Успеть ко второй луне - Владимир Прягин

– Тут мы вступаем в область догадок. Нам ведь неизвестна физическая природа Маховиков. Гипотезы есть, и с точки зрения логики они неплохи, но в них больше мистики, чем медицинской науки.

– И всё-таки расскажите, пожалуйста.

– Можно предположить, что Маховики – как магниты, которые тянут психопатов к себе. Приманивают своим деструктивным потенциалом. Но это – не более чем абстрактное рассуждение. И оно останется таковым до тех пор, пока мы не выявим биологический механизм этого «магнита».

Сыщик снова задумался.

Промелькнула догадка – может, Хардинг почувствовал, что Стэн имел отношение к Маховику с железной дороги? Да, почувствовал – и свихнулся вконец. Это объясняет, по крайней мере, стрельбу в полиции. Но это всё-таки конкретный пример, а понять надо общий, глобальный принцип…

Итак, ещё раз.

Попытка выйти за грань реальности – вот, видимо, ключевой момент. При этом есть два пути. Первым пользуются лунные психи, вторым – художники вроде Эрика.

Но с психами особо не побеседуешь.

А Эрик вообще пропал.

Зато в шаговой доступности есть другой живописец…

– Доктор, а можно поговорить с Ферхойтеном? Я вчера его видел здесь. А он знаком с Эриком, которого я ищу.

– Сожалею, мистер Логвин, но не получится. Во-первых, деловые беседы с нашими постояльцами вообще не очень приветствуются. Мы ведь тут, как вы помните, пытаемся нейтрализовать стрессовые факторы, влияющие на горожан. А во-вторых…

Доктор на секунду заколебался – то ли не хотел говорить, то ли сомневался в формулировках. Но всё-таки продолжил:

– Мистер Ферхойтен получает сегодня более… гм… углублённые процедуры. Он, к сожалению, повёл себя несколько необдуманно и осложнил нам задачу.

– Простите, что значит – необдуманно? – Стэн напрягся. – Вы его наказали за разговор со мной?

– Наказали? – Доктор посмотрел удивлённо. – Право же, мистер Логвин, я уже устал повторять – у нас тут не исправительное учреждение. Люди здесь отдыхают, ни о каких репрессиях речь не заходит в принципе.

– При всём уважении, доктор, ситуация выглядит подозрительно. Я случайно сталкиваюсь с Ферхойтеном, о чём вам наверняка доложили. И сразу после этого Ферхойтена убирают подальше с глаз. Очевидно ведь, что одно связано с другим.

– Причинно-следственная связь в данном случае иллюзорна.

– Тогда, пожалуйста, объясните, в чём дело. Поверьте, доктор, скандал – последнее, что мне нужно. Но я сейчас расследую дело, где разрозненные, казалось бы, факты сплетаются в неприятный клубок. Причём некоторые из них прямо или косвенно касаются вашей клиники. Я просто вынужден копать дальше. И у меня при необходимости найдутся эффективные инструменты. Например, небезызвестная Кира Вишниц собирает материал для статьи про картинную галерею. Звезда этой галереи – Ферхойтен. А его, как выясняется, прячут здесь. Кира, думаю, с радостью потянет за эту ниточку, и мало никому не покажется. Повторюсь – мне очень не хочется до этого доводить, но выбора нет.

Доктор взглянул на Стэна с прохладцей:

– Жаль, что вы решили прибегнуть к откровенному шантажу, мистер Логвин. Что ж, если вопрос поставлен вот так… Но и я, в свою очередь, обязан предупредить, если что-то из сказанного мною сейчас просочится наружу…

– Всё останется между нами. Я соблюдаю профессиональную этику.

– Весьма на это рассчитываю. Мистер Ферхойтен упоминал что-нибудь о наших здешних методиках?

– Отзывался о них неплохо. Говорил, что главное – отдых, а при желании можно ещё и выпить успокоительное.

– Всё верно. Он принимал препараты, которые мы рекомендовали. Но сегодня счёл, что расслабился уже слишком, если вы меня понимаете…

– Да, он сказал, что дрёма несовместима с творчеством.

– Здравое рассуждение, но вот практические шаги он выбрал совершенно недопустимые. А именно – принял дозу «волчьей крупы», которую пронёс сюда нелегально. «Крупа» – это, как вы знаете, стимулятор. В сочетании с успокоительным она дала резко негативный эффект. Пришлось в срочном порядке выводить из организма всю эту дрянь. Сейчас мистеру Ферхойтену противопоказаны разговоры. Это, если хотите, мой врачебный вердикт. Я удовлетворил ваше любопытство?

Рассказ прозвучал до отвращения убедительно и логично. Стэн так и не придумал, к чему тут можно придраться. Но вспомнил один любопытный штрих, который позволил зацепиться за тему:

– И ещё вопрос, доктор. Помнится, в газетах писали, что у психа в мэрии тоже была передозировка «крупы». Она всегда присутствует при психозе?

– Нет, разумеется, хотя может его усилить. «Волчья крупа» – опасная вещь. Она вредна в любых дозах. Пара крупинок в утренний кофе даёт вроде бы ощущение бодрости, но эта мини-встряска подтачивает ресурсы вашего организма – особенно если повторяется ежедневно. Десять крупинок сразу – и вы до вечера обретаете невероятную чёткость мысли, но на следующее утро вас ждёт мучительное похмелье. Двадцать крупинок – и получается печально знаменитый «волчок». Эйфорическая лёгкость на целый день. Но её сменит уже не просто похмелье, а жестокая ломка. А несколько «волчков» в течение короткого времени могу вызвать необратимые изменения в психике. Но об этом вы можете почитать в любой популярной медицинской брошюре. А у меня, простите, нет времени на подобные лекции. Ждут дела. Я и так за эти два дня уделил вам слишком много внимания.

– Намёк понятен. – Стэн встал. – Спасибо и всего доброго.

Он спустился в фойе и сказал девице за стойкой:

– Что-то я зачастил к вам, надо взять паузу. Но рад был с вами познакомиться. Дело к вечеру, кстати, так что могу подбросить до города.

– Благодарю, мистер Логвин, я на машине. Кроме того, я не вступаю в неформальные отношения с нашими посетителями.

– Разумно. До свидания, мисс.

Обратно в город он ехал в дурном расположении духа. Истекали третьи сутки с того момента, как он взял дело, а результаты отсутствовали по-прежнему. Пропавшего художника Стэн так и не нашёл – да и вообще, по сути, не продвинулся в поисках. Зацепки кончились, даже призрачные.

Ну, точнее, остался ещё неуловимый Крис, но непонятно было, когда тот вернётся в клуб. Об этом Крисе можно было бы осторожно спросить Саманту, однако и с ней Стэн умудрился поссориться, не успев закрепить знакомство. А теперь вот ещё испортил отношения с доктором и вряд ли отныне сможет свободно передвигаться по территории клиники, если возникнет вдруг такая необходимость.

Это не говоря уже о ворохе совершенно бредовых фактов, которые накопились попутно. Все эти заколдованные тетради, лунные психи, несуществующие созвездия, искорёженные вагоны и Маховики на стадии созревания…

Сумерки уже подступили, встречные машины включили фары. Электрический свет растёкся по намокшей дороге. Город впереди вырастал в размерах, приобретал знакомые очертания – пелена дождя истончилась и почти не закрывала обзор. На фасадах высоток