Беглец в жизнь - Ростислав Гельвич

Столь рьяный солдат поднялся и, слегка пригинаясь вперед (штаны на заду, видимо, обвисали и были пропитаны мокротой), побрел к выходу из полигона. Появились зачатки смеха, но Авид безжалостно их задавил:

– Я не понял, огры на сносях, вы-то чего ржете? То, что тот парень обдулся? Так вы не завидуйте, скоро я вас буду так гонять, что вы не то что обдуетесь, вы у меня через рот гадить будете! У вас из ушей полезет, бараны вы эдакие! Это вот они, – капитан указал на Лия, Альфарана и бугая, – имеют право поржать, они выдержали! А вы прикройте хлебальники и подымайтесь – сейчас идем на умывание, сотрите сопли с рож, и в столовку!

По дороге в умывальню на Альфарана и Лия бросали злобные взгляды. Еще бы, капитанские любимчики…

Парадокс – над обгадившимся парнем смеяться уже не будут, зачем? Ну, обдулся и обдулся, делов-то. А вот над двумя солдатами, которых похвалил капитан, теперь, как минимум, поиздеваются. Как максимум, запишут в стукачи и любимчики начальства. А это отнюдь не самое лучшее начало армейской службы.

В столовой на этот раз была пшенная каша и картошка в мундире. Первое блюдо уже порядком остыло, а ко второму настолько прилипла нечищеная кожура, что очищалась она только с громадными кусками мякоти. Полезный опыт – больше картошку никто не чистил.

Спустя несколько минут подали какой-то травяной взвар. Очень тягучий и липкий, жажду он нисколько не утолял да и, смешиваясь со слюной, моментально превращался в нечто железистое. Пару раз подавившись этим нечто, Альфаран тактично оглянулся по сторонам и опорожнил кружку под стол. После чего доел картошку и выскреб миску деревянной ложкой. Благо что в углу столовой стоял здоровенный крановый бочонок с водою. Пей – не хочу.

Слегка тошнило. Есть после длительного кросса – не самая удачная мысль. Однако сейчас не поешь, потом так живот подведет – хоть волком вой!

Но нашлись люди, считающие себя умнее всех. Пока капитан отсутствовал, солдаты закончили прием пищи и, согласно приказу Авида, заранее построились по росту. Внезапно из кухни вышел толстый повар с двумя кашеварами.

– Так, орлики. Понимаю, жрать хотца, устали, как собаки, – благодушное, толстое лицо светилось красными щеками и ехидной улыбкой, – но таскать хавку из столовой нельзя. Так что выворачивайте карманцы, будем глядеть!

Альфаран, как и большинство солдат, послушно залез в карманы и вытащил оттуда несколько крошек и красную нитку.

Один из парней, виновато понурившись, вынул из кармана картошинку. Среднего такого размера. Два кашевара было подобрались, но повар махнул толстой рукой:

– Да вы шо, робяты? Себя вспомните! А ты, малой, доешь картоху. И больше не надо брать-то. Нельзя, нехорошо. Привыкнешь еще!

Больше ни у кого ничего не было – по крайней мере, так подумал Альфаран. Он ошибался.

– Оп-па! Малой, да ты не стесняйся, ты выкладывай, выкладывай…

Стоящий где-то в середине строя солдат потихоньку начал опустошать карманы… Две, потом три, потом целых пять… Из карманов, щедро размещенных по мундиру и штанам, он вытащил 12 среднего размера картошин.

– Солдат, ты что, не в курсе – много будешь жрать, брюхо распухнет? Не в курсе, сам вижу… будем исправлять! – Повар ткнул одного из кашеваров в бок. – Тащи картоху! Угостим воина, чтобы наелся аж на целую седмицу!

Воздух буквально гудел от напряжения. Молчание давило на уши.

Наконец кашевар принес большой деревянный поднос, заваленный гнилой картошкой.

– Откушай, молодец!

Вслед за ним рыкнул тот, что держал поднос:

– Жри, а то силком впихну!

Несчастный юноша поднес руку к самой мелкой из картошин и взял ее двумя пальцами. Та ощутимо прогнулась, выплеснув тонкой струйкой бурую, вонючую жижицу.

Он медленно поднес ее ко рту и одними зубами взял ее с рук. Та опала уже окончательно, выплескиваясь прямо на язык.

Мгновенно позеленевший парень хотел было выбежать, однако повар на удивление быстро поставил ему подножку. Упав на пол и прокатившись по нему пару саженей, парень изверг из себя все, что съел в столовой.

– Останешься и домоешь. Вот так-то, малые, – веско сказал повар, уходя на кухню.

Пришел капитан и громко объявил, что всем дается два часа отдыха в казарме. После чего сопроводил туда роту и ушел по своим офицерским делам.

Некромаг уснул. Лий тоже. Да и большая часть солдат предпочла отоспаться за столь насыщенную половину дня. Вот разве что меньшая часть отнюдь не была столь уставшей.

Спустя некоторое время Альфаран открыл глаза. Сердце гулко колотилось, гоняя кровь, насыщающуюся адреналином, по телу. Уши улавливали глухие звуки ударов и тихие шаги кого-то, кто подходил к некромагу сзади.

Натренированное тело подрагивало – вроде бы почти неслышные шаги отдавались в голове ударами молота.

Бум!

Бум!

Бум!

Этот кто-то остановился. Вздохнул. Положил руку на плечо лежащему и занес над его головой вторую.

Пора!

Альфаран резко оттолкнулся двумя руками и вывернулся с койки под ноги подошедшему. Им оказался один из друзей высокого бугая.

Полсекунды на раздумье.

Некромаг проскользнул между широко расставленных ног, одновременно дергая за них руками. Привело это к тому, что обладатель сих конечностей упал и очень сильно долбанулся челюстью о деревянную основу койки.

Чем и привлек внимание группки людей, монотонно избивавших чье-то тело.

– Какого?

– Трирх, я не финофат! – пропыхтел упавший.

Добавив ему кулаком по уху, Альфаран подхватил табурет и кинул его в кучу. Бугай Трирх подставил руку – табурет разлетелся на кусочки. Рука же просто треснула и обвисла.

Перескочив через стоявшую на пути койку, Альфаран еще в прыжке сжал и занес кулак, после чего приложился им к затылку стоявшего к нему спиной парня. Благо Трирх в данный момент, скорчившись, лежал на полу и баюкал сломанную руку.

Ударив одного, некромаг схватил за ворот мундира второго и отшвырнул его за спину. За спиной раздалось «Хлоп!» – и все затихло. Еще одного, переключившего свое внимание на него, Альфаран просто саданул по подбородку. Неправильно саданул, слишком сильно, как пьяный мужик, кисть руки отнялась, и по всему предплечью, до самой ключицы, прошла резкая боль.

Однако все. Оставшиеся три человека опасливо попятились назад. Избиваемым телом оказался Лий, лежавший в бессознательном состоянии уже 15 минут. На все похлопывания по щекам он не откликался.

Альфаран заподозрил неладное и коснулся холодного лба менестреля, протягивая между его и своей аурой нить. Как он и ожидал, тот был почти при смерти. Сотрясение мозга, два сломанных ребра, одно из ребер надорвало легкое…