Бесстыжая - Стелла Линден

Мне удавалось держаться на ногах твердо, пока я приближалась к нему, но в последний момент рука, в которой я держала кубок с вином, дрогнула, и я увидела красное пятно от вина, появившееся на его белой тунике. «Теперь мне конец», — подумала я и потеряла сознание.

Придя в себя, я обнаружила, что голова моя лежит у него на груди, и он подносит краешек кубка к моим губам. Взглянув ему в лицо, я заметила на нем чуть ли не доброе и заботливое выражение, словно это был другой человек.

— Выпей, — сказал он. — Не хочу, чтобы ты умерла от недоедания, прежде чем я решу, что с тобой делать дальше.

— А что ты собираешься делать со мной? — прошептала я.

— Надо хорошенько подумать. Ты не похожа ни на одну женщину из тех, которых я знал, а я большой любитель раритетов.

Он заставил меня выпить еще глоток, потом помог встать на ноги. Пока я стояла, все еще нетвердо держась на ногах, он подобрал с пола простыню и собственноручно завернул меня в нее.

— Ни один мужчина не должен видеть твое тело, кроме меня, — объяснил он.

Он извлек откуда-то из-под подушки радиотелефон и стал что-то говорить на языке, который я не понимала. Мгновение спустя появились двое стражников, которые принесли нечто похожее на кабинку в гондоле, какую я видела в Венеции, только шторки на этой были из золотистого атласа. Она располагалась на двух шестах. Султан сам усадил меня в нее и плотно задернул шторки. Он что-то сказал на своем языке. Потом паланкин подняли, и я почувствовала, что меня несут.

Глава 9

Вскоре паланкин опустили. Шторки отдернула юная девушка, которая, низко поклонившись мне, высвободила меня из простыни.

— Меня зовут Зуфия, — сказала она. — Меня прислали, чтобы прислуживать вам.

— Где я? — спросила я.

— Вы пленница его величества, а это ваша камера.

Вот это камера так камера! Я оказалась в шатре, обтянутом изнутри шелком. Половину его площади занимала кровать под шелковым балдахином. Однако я успела заметить силуэты вооруженных стражников снаружи.

Там стоял стол с самыми разнообразными сладостями, фруктами и печеньем. Зуфия принесла широкое домашнее платье переливчатого синего цвета, в которое я сразу облачилась. Ночью в пустыне холодно, и мне давно хотелось надеть что-нибудь более существенное, чем шедевр фирмы «Мата Хари». Зуфия усадила меня на стул и налила бокал вина.

Пока я с аппетитом ужинала, вошли еще несколько женщин, которые принесли ванну и большие медные кувшины с водой. Когда я закончила есть, они убрали стол и повели меня в ванну. Я позволила им делать все без моей помощи, потому что очень устала. Они намылили, ополоснули и вытерли меня, проводили до кровати, подождали, пока я лягу, и задернули шторы балдахина.

Я ожидала, что немедленно засну, но не тут-то было. Как только все ушли, сон как рукой сняло. Нельзя ли как-нибудь сбежать отсюда? Я тихо соскользнула с кровати и принялась тщательно осматривать стенку шатра у основания. Ее удалось приподнять примерно на дюйм, и я выглянула наружу. И увидела две пары военных сапог. Я отползла на несколько футов и выглянула снова. И снова увидела сапоги. После третьей попытки я поняла, что стражники стерегут не только вход, но расставлены по всему периметру шатра. Султан не желал рисковать. Отсюда не сбежишь.

Я вернулась в постель, стала думать о том, что случилось с остальными, и не заметила, как глаза мои закрылись и я крепко заснула. Мне приснилось, что к кровати подошел султан Абдул. Он долго смотрел на мое обнаженное тело каким-то странным взглядом.

Он будто бы провел рукой по моему телу, и прикосновение было очень нежным, что никак не вязалось с его властностью. Он знал, как воспламенить женщину, и во сне мое тело напряглось под его ласками, желая его, ожидая его. Но он неожиданно ушел, оставив меня мучиться от неудовлетворенного желания.

Когда я проснулась, было уже светло. До меня доносился шум проснувшегося лагеря. Кричали верблюды, позвякивали сбруей лошади.

Я лежала не двигаясь, ощущая странное томление во всем теле, вызванное тем, что я видела во сне.

Вошла Зуфия и снова низко поклонилась мне.

— Почему ты кланяешься мне? — спросила я.

— Его величество приказал, чтобы к вам относились со всем почтением, — ответила она.

— Но ты сказала, что я пленница.

— Это так. Вашу камеру охраняет снаружи много стражников. Однако к вам следует относиться с почтением.

Пока я завтракала, женщины приготовили ванну. После ванны они уложили меня и принялись втирать душистые масла в мое тело. Это было очень приятно, но я тем не менее чувствовала себя как лошадь, которой заплетают в косички гриву, чтобы показать в наилучшем виде. Наконец Зуфия промокнула полотенцем остатки масла. Кожа моя стала мягкой и приятно горела.

Стол и ванну унесли, принесли паланкин. Я уже начала привыкать, что за мной ухаживают, почти забыв о том, что я пленница. Поэтому я очень удивилась, когда женщины связали мне руки за спиной.

— В этом нет необходимости, — запротестовала я. — Куда я могу убежать?

— Пленник, который находится наедине с султаном, должен быть связан, — объяснила Зуфия. — А вдруг вы попытаетесь убить его?

— Каким образом?

Она пожала плечами:

— Таков приказ его величества. Мы — его покорные слуги.

— Может быть, вы и покорные, — твердо заявила я. — Только не я.

Глаза Зуфии округлились от ужаса.

— Не говорите это султану, иначе он заставит вас покориться. Гнев его страшен.

Меня сопроводили в паланкин, и женщины тщательно задернули шторки, чтобы, упаси Аллах, ни один мужчина, кроме султана, не увидел меня. Меня подняли и понесли, судя по звукам, через весь лагерь, потом снова внесли в помещение, и я услышала голос султана.

Слов я не понимала, но по интонациям догадалась, что один из стражников доложил султану о моем прибытии. Там было еще несколько человек, которые обсуждали что-то с султаном. Я ожидала, что султан их отпустит и займется мной, но не тут-то было.

Я ждала долго.

Понимая, что рискую жестоко поплатиться за это, я все-таки выглянула в щелку между шторами.

Каков мерзавец! Он сидел с несколькими мужчинами за столом, и все они были поглощены обсуждением каких-то документов. Они ничуть не спешили. Я была вне себя от возмущения. Время от времени сквозь шторы доносились взрывы смеха, потом подали закуски. А я все это время лежала голая, связанная, беспомощная и злая.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я услышала, что они уходят. Потом наступила тишина, и султан раздвинул шторы паланкина. Он молча смотрел на меня, я тоже смотрела на него сердитым взглядом. Я была слишком зла, чтобы притворяться.