Паутина прошлого - Дмитрий Корсак

и ушли. Что делали? А что делают парень с девушкой, когда остаются одни? Нет, ни шума, ни криков она не слышала, а разве должна? Домой они засобирались, когда уже рассвело. Сколько времени было точно, она не помнит. Может, половина пятого, может, позже. Лену она не нашла, Маврин обнаружился через пару комнат от Белого зала – дрых в углу, как бомж. Нет, в поисках Чистяковой особняк они не прочесывали, покричали немного, попытались звонить, но ее телефон был выключен – наверное, аккумулятор сел. Тогда и решили, что она ушла. С ней такое случалось, она вообще была своевольной.

Вышли через заднюю дверь. Руслан отлучился за дерево, кажется, его тошнило. Они ждали, когда его отпустит. Потом все втроем пошли к метро. Как это куда? На «Василеостровскую», естественно.

Вот и еще одна нестыковка: если Зайцев провел время до утра с Лапушкиной, то почему сказал, что спал? Должна быть какая-то серьезная причина, чтобы не воспользоваться предоставленным алиби. Конечно, за таким решением вполне может стоять какая-нибудь подростковая глупость с точки зрения взрослого человека, но ведь может статься иначе.

Брагин с сомнением взглянул на Лапушкину. Наталья сидела, забросив ногу на ногу – собранная и настороженная, готовая отразить атаку следователей. Нет, не стоит сейчас ничего выяснять, лучше придержать козырь в рукаве.

– То есть ты хочешь сказать, что перед тем, как вы уединились с Русланом, Лена была жива? – продолжала допрос Юберева. – Что она делала?

– Пила вино, танцевала под какое-то старье. «Нирвану», кажется.

– С кем танцевала?

– Сначала на Руслане висла, потом на Вадиме, но больше одна, мальчишки от нее старались держаться в стороне.

– Почему?

– Так она в хламину была.

– А остальные?

– Немногим лучше.

– Сколько времени длилось ваше с Русланом… э-э… уединение? – вступил в беседу подполковник.

Наталья удивленно посмотрела на Брагина.

– Я что, по-вашему, считала?

– И все-таки странно, что вы не слышали никаких посторонних звуков, – заметил Брагин. – Ночью в пустом доме каждый скрип слышен отчетливо.

Еще один удивленный взгляд, теперь еще и насмешливый. Брагину показалось, что сейчас она спросит, когда он в последний раз занимался сексом. Почти угадал.

– Вы думаете, мне было до посторонних звуков? – усмехнулась Наталья.

– А вот твой… э-э… приятель нам поведал, что все время проспал, – не преминула вставить свои пять копеек Юберева.

Наталья развернулась в ее сторону и насмешливо подняла брови:

– По-вашему он на каждом углу должен трубить о том, что провел время со мной?

Маша уже открыла рот, чтобы осадить нахалку – это же надо так обозвать кабинет следователя! – но ее перебил Брагин:

– Ладно, пока оставим это. Но почему вы совсем не стали искать Чистякову?

Лапушкина пожала плечами, словно говоря, что если кому-то что-то кажется странным, это еще не значит, что оно таковым и является.

Ладно, пока оставим и это.

– Ты не помнишь, Руслан после этих ваших, скажем так, упражнений, выходил куда-нибудь? – спросил подполковник.

– Он никуда не выходил, до утра мы были вместе, – отчеканила Лапушкина.

– Подрался он когда и с кем?

– Не понимаю, о чем вы.

– Серебряков когда пришел?

– Понятия не имею. Я его не видела.

– Откуда он узнал, что вы будете в особняке?

Еще одно пожатие плеч.

– Ладно, на сегодня хватит. Давай пропуск и позови следующего.

– Неужели последний? – простонала Юберева, когда за Лапушкиной закрылась дверь.

– Крепись, подруга, немного осталось. Ночь мы простояли и до утра продержимся, – усмехнулся подполковник, но тут же посерьезнел: в кабинет вошел Вадим Маврин. В черных очках и с адвокатом.

Вот, значит, как!

