Тайна церковной мыши - Анна Васильевна Дубчак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот, вот здесь все было в крови, – Она остановилась на пороге садового домика и показала рукой на плиточный пол. – Кровь и след волочения, что ли…
Она все же повернулась к Тане. Та была бледная и напуганная. Вполне вероятно, что она теперь никогда не простит Соню за то, что та поступила как предательница. И только ради того, чтобы помочь парню, в которого втрескалась.
– Мы еще подумали тогда, что Ирину и убили здесь, – внезапно сказала Таня, словно выходя из оцепенения. – Вот только непонятно тогда, зачем ее тело надо было увозить в квартиру?
Журавлев достал сигарету и закурил. Он вел себя так, словно его совершенно не заинтересовал тот факт, что здесь, за городом, кто-то пролил кровь и кого-то тащил. Это было так странно, что Соня решила вообще больше ничего не рассказывать. И просто уйти в тень. Пусть теперь Таня говорит, что считает нужным.
– Здесь можно присесть? – Он показал на каменную скамью перед аркой. Вид у него был такой, словно он выбрался из душного города и оказался на природе, чуть ли не на пикнике!
– Вы ничего не скажете? – не выдержала его молчания Таня. – Или вы не поверили нам?
– Скажите, девчонки, – Журавлев вдруг задрал голову и взглянул на небо, словно обращаясь к нему, – вот как вас родители вообще отпустили сюда? Вы же придумали, что родных у вас нет, типа похоронили всех, да?
– Но у меня на самом деле умерла мама, – сказала Соня с удивлением, она никак не могла взять в толк, неужели он подумал, что такими вещами можно шутить? – И если была бы жива, может, на самом деле не отпустила бы меня в Москву… Она умерла пять лет тому назад от воспаления легких.
– А у меня мама умерла три года тому назад, – осторожно вставила Татьяна. – Водитель машины, в которой она возвращалась из Тамбова в Рассказово, заснул, и они врезались в дерево. Оба и погибли. Можете у кого угодно спросить.
– А отца своего знаете? – Стрелок разговаривал почему-то в основном с Таней. Это и понятно, это же за ней следила Кречетова. Но тогда почему же она все равно ревнует?
– Нет, не знаю, – ответила Таня.
– А вы, Соня?
– Можно сказать, что знаю. Правда, никогда не видела, но знаю о нем кое-что. Моя мама, когда была молодой, выучилась на повара и уехала на заработки в Сургут. Думаю, надеялась найти там и мужа. Вот там и встретила парня, они стали жить вместе, но не расписывались. Мама забеременела мной, и тут вскрылось, что Горошко этот женат, что у него уже есть двое детей, что они живут в Самаре. Короче, моя мама вернулась в Рассказово и родила меня, безотцовщину. То есть в графе «отец» поставили прочерк.
– И как звали вашего отца?
– Борис Иванович Горошко.
– Вы не общались с ним?
– Нет. Если первое время он присылал маме деньги, то потом перестал. Маме передали, что у него потом еще ребенок родился, ну от жены. Короче, забыл он маму. Нет, мы с ним не общались, я его никогда не видела. Только фотографию. Красивый был. А почему вы спрашиваете?
Он не ответил и снова обратился к Тане:
– Но ваша мама может, хотя бы что-то рассказала о вашем отце? Может, он проживал в Москве?
Соня вдруг медленно повернула голову и посмотрела на Стрелка широко раскрытыми глазами:
– Уж не хотите ли вы сказать, что моя Таня перешла дорогу Кречетовой? Что она – дочь этого самого бизнесмена-миллиардера?
И она нервно захихикала.
– Именно это я и хочу сказать. – Стрелок запыхтел сигаретой. – Быть может, Таня, вы вспомните что-нибудь? Может, в вашей семье звучала фамилия Кречетов?
– Нет, не помню…
– Ваша мама бывала в Москве?
– Ну конечно, бывала. Ездила иногда за продуктами или одеждой. У нас в Рассказово, сами понимаете, глубокая провинция. Мы же коров держали. Вот как продадим корову, так мама в Москву и поедет.
– Может, знакомилась там с кем-то?
– Не знаю. Может, и знакомилась… – Таня раскраснелась теперь еще больше. Известие, что она может оказаться наследницей всего этого богатства, этого роскошного дома, настолько взволновало ее, что она никак не могла собраться с мыслями. – Ну да, может, мама и рассказывала про Кречетова, фамилия-то обыкновенная, незапоминающаяся.
– Она надолго уезжала в Москву?
– Да нет, на день-два. У нее там подружка жила, вот мама у нее и останавливалась. Накупит всего, бросит сумки – и на Красную площадь. Уж очень она любила там фотографироваться. По музеям и театрам не ходила, это я точно знаю.
– А как зовут эту вашу знакомую, мамину подругу, можете вспомнить?
– Да, конечно, помню! Люба Калиткина. А зачем вам?
Соня бросила на подругу быстрый укоряющий взгляд, мол, ты что, не понимаешь, что эта самая Калиткина может знать о твоей матери куда больше, чем ты.
– Но она же ездила туда, когда я уже родилась! – разочарованно протянула она, сопоставив факты.
– Таня! – резко перебила ее Соня. – Ты думаешь, что она ездила в Москву только после твоего рождения? А раньше поезда в столицу не ходили? Она могла встретиться с Кречетовым задолго до твоего рождения, он же тогда молодой был, и мама твоя молодая тоже. Встретились, провели вместе какое-то время, после чего ты и родилась. В таких делах, знаешь, разное случается. Но зачем сразу вот так отрицать, что твоя мама была знакома с Кречетовым? Подумай сама, уж если Ирина так плотно за тебя взялась, наверное, у нее были на это причины. Наняла этого детектива, вот тот и узнал о том, что у Кречетова есть внебрачная дочь. А вы что скажете? Таня на самом деле может быть его дочерью и наследницей?
– Пока что я могу только предполагать. Но то, что Кречетова заинтересовалась вами, Татьяна, на самом деле указывает на то, что она увидела в вас соперницу. То есть человека, которому по праву принадлежит наследство.
– Но тогда… тогда она же могла меня… убить?
– К счастью, ее целью было вас пока что просто запугать…
И Журавлев рассказал подругам все
