Разбойница - Фрост Кей

– Поддерживаю, – добавил шериф таким тоном, который наводил на мысль, что больше всего на свете ему хотелось еще раз догнать ее и хорошенько ударить кнутом. Если он еще хоть раз замахнется на нее, то пожалеет. – Произошедшее сегодня утром могло иметь ужасные последствия.

Робин не могла больше их выносить. Она едва сдерживала дрожь.

– Прошу извинить мою дочь, – внезапно проговорил отец, сжав ее колено и тут же отпустив. – Она все еще не полностью оправилась после возвращения домой. Я бы хотел предоставить ей немного тишины и покоя. Утро выдалось для нее тяжелым.

На лицах Руслана и шерифа Робин прочитала все, что нужно было знать об их взглядах: женщины слабы, ударь их один раз – и они упадут к твоим ногам.

Даже при том, что она не поежилась. Даже при том, что она приготовилась сражаться.

Не желая оскорблять своего благородного отца, Робин попрощалась со всеми с элегантностью знатной дамы, затем покинула чайную и направилась в любимое место мамы – сад. С древнего дуба, возвышающегося над озером в саду, усыпанном растительностью, свисали изящные деревянные качели, достаточно большие для двух человек.

Робин рухнула на качели и тяжело вздохнула, прижав руку к груди и жалея, что ничего не может сделать. Хоть что-нибудь. Сражаясь на войне, она чувствовала себя полезной, целеустремленной, могущественной. Даже убегая от бандитов и в пещере с Дэмиеном, она чувствовала, что ее выбор имеет значение. Что у ее решений есть последствия.

Дэмиен может сжечь Руслана Мержери и шерифа дотла.

– Робин.

Голос папы прорезал внутреннюю ярость Робин и вызванные драконом мысли, как нож, хоть он и произнес ее имя мягко, едва громче гула ветра.

Она моргнула.

– Они уже ушли?

Как долго она здесь находилась?

– Лорд Руслан приехал повидаться только с тобой, моя дорогая, – сказал он, присаживаясь на качели. – Ему неинтересно разговаривать с таким стариком, как я.

– Тогда он дурак, и к тому же скучный.

Тот, который в ее мечтах принял решение спрыгнуть со скалы.

Отец поджал губы. Он делал так только тогда, когда ему нужно сказать что-то, что ему не нравилось.

Желудок Робин ужасно скрутило.

– Выкладывай, папа, и позволь мне прямо взглянуть в лицо тому, что он тебе сказал.

Пауза, а затем тяжелый вздох.

– Руслан заявил о своих намерениях ухаживать за тобой и жениться.

Нет.

Она с трудом выдохнула, чувствуя подступающую к горлу желчь. Вполне ожидаемо. Она всегда этого ждала. У нее в запасе не так уж много возможностей вежливого отказа, а он обязательно воспользуется авторитетом своего будущего положения в качестве герцога Мержери и потребует ее руки. Но, несмотря на то что Робин давно жила в ожидании этой новости, ее все равно затошнило. Сама мысль выйти замуж за Руслана, целовать его, обнимать, лежать в постели с ним была выше ее сил.

– Ты не обязана соглашаться, – отметил отец с любовью и беспокойством на грустном лице.

Когда же он успел так постареть? Когда он стал таким хрупким? Неужели это она с ним сделала?

Пробежав глазами по глубоким морщинам на лице отца, девушка слабо улыбнулась.

– Ты знаешь, как плохо это скажется на нашей семье и на наших людях.

Лицо отца озарилось праведным гневом.

– Я не выдам тебя за этого кретина.

– В нашем мире немного другие правила, папа.

– Тогда мы изменим мир. – Он взял ее за руку и с трудом сглотнул. – Ты можешь сбежать, как… как раньше. Я буду счастлив, зная, что ты в безопасности и счастлива где-нибудь в другом месте.

– Нет, – сказала Робин с каменным лицом, полная решимости. – Нет. Я больше не буду убегать от семьи и своего народа… не сделаю этого снова. Я не могу. Выйти замуж за лорда Мержери будет правильно. Это долг леди Мэриан Локсли и твоей наследницы.

Стремления Робин явно разбивали сердце ее папы. Дочь, выдающая себя за своего мертвого брата, отправившаяся на войну ради того, чтобы спасти отца. Дочь, готовая выйти замуж за человека, которого презирала, ради того, чтобы защитить свой народ от худших из его эгоистичных желаний.

Дочь, которая никогда не будет счастлива.

Но Робин поступит так несмотря ни на что. Если ее поступок обезопасит народ и принесет процветание людям, за которых в ответе ее семья, она выйдет замуж за Руслана Мержери. Неосознанно она подумала о Дэмиене и о том, что бы он сказал, узнав о принятом предложении.

Прекрати. Ты провела с драконом всего один день. Почему ты продолжаешь о нем думать? Он вел себя как настоящий идиот.

Звон колокольчика известил, что через главные ворота прибыл посыльный. Не прошло и минуты, как к ней и отцу подбежал мужчина.

– Какие новости? – спросила Робин, вся как на иголках, рассмотрев на посыльном одежду слуг семьи Мержери.

Мужчина тяжело дышал: он явно бежал всю дорогу до резиденции Локсли.

– Лорд Локсли. Герцог… Герцог Мержери мертв! Его сыну теперь достается титул герцога Мержери.

Ну вот, началось.

Руслан теперь станет неумолимым. Первоочередная задача мужчины – заиметь себе наследника. В животе все сжалось от нервов, но Робин взяла себя в руки, не отступая даже со своими расшатанными нервами. Теперь новый герцог Мержери держал в руках всю власть. А также судьбу ее семьи и народа. Ничто ему не помешает.

Кроме Робин.

Ей нужно просто взамен предложить ему себя.

Глава двадцатая

Скарлет

Что-то в лесу всегда ее манило.

Возможно, он напоминал Скарлет об отце, а может, она наконец вырвалась из-под контроля своей ужасной мачехи, или же лес всегда даровал ей покой.

Скарлет окинула взглядом огромные сосны и глубоко вздохнула, наслаждаясь морозным, ярким запахом деревьев. На мгновение она почувствовала себя в безопасности, свободной и цельной.

Вдалеке хрустнула ветка, разрушив мир ее фантазий.

В провинции Бетраз ничто не могло оказаться по-настоящему безопасным или безвозмездным.

Она застыла, заметив красного волка, пробирающегося меж деревьев на расстоянии сорока шагов. Рука Скарлет скользнула к отравленному кинжалу на бедре. Она никогда никуда без него не выходила. Девушка откинула кроваво-красный капюшон со светлых волос и еще раз огляделась в поисках странствующего волка.

Таррос.

Вот уже несколько недель Оборотень испытывал Скарлет, становясь все смелее и смелее, избегая наказания Альфы, иначе известной как Старая Мать, – мачехи Скарлет.

Девушка подобрала края длинного красного плаща, указывающего на то, что она принадлежала Альфе, и направилась к реке. Поместье находилось ближе, но на пути ей встретится еще