Серебряный волк - Алла Гореликова

Лека встает. Тень его мечется по полу, странно неустойчивая, непохожая на него… да вообще на человека не похожая! Наверное, это сон, думает принц Валерий. Подземелье… слишком долго мы его искали, конечно, это сон! Карел, сам снявший свой охранный амулет… Серый…

А гном как раз подходит к Сереге:

— Теперь ты, молодой воин. Ты предложил кровь за кровь — это честно, и я принимаю твой откуп.

Гном тихо свистит, и спустя пару мгновений из тоннеля появляется Страж. Лека вздрагивает, разглядев уродливо перекрученные огромные руки, широкие покатые плечи, лицо, словно сложенное из валунов. Упаси Господь попасть такому под кулак! Страж гукает, Хозяин Подземелья усмехается и что-то бормочет в ответ. Тоже, наверное, магия: не людям слова предназначены, не им и слушать. Зато они прекрасно разглядели леденящую улыбку, расколовшую пополам жуткий лик. Страж убегает неспешной трусцой, и камни, кажется, дрожат под его шагами.

— Ты готов, молодой воин?

— Да, — тихо отвечает Серега.

Лека дергается… но молчит. Начинает говорить гном:

— Оголи вены. Закатай рукава, этого будет довольно.

Всей кожей ощущая испытующий взгляд Хозяина Подземелья, Серега скидывает тяжелую походную куртку. Вздергивает рукава рубахи.

— Так хватит?

— Да, так хорошо.

Страж возвращается из тоннеля семенящим галопом. Длинные руки обнимают огромную корзину, а радостная улыбка делает безобразный лик поистине ужасающим.

— Этот? — Светящиеся золотом и зеленью глаза оглядывают людей и останавливаются на Сергии.

— Да, ты же видишь, — подтверждает Хозяин Подземелья, — он готов.

Страж подкатывается к Сереге и выуживает из корзины нечто, похожее в его лапище на скомканную черную тряпочку. Тряпочка пронзительно пищит, и корзина отвечает столь же отчаянным писком — но удесятеренным. Страж ворчит утробным басом, проводит шершавыми пальцами по руке Серого и подносит черный комочек к вене. Серега вздрагивает. Страж качает головой:

— Тихо, человек. Не шевелись. Пожалуйста.

Лека до боли сжимает кулаки. Одного за другим Страж вынимает из корзины крохотных пискунов и прикладывает, словно щенков к собачьим титькам, к голубеющим под светлой кожей венам. И, словно щенки, пискуны сразу успокаиваются, вися на подставленных им руках — и на глазах толстея. А Серега… я не могу ему помочь, думает Лека. Никак. Не тот случай. Я могу влить ему силы — но не кровь. Как в ушах звенит… нет, не может такого быть, чтобы… Серега, нет!!!

Покруглевшие пискуны один за другим отваливаются от насытившего их источника, Страж подхватывает крохотные тельца и складывает в корзину, и с тех мест, где питались они, текут тонкие струйки темной крови. Хозяин Подземелья обтирает руки Сергия смоченной каким-то снадобьем тряпкой и подносит ему чашу резко пахнущего вина:

— Выпей.

Лека мотает головой. Оказывается, Серега сидит на полу, а сам он держит побратима за плечи — и когда подхватить успел?!

— Пей, мальчик. Ты накормил наш последний помет кротов-вампиров, осиротевший помет. Питомник пуст, и все оставшиеся у нас взрослые — самцы. В этих детенышах — надежда на возрождение, но не так много в Подземелье пищи для них, и наверху все тяжелее раздобыть свежую кровь.

— Вы кормите их людьми? — не может удержаться от вопроса Лека. — Пленниками?

— Отдать пару раз в месяц немного крови не так уж тяжело, — резко говорит Хозяин Подземелья. — Представь, Валерий, что в твоем королевстве осталась последняя дюжина жеребят, и ты нас поймешь. А пленников мы не держим. Кормить нечем.

— Откуда же?…

— Сверху, — презрительно усмехается гном. — Есть там несколько сел, жители которых предложили нам плату за безопасность.

Серега пытается встать, шатается и опускается на пол. Лека вздрагивает: ни на миг отвлечься нельзя! Ну вот, куда его понесло?!

— Сиди! Ты как?

— Ничего, живой, — усмехается побелевшими губами Серега. — Перетрусил только, как суслик. И холодно очень…

— Подведи его к огню, Валерий, — предлагает гном. — Вы ведь не захотите уйти, покуда я не разберусь с Карелом?

— Ясно дело, не захотим, — отвечает Серега. Он уже опустил рукава, руки его заметно дрожат, а в голосе мешаются вызов и облегчение. Лека молча кивает. По чести говоря, за Карела он почти не тревожится. Помнит: в Корварене принца пытались захватить, но не убить. Да и то, что Хозяин Подземелья согласился на разговор, может значить только одно: гномам тоже нужен мир. Но… но Карел не слишком хорошо начал переговоры. Не тот человек, с каким легко договариваться, идти на уступки и признавать ошибки. Слишком много в нем от отца…

Вот и получается, что снова кошки об душу когти точат, хотя тревожиться вроде и не о чем.

А Хозяин Подземелья останавливается против принца Золотого полуострова, заложив ладони под широкий пояс, и смотрит. И непохоже, чтобы думал, что с пленником делать. Все у него давно решено. Играет, терпение испытывает.

— Ну что же, вот и твоя очередь подошла, гордый сын жестокого отца. Что скажу о тебе? Ты чересчур заносчив, принц. Ты даже в покаянии стараешься сохранить лицо, и о той стране, что там, над нами, думаешь ты лишь как о наследии своем. И все же… Ты честен, прямодушен и отважен, принц Карел, и ты не лишен благородства. Из тебя выйдет достойный король, и за честь сочту я наш союз, буде он состоится. Встань, принц Карел. Мы не возложим на тебя вину нынешнего короля. А твоя вина… Алчущего мести или богатства не вразумил бы ты разговорами о воинской чести, и поэтому — нам достаточно твоего раскаяния. Однако боюсь я, принц, что отца твоего не принудит к миру ничего, кроме прямой угрозы его наследнику. И коль ты сейчас в руках наших, как можем мы не использовать такой случай? Пойми, принц, и прости. Не видим мы другого пути.

— Мне надо было прийти к вам раньше. А теперь, — Карел неловко пожимает плечами, — поздно, теперь эта война для него важней, чем моя жизнь. Я готов попробовать… но, честно говоря, навряд ли выйдет толк.

— Тогда, гордый принц, прими мое покаяние… — Хозяин Подземелья, по-стариковски кряхтя, опускается на колени. — Мы разорили твою страну из страха перед людьми. Иные из нас почитают те страхи глупыми бреднями, другие же уверены — не обрушь мы на людей всю мощь свою, от нас осталась бы сейчас лишь горстка бродяг. Э-э-эх… что толку теперь гадать, кто был прав! Мы разорили твою страну, но и сами познали горечь утрат. Глупы те, кто тщится богатеть на нищете соседа. Мы были такими глупцами… побыли, и хватит! Принц Таргалы, я признаю нашу вину перед тобою и твоим народом. Я готов искупить ее, и мой народ поддерживает меня в этом. Когда настанет мир, мы поможем тебе поднять Таргалу.

— Встань, почтенный, — тихо говорит Карел. — Прости мою растерянность. Не думал я, что войны может развязывать страх… Хотя не страх ли стоит и за людьми в этой войне? Что же делать нам теперь?