Психология и психотерапия семьи - Эдмонд Эйдемиллер

Мы видим эффект психологизации семейного представления: от весьма схематичного представления о своем супруге миссис Н. перешла к более реальному и психологизированному. Подобный эффект «деавтоматизации» обычного семейного поведения может дать техника «семейных скульптур», «семейной хореографии» (Jefferson, 1978). То, что обычно члены семьи делают механически, не задумываясь, они пытаются воспроизвести, вспомнить, активизировать.

Многие школы семейной психотерапии применяют методы, специально направленные на «расстройство» обычного семейного поведения: супруги общаются друг с другом через психотерапевта; обсуждают проблемы со своими родителями письменно или надиктовывая послания на магнитофон; один член семьи временно исключается из общения и т. д.

Случай 12

РОЛЕВАЯ ИГРА КАК МЕТОД АКТИВИЗАЦИИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ СЕМЬИ О СЕБЕ

М-р Н. Так вы хотите, чтобы мы показали, что происходит, когда я прихожу домой? Хорошо. (Жене.) Золотко, ты не могла бы встать около плиты?

Психотерапевт. Нет, не разговаривайте. Просто ставьте людей туда, куда хотите.

М-р Н. Хорошо. (Отводит жену к месту около плиты, детей же помещает на пол кухни, где они рисуют и играют.)

Психотерапевт. Хорошо. А сейчас без всяких разговоров введите их в действие.

(М-р Н. инструктирует свою жену, чтобы она изобразила, что готовит на плите, но все время поворачивалась к детям, чтобы увидеть, что они делают. Детям же м-р Н. велит изобразить игру между собой, но что вскоре после этого они должны начать драться и жаловаться друг на друга матери).

Психотерапевт. И что же происходит, когда вы возвращаетесь домой?

М-р Н. Собственно, ничего. Я пытаюсь беседовать со своей женой, но дети пристают к ней, и в конце концов она «взрывается» и говорит, чтобы ее все оставили в покое.

Психотерапевт. Хорошо. Действуйте.

(По мере того как семья изображала сцену, которую м-р Н. описал, каждый «входит в роль». Мисс Н. орудует у плиты и одновременно судействует в детских стычках. М-р Н., приходя домой, несколько раз пытается обратиться кжене, но каждый раз их прерывают дети. Наконец миссис Н. теряет терпение и прогоняет всех.)

После этой сцены миссис Н. сказала, что впервые увидела, что муж чувствует, что его отталкивают. Ей казалось, что все гораздо проще: просто он приходит домой, говорит «Привет!» и уходит в свою комнату с газетой и бутылкой пива.

Мы знаем, что автоматизм обычного семейного поведения, его перенасыщенность неосознаваемыми навыками – одно из основных препятствий к осмыслению индивидом своего семейного поведения и к включению его в представление о семье. Методы деавтоматизации ставят членов семьи в положение пресловутой сороконожки, которая задумалась о том, в каком порядке она переставляет ноги, и потому не может сделать ни шага. Член семьи в этой ситуации получает возможность увидеть и осмыслить каждый свой шаг, в результате чего семейные сценарии активизируются – бедное и стереотипное представление о семье заменяется реальным и насыщенным.

Особенно важной является задача обеспечения членов семьи недостающим им эмоциональным опытом – формирования у них необходимого для решения семейной проблемы представления о чувствах, мыслях и состояниях, о существовании которых они ранее и не подозревали (см. случай 11). Важное место в этом процессе принадлежит групповой психотерапии. Например, в обсуждавшемся выше случае Ивана и Лолиты С. участие Ивана в семейной группе было очень важно для расширения его представления о мотивах женской верности: он услышал взволнованные и искренние рассказы женщин-участниц группы об их чувствах, и многообразие этих чувств (причины которых не сводились к «мужским качествам» их мужей) было для него настоящим психологическим открытием.

Таким образом, психотерапевтический процесс стимулирует развитие семейного представления. Важно, чтобы процесс этот был достаточно активен (независимо от применяемого метода). В результате психотерапии представление о своей семье претерпевает у пациентов значительные изменения. Теперь, когда они говорят и думают о своей семье, в их представлении (на месте, которое было ранее пустым) возникает яркая, красочная, изобилующая примечательными деталями картина их повседневного поведения. Когда психотерапевт или группа говорят о семье, обсуждают семейные проблемы, члены семьи не только понимают русскую речь и логику предложений, но видят то, что стоит за этой речью, – свою семью. Более того, они не только слушают (воспринимают) то, о чем идет речь, не только оценивают понятность, логичность, авторитетность сказанного, но и проводят мысленные эксперименты со своим семейным представлением и оценивают – реально ли то, что предлагается, и какие еще существуют пути решения их проблемы.

