Королева Алиенора, неверная жена - Маривонн Микель

Генрих вполне доволен, услышав, что друг отправляется под парусами в сторону Англии вместе с его сыном, Генрихом Младшим, которому он уже сделал свое наставление.

Алиенора, охваченная волнением, разлучается со старшим сыном. Для ребенка это первый шаг к королевскому трону. Генрих Младший, с живым насмешливым взглядом, не по возрасту умен и сознает ту честь, которая ему оказана. Король предусмотрел второй корабль в Англию, наполненный эмиссарами, которые направлялись в Крайстчерч, чтобы подготовить избрание Томаса в первосвященники Кентербери. Почести, которые будут оказаны королевскому сыну, коснутся и Беккета, таким образом, канцлеру Англии будет оказан достойный прием. Плантагенет принуждает Томаса согласиться с трудной ролью первого архиепископа королевства, во всем послушного своему королю. Зная, что Томас, как и его покойный наставник Теобальд, был возмущен манерами Барбароссы по отношению к папству и епископам, верным Александру, Генрих хочет защитить законность Папы Александра, но не амбиции Церкви.

В данный момент город Милан в руках Барбароссы. Папа в изгнании, он отпраздновал Пасхальную неделю у цистерцианцев с островов Леринс, а потом избрал своим местожительством Монпелье. Генрих не понимает, почему Александр постоянно на него сердится. В конце концов, не устроил ли он, правда немного поспешно, свадьбы маленького Генриха и Маргариты, как ему советовал Папа? Не должен ли он в будущем управлять всеми таинствами, необходимыми его потомкам? Генриху было все равно, по отношению к кому соблюдать лояльность, к Папе или антипапе, вплоть до двойной игры.

Настал тот торжественный момент, когда Генрих Винчестерский, декан епископов, отслужил таинство посвящения Томаса в сан со священным миропомазанием[85]. Томас не мог сдержать слез, и его юный ученик тоже.

Предчувствует ли Генрих Младший драму, грозящую перейти в трагедию, связанную с этим избранием? Его детское сердце смогло почувствовать тяжесть огромной ответственности взрослого, и он считает, что разделяет ее с учителем, которого по-настоящему любит и уважает.

Как только закончилась церемония, Томас имел решающий разговор с Иоанном Солсберийским.

— Моя очередь поручить вам важную миссию перед Александром: еще не наступит Рождество, как я верну моему королю печать великого канцлера Англии. Мне очень тяжело сделать это, поверьте, потому что я искренне люблю Генриха. Вот причина, по которой я так долго колебался. Но надо было выбирать: быть клятвопреступником перед Богом и его Церковью или клятвопреступником по отношению к моему королю. Я не хочу им быть ни по отношению к Богу, ни к Генриху. Я снимаю с себя обязанности канцлера.

Иоанн Солсбери склоняется перед новым примасом Англии.

— В настоящее время, мой брат и друг, делайте то, о чем я вам говорил, — приказывает Томас.

— Вы достаточно четко указали мне на миссию, чтобы я в свою очередь мог бы от нее уклониться.

Глава 19

Генрих II теряет Томаса Беккета. Разрыв с привкусом пепла

Неизвестно, кто из них — Алиенора или Генрих — был подвержен «каменной болезни», яростному стремлению строить. Такое все чаще встречалось во второй половине XII века. Ни один древний укрепленный холм — в Бретани, Оверни, Нормандии, и Пуату не был исключением, — издавна почитаемый и имеющий культовое значение, не был пропущен и получил свое завершение хотя бы в виде простой деревянной ограды, со временем замененной башней или крепостной стеной. Подвиги древних имели последователей. Алиенора и Генрих также не избежали этого. Оригинальная новизна архитектуры собора, смелость нефа, дерзость донжона — достаточно доводов, чтобы принять вызов, брошенный предками, которых больше нет, но которые продолжают с вами разговаривать на языке шедевров, воздвигнутых во время их правления.

Руанский замок был расширен. Для Генриха Руан был столицей его герцогства Нормандии, и он тесно прирос сердцем к этому городу. Чтобы доставить удовольствие Алиеноре, он также расширил замок Бюр и приказал возвести среди лесов прекрасную усадьбу Кевийи. В Анжее Плантагенет осуществил еще более смелый замысел — создал некую приземистую группу построек, ограниченную прекрасными угловыми башнями, округлыми, обладающими совершенной гармонией. Маленькая кромка из розовых кирпичей оживляла серые камни и напоминала о том, что солнечный луч может проникнуть даже сквозь бойницу. Однако Алиенора не хочет, чтобы ее родной Пуату был забыт. У нее имеются и другие честолюбивые намерения относительно Пуатье, и Генрих их разделяет. Они собираются вместе заложить первый камень в основание нового собора Святого Петра, которому выпадут часы славы.

Во время Рождества 1162 года в Шербуре состоялся пленарный суд. Не первый раз Алиенора преодолела все препятствия, чтобы вывезти в свет своих старших детей — Плантагенетов. Что станется с ее маленьким Генрихом по ту сторону Ла-Манша? Она идет быстрым шагом, волосы развеваются на ветру, ободренная мыслью, что ее царственный супруг не станет бушевать в предстоящие праздничные часы. Однако Алиенора заблуждается. Навстречу ей бежал молодой дворянин из окружения короля.

— Поспешите, моя королева, королю совсем плохо. Один из клерков архиепископа Кентерберийского специально прибыл из Англии. Он передал нашему королю маленький свиток, и самое главное — маленькую шкатулку.

Да какое ей дело до того, что было послано Томасом Беккетом, это касается только супруга, а не ее сына. Она должна помочь Генриху преодолеть один из приступов ярости, которая приводит его в ужасное состояние. Когда королева приходит во дворец, там царит всеобщее замешательство. Она сразу поднимается в их комнату. Увидев супруга, лежащим на полу с искаженным лицом, Алиенора поняла, что нельзя терять ни минуты. Она достала маленький кусочек лакричного дерева, привезенный с Востока крестоносцами, и положила его в рот Генриха, чтобы тот не смог высунуть язык. Затем потребовала принести небольшую миску свежей воды и уксуса, быстро перемешала содержимое и намочила в этой смеси кусок льняной ткани, которую положила на лоб сопротивлявшегося супруга. Через несколько долгих, казавшихся бесконечными, минут король успокаивается и приходит в себя.

— Меня предали так, как не предавали ни одного короля на свете.

Алиенора оставила рядом с собой всего двух слуг. Генрих рыдает:

— Поступить так со мной, его королем, в то время как я добился для него от Святого престола двойной возможности для власти: светской и церковной. Вернуть мне большую печать великого канцлера Англии. Это гнусно. Ах, мой нежный друг, я сегодня в трауре, безжалостный рок внезапно превращает существо, живущее в вашем сердце, в мертвеца. Я потерял человека, которого любил. Лучше бы он погиб на поле боя, в расцвете славы!