Брагин шапочно был знаком с вошедшим юристом. Молодой, амбициозный, без комплексов, жадный до успеха. И еще очень и очень занятой.

– Неужели с клиентами проблемы? – деланно посочувствовал адвокату подполковник.

Тот оставил колкость Брагина без внимания, деловито громыхнул стулом, пододвигая его к столу подполковника, уселся, расстегнув пуговицы пиджака, на второй стул усадил Вадима. Демонстративно достал диктофон и положил себе на колени поверх портфеля.

Брагин хмыкнул и перевел взгляд на Вадима, развалившегося на стуле. А ведь эта нарочитая развязность – не норма поведения, это от волнения, если не от испуга. Чего они так боятся?

– Снимите, пожалуйста, очки, – попросила Маша.

– Мой клиент испытывает дискомфорт от яркого света, – тут же вскинулся адвокат.

– И тем не менее, – в голосе Маши прорезался металл.

Вадим неохотно потянул за дужку очков, и Брагин с любопытством уставился на парня.

Широкий мясистый нос выглядел нелепо на узком, миловидном лице. Если бы не этот нос, Вадим был бы красив. Брагину даже показалось, что нос распух, соприкоснувшись с чьи-то кулаком, тем более что под левым глазом Вадима красовалась свежая ссадина, а сам глаз налился кровью. Но нет, таким нос сделала природа, испортив свое же творение.

– Вы левша? – спросил Брагин, бросив мимолетный взгляд на содранные костяшки пальцев левой руки Вадима.

– Да, – снизошел тот до ответа, едва разжимая губы.

– Где и когда получили травму? – поинтересовалась Маша.

– Мой клиент не обязан отвечать, – встрепенулся юрист.

– А вот тот, с кем ты дрался, нам уже все рассказал, – не обращая внимания на слова адвоката, заметила Юберева. – Ситуация складывается не в твою пользу. Хочешь стать козлом отпущения?

– Трепло, мразь, – прошипел Вадим.

– А поподробнее? – Брагин с любопытством посмотрел на парня.

– Никаких подробностей, – отрезал адвокат.

Дальнейшие расспросы, как Маша ни старалась, ничего не дали, кроме одного момента. Вадим сказал, что последние час-два перед уходом провел один в какой-то дальней комнате: настроение испортилось, стало нехорошо от выпитого. Что делал? Играл на телефоне. О том, куда делась Чистякова, абсолютно не в курсе, в последний раз он видел ее в Белом зале с Лапушкиной и Зайцевым. Посторонние звуки? Нет, ничего не слышал, потому что в ушах были наушники. Потом он понял, что уже рассвело и скоро откроют метро. Конечно, можно было позвонить домой, и отец выслал бы за ним машину, но тогда пришлось бы выслушивать долгие нотации. Вышли они втроем через черный ход. В саду Зайцев ломанулся в кусты, пришлось ждать, когда он проблюется. Именно тогда Вадим и сообразил, что с ними нет Ленки. Нет, он не спрашивал, куда она делась. Решил, раз никто не порывается ее искать, значит, с ней все в порядке. И вообще хотелось домой, спать.

– Надеюсь, на этом все? Мой клиент был с вами предельно откровенен. – Адвокат демонстративно посмотрел на новенький «вашерон», затем кивнул Вадиму: – Идем.

Задерживать их никто не собирался.

– Ну, что скажете? Как там со стороны-то? Виднее? – спросила Маша, когда дверь кабинета закрылась.

Она недвусмысленно намекала, что Брагин фактически самоустранился и в основном вести допрос пришлось ей.

– Подождем, что скажет Серебряков.

– Думаете, после волшебных таблеток он порвет на себе рубашку, ударит себя в грудь и с надрывом крикнет: «Я убил!»?

– Не знаю, может, он вообще не виновен. Посмотрим.

Маша недоверчиво фыркнула.

– Слишком много неувязок и лжи, – объяснил Брагин. – Вот, к примеру, когда ты спрашивала, не видели ли они Серебрякова или кого-то постороннего, они вполне искренне отвечали «нет», но во всем остальном… Ох!..

5

Телефонный звонок раздался в тот