Специальные методы коррекции семейных представлений

Мы рассмотрим методы активизации семейных представлений и формирования мотивации для преодоления барьеров активизации. Как уже говорилось выше, психологические барьеры активизации – это разнообразные явления, препятствующие активизации определенных семейных сценариев – из-за них при рассмотрении семейной проблемы перед мысленным взором индивида не возникает некоторых семейных сценариев, важных для ее правильного решения.

Прямое стимулирование развития семейного представления и преодоления барьеров его активизации. Мы видели, что семьи с низким уровнем активизации не могут осознать свои чувства, мысли, свое повседневное поведение. Просьба рассказать, что человек делал, чувствовал, думал только что или минуту назад, как правило, вызывает легкое недоумение и замешательство, а в ответ звучит не описание истинных поступков, мыслей и чувств, а скорее стереотипное представление о них («как обычно», «ничего особенного»). На пути к осознанию своих истинных переживаний и поведения стоят барьеры повседневного автоматизма, страха перед внешним контролем. Прямое стимулирование направлено на то, чтобы в ходе психотерапевтического общения выявить моменты, когда индивид обращается не к своему истинному переживанию, а к стереотипному представлению о нем, и побудить его преодолеть барьеры.

Особенно интересный опыт накоплен учеными экспериментальной школы. Они пытаются пробить броню стереотипных представлений членов семьи о себе и своих чувствах за счет искренности психотерапевта, открытости, спонтанности. В ходе семейного сеанса они показывают на собственном примере, что такое возможно. Случай 13 показывает способы преодоления, которые предлагает один из известных представителей этого направления (Kempler W., 1982).

В этом примере перед нами отношения супругов – двух людей, которые даже не подозревали о чувствах друг друга – прежде всего потому, что знали (конечно, на уровне поверхностных стереотипных представлений) о том, что «вообще» чувствуют супруги, и не подозревали, что в их семье это не так. Примитивные, стереотипные, исходящие лишь из здравого смысла представления о людях и семье надежно скрыли их собственные чувства от них самих. Психотерапевт пробил эту броню своей искренностью и тем, что показал, что быть искренним с собой и с другим возможно, даже когда речь идет о самых глубоких чувствах.

В указанном примере важна также демонстрация психотерапевтом на своем примере («позитивное моделирование») открытости и непосредственности, необходимых членам семьи в тот момент, когда они хотят понять и выразить собственные чувства. Разговор, зафиксированный в отрывке, никак нельзя назвать последовательным, логичным и всегда понятным. Это естественно, когда люди переживают и пытаются выразить свои чувства. Это касается и психотерапевта. У него нет заранее продуманного плана, стратегии и тактики беседы. Все, чего он хочет добиться от семьи (по крайней мере в этой части разговора), – это искренность и спонтанность в проявлении чувств, поэтому он выражает радость, огорчение или обиду именно тогда, когда действительно переживает эти чувства.

Случай 13

ПРЕОДОЛЕНИЕ БАРЬЕРОВ СЕМЕЙНОГО ПРЕДСТАВЛЕНИЯ (KEMPLER, 1981, р. 11–13)

Отрывок из сеанса семейной психотерапии

Встреча с обоими супругами только началась. Психотерапевт пытался обсудить с семьей одну из ее проблем. В разговор включилась только супруга. Муж упорно отмалчивается.

Я (Вальтер Кемплер, обращается прямо к мужу). Где вы?

Муж. Яне знаю… Я просто о чем-то думал…

Я. Это приводит меня в бешенство. Вы олух. Вот слово, которое должно было бы вас хоть немного оживить. Проклятие… Ничего удивительного, что у вас проблемы в семье. (Потом, остыв достаточно, чтобы начать говорить «я» вместо «вы»). Я ведь хочу, чтобы вы слышали. Я хочу, чтобы вы участвовали, чтобы вы признали, что мы все присутствуем здесь. Самое большее, чего бы я хотел от вас, – это чтобы вы осознали, что происходит нечто значительное. Или уж, на худой конец, прямо скажите, что вам не нравится то, что мы занимаемся пустяками, но только не покидайте нас.