидается.

— В самом деле?

— Да. Вот они. — Она ткнула пальцем на Лори и Ари, которые, раскрыв от удивления рты, смотрели на старичка. Неужели это действительно был тот самый Мингл, Сжимающий Камни?

Мингл вальяжно подошел к ним. На нем были мешковатые штаны, потрепанная шляпа и заплатанная серая рубашка.

— Привет, — сказал он.

— И вам привет, — ответила Лори. Она посмотрела на Ари. Ари посмотрела на нее. Девочки хихикнули.

— У вас есть для меня работенка?

Ари перестала смеяться.

— Да, — серьезно сказала она. — Есть. — Она нащупала на шее рубиновое ожерелье, сняла его через голову и на ладони протянула старичку.

Мингл склонился над ее рукой. Она почувствовала, как его дыхание щекочет ее ладонь. От старичка пахло по́том и табаком.

— М-да… — сказал он. — Это камень единорога — вот что это такое. — Он отошел назад и посмотрел на нее. Его глаза были серыми и очень-очень большими. Они казались поразительно молодыми на его дряхлом лице. — А ведь у тебя есть для меня еще кое-что.

— Да. — Ари вынула из кармана три кусочка рога Бега. — Вы… Не могли бы вы… Это очень важно, мистер Мингл.

— Угу. Подожди минутку. — Он взял у Ари камень и обломки рога. Потом поковылял обратно к своей скамье, возле которой стояла рыжая служанка с большой кружкой кофе. Ари подалась вперед, как бы пытаясь ему помешать. Но Мингл осушил кружку, вытер рот тыльной стороной ладони, потом поковылял к тому месту, где сидели девочки.

Он сел рядом с Ари и вытянул руки — камень в левой руке, а рог — в правой. Потом Мингл начал медленно соединять руки. Из его сжатых ладоней появилось облако темно-красного дыма. Он раскрыл ладони.

Половинка рога вошла в камень, как свеча в подсвечник.

— Он на улице?

Ари поняла, кого имел в виду Мингл.

— Да. В загоне.

Они с Лори последовали за старичком к маленькому огороженному загону, служившему в последние несколько дней для Бега домом. Бока жеребца потускнели, взгляд стал безразличным. Когда Ари попыталась с ним заговорить, он слушал ее равнодушно, как слушают шелест ветра пли журчание воды. Если раньше у нее и были сомнения насчет того, стоит ли возвращать ему рог, то теперь все они остались далеко позади. Она не могла видеть своего друга в таком состоянии.

Когда они подошли, Бег поднял голову.

— Сейчас, — сказал Мингл. — Сейчас. — Он вошел в ворота загона и подошел к Бегу. Мингл поднял левую руку над головой жеребца, а правой коснулся его шрама.