Вы друг друга стоите - Сара Хогл

– А если я не хочу переезжать?

– По воскресеньям они закрыты, но если захочешь арендовать грузовик на понедельник – пожалуйста. А пока все наши вещи переезжают сюда.

Опять это обманчивое слово – «наши».

К сожалению, решив жить вместе, мы оба мало что взяли с собой. Моей старой мебели давно уже нет, как и его. Для новой жизни мы хотели выбрать все вместе, проверяя каждый диван в мебельном магазине и прыгая на матрасах, пока не нашли Тот Самый. Исключения остались, такие как его рабочий стол и мой тостер, но в общем и целом всю коллекцию мы собрали как пара. Будет просто свинство ее делить.

Я не могу позволить себе заменить все вещи. А он может. Ну или мог. Не знаю, какая ситуация сейчас, когда он купил этот дурацкий дом.

– А если останусь? – уточняю я. – Мое имя тоже в договоре есть? Или ты будешь жить здесь с любой попавшейся тебе женщиной? Нет никакой гарантии, что ты не выкинешь меня на улицу через месяц.

– Этот дом наш, Наоми. Наш. Почему я должен тебя выгонять?

– А почему нет? Будь я на твоем месте, я бы так и поступила. Оставила бы тебя в старом доме – и адьос.

Испепелив меня взглядом, Николас поворачивается и нарочито громко топает вниз по лестнице. Я все еще стою в спальне, когда он, слегка раскрасневшись, так же шумно возвращается.

– Хочешь остаться в старом доме – отлично. Не собираюсь заставлять тебя жить здесь. Но я знаю, что «Барахолка» закрывается. Леон рассказал. Так что, милая, удачи с оплатой жилья без меня.

– Мне не нужны твои деньги. Да я лучше печень продам. Или пойду работать в один из борделей, в которые ездил твой отец до того, как твоя мать расплавила ему мозги витаминами доктора Оза[3].

Выстрел на поражение! Но вместо щита у него смех, и заряд потрачен вхолостую.

– Меня должно это шокировать? Я давно знаю.

Так глупо, но я безумно зла на него, что он знал и не сказал мне. Такой пикантный лакомый кусочек, а он все зажал! А ведь я вроде как его невеста, и он должен со мной делиться этими позорными историями о родителях.

– Это из-за тебя мы все еще живем в Моррисе, – бушует он. – Если бы не твоя нелепая привязанность к магазину сувениров у заправки, строящему из себя филиал своего нью-йоркского прототипа, я бы принял то предложение работы в июне. Город больше, платят лучше. Больше возможностей для нас обоих. Но не-е-е-ет, ты не захотела переезжать! Сказала, что твоя зарплата, которая ниже некуда, так же важна, как и моя. Отказалась даже подумать про переезд. Заставила меня отказаться от практически работы мечты, так что теперь я застрял здесь навечно. Уже тогда было известно, что «Барахолка» долго не протянет, но я отказался от всего ради тебя. Что ж, теперь тебе тоже придется отказаться от чего-то ради меня. Отказаться от капельки своей гордости, дать этому дому шанс и хоть на минутку задуматься, прежде чем принимать решение – остаться или уехать. По крайней мере хоть это ты сделаешь.

Последняя ниточка цивилизованных отношений между нами рвется с треском.

– То есть ты с самого июня злился, что не принял то предложение, – парирую я. – В «Барахолку» меня взяли в феврале, только-только распорядок стал более-менее привычным. И я любила свою работу. Почему я должна была приносить ее в жертву?

– А почему я? – выдыхает он, точно огнедышащий дракон.

– Я не понимаю, что ты делаешь. Зачем ты привез меня сюда? – раскинув руки, спрашиваю я.

– Подумал, будет приятный сюрприз. И тебе понравится. Как с цветами, когда ты жаловалась, что я никогда их тебе не дарю. А когда подарил, ты их СОЖГЛА.

– Давняя история! Как ты смеешь припоминать мне! Ты почти признал, что тебе все равно, чего я хочу.

У него вырывается дикий, звериный рык, и он снова с грохотом спускается по ступенькам вниз и хлопает дверьми. Я едва сдерживаюсь, чтобы не завопить и запретить ему трогать мои прекрасные двери в моем чудесном новом доме.

– Поехали! – зовет он через пару минут. – Нужно забрать твою машину! Что ты хочешь на гребаный ужин?!

– Хочу гребаную пиццу! – ору я в ответ. Мне хотелось пиццы с того самого момента, как эта зараза заказала ее себе.

– Отлично! У меня все равно есть гребаный купон «Бениньо»!

– Прекрасно! Обожаю гребаного «Бениньо»!

Мы забираемся в машину так раздраженно, как только можем, и не произносим ни слова, пока не оказываемся внутри пиццерии. Когда к нам подходит менеджер отвести нас к столику, ей мило улыбаются другая Наоми и другой Николас, как всегда при посторонних, и говорим мы так спокойно, а внутри все кипит.

Пока я хожу в дамскую комнату, он заказывает мне «Доктора Пеппера», мою любимую пиццу.

Перед уходом я стряхиваю крошки и использованные салфетки со стола на тарелки и собираю все в стопку, что, как я знаю, он ценит, потому что старается облегчить работу помощникам официантов.

Вернувшись в машину, мы планируем, как разрушить жизни друг друга.

Не знаю, как Николас может думать, что я приму его всерьез.

Ну то есть…

Это просто…

У меня вырывается смешок, который я не успеваю удержать.

Проснувшись утром и пискнув при виде трех незнакомых мужчин в собственной гостиной, я судорожно попыталась прикрыться, но с облегчением обнаружила одеяло, которое, к счастью, как-то добралось до дивана, поэтому никто моих голых ног в шортиках не увидел. Кое-как замотавшись, я так и встала и сразу же со вскриком чуть не упала, споткнувшись, когда Николас неожиданно игриво хлопнул меня пониже спины, придавая ускорение.

– Поторопись! – жизнерадостно посоветовал он. – У нас сегодня куча дел!

С тех пор прошло уже несколько часов, а я до сих пор не знаю, какое у меня должно быть настроение. Переезд оказался крайне неприятным занятием, и я стараюсь помогать как можно меньше. Какое-то время