Человек с бриллиантовой рукой. К 100-летию Леонида Гайдая - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, «Иван Васильевич» включает несколько слоев, и все они свидетельствуют об отношениях между историей, памятью и юмором в 1970‐е годы. Проблема фильма для Караганова и его товарищей заключалась в том, что, размывая дистанцию между временем Ивана Грозного и временем Брежнева, комедия Гайдая предполагала, что поведенческие паттерны и взгляды в домодерновой Московской Руси и в обществе развитого социализма были чрезвычайно схожи. Другими словами, вроде бы глупый фильм мог исподтишка транслировать подрывные идеи.
Перенос Ивана Васильевича в эпоху развитого социализма
В фильме «Иван Васильевич меняет профессию» зрители встречают своего старого знакомого Шурика (Александр Демьяненко), приятного, неуклюжего протагониста «Операции „Ы“» (1965) и «Кавказской пленницы» (1967). Шурик больше не студент (и носит имя главного героя булгаковского текста – Александр Тимофеев), к 1973 году он стал изобретателем. Неотъемлемые составляющие его характера сохранились – это наивность в сочетании с дружелюбием и умом. Наш герой соорудил машину времени и хочет отправиться в прошлое на 200 или даже 300 лет назад, чтобы посмотреть на Москву в ее прежнем облике. Шурик также переживает трудности в семейной жизни: его жена актриса Зина (Наталья Селезнева), для которой это четвертый брак, влюбляется в режиссера Якина, скользкого бабника. Когда Шурик тестирует свою машину времени, Зина приезжает домой со съемок и объявляет ему, что уходит. В это же время вор-рецидивист Жорж Милославский (Леонид Куравлев) вламывается в соседнюю с Шуриком роскошную холостяцкую квартиру состоятельного стоматолога Шпака (Владимир Этуш). К этой мешанине добавляется Иван Васильевич Бунша (Юрий Яковлев), управдом, очень похожий внешне на московского царя Ивана Васильевича (вошедшего в историю как Иван Грозный).
Зина собирается ехать в Гагры, но узнает, что Якин уже нашел себе новую пассию – актрису помоложе. Бунша пристает к Шурику из‐за того, что у него нет официального разрешения использовать машину времени в квартире, и угрожает пожаловаться на него в вышестоящие органы. Шурик включает машину времени, чтобы проверить, разлагает ли она пространство. В результате одна из стен квартиры исчезает, и Шурик с Буншей видят Милославского в квартире Шпака. Вор сразу же видит в машине средство совершения еще более масштабных ограблений. Пока все трое спорят, Шурик включает машину времени на полную мощность, что приводит к разрушению и времени, и пространства: вторая стена его квартиры превращается в портал между современной Москвой и Москвой Ивана Грозного. Бунша и Милославский забегают в прошлое (Жорж поступает так, потому что замечает сокровища, которые может украсть), а настоящий Иван Грозный оказывается в 1973 году. Тут и начинаются веселые проделки.
Фильм «Иван Васильевич меняет профессию» показывает, как два Ивана Васильевича адаптируются к новым обстоятельствам. Настоящий царь открывает для себя чудеса электричества, унитазы (которые его пугают), холодильники, водку «Столичная» (которая ему очень нравится), консервированную кильку, а также катушки с песнями Владимира Высоцкого (которые трогают его до слез). Кроме того, он обнаруживает, что его дарованная свыше власть довольно неплохо действует и в современной Москве, однако от сопряженных с этой властью трудностей он также не избавлен. Царь выходит на балкон Шурика, чтобы полюбоваться городской панорамой (состоящей из сталинских высоток и мощенных бульваров). В этот момент его начинают отчитывать соседи: жена Бунши (которая принимает его за мужа и недоумевает, что он делает не у себя дома) и стоматолог Шпак, который интересуется, почему его управдом глазеет на город, вместо того чтобы предпринять что-то по поводу ограбления его квартиры. Нелегкое это дело, оказывается, быть советским управдомом.
Тем временем Бунша и Милославский достаточно ловко воплощают роли царя и боярина соответственно, оказавшись в далеких 1670‐х годах. Умение Милославского обманывать людей помогает ему (по крайней мере, какое-то время) дурачить гонцов Ивана Грозного, шведского посла и стрельцов. Бунше все больше нравятся атрибуты царской власти, особенно обеденный пир, водка и участливая, покорная жена. Напившись водки, Бунша жалуется на свою жизнь Марфе, жене Ивана Грозного. Нелегкое это дело, оказывается, быть московским царем.
В конце Бунша и Милославский едва избегают смерти от рук разоблачивших их стрельцов и опричников. Иван Грозный едва не отправляется в советскую психиатрическую больницу по причине того, что якобы выдает себя за историческую фигуру (Буншу с женой туда все-таки увозят). В итоге порядок и ткань времени восстановлены. В последней сцене Шурик понимает, что все события ему приснились: Зина от него не ушла, а Иван Грозный не слушал Высоцкого в его квартире. Или же это все произошло по-настоящему? Что более важно – по крайней мере, с точки зрения советских критиков и цензоров, – транслировала ли комедия какие-то серьезные сообщения?
Путешествие во времени назад и вперед: «Иван Васильевич» как ловкая сатира
Комедия Гайдая, как и все советские фильмы, дотошно проверялась на любые проблематичные детали с момента предоставления первого варианта сценария в 1971 году до выхода картины на экран в 1973 году. Решение Гайдая адаптировать пьесу Булгакова и не только взять из нее персонажа-царя, но и перенести в настоящее время все события, изначально происходившие в 1930‐х годах, вызвало некоторые сомнения. Изучение архивных материалов о производстве фильма раскрывает тонкие, даже несколько подрывные элементы комедии Гайдая и то, как советские госслужащие пытались их обнаружить.
Государственный комитет Совета министров СССР по кинематографии (Госкино) ясно дал понять Гайдаю, что изначально представленный сценарий нуждается в изменениях. Например, когда милиционеры допрашивали Ивана Грозного в доме Шурика и спрашивали о месте проживания, московский царь отвечал, что жил «в Кремле». При обсуждении сценария в 1971 году члены комитета не одобрили эту шутку, оставили комментарий: «Совершенно необходимо исключить из сценария место действия в Кремле»[232]. Другими словами, царям из XVI века следовало жить в своем времени, а не бок о бок с советскими чиновниками.
Далее, от комитета поступило указание не слишком явно проводить параллели между царским прошлым и советским настоящим. Члены комитета пояснили:
Экскурс в прошлое не должен иметь конкретно-исторический характер; сюжет не следует адресовать определенным историческим лицам. В соответствии с замыслом и жанром произведения эпизоды, в которых воспроизводится прошлое, должны приобрести
