Между «Правдой» и «Временем». История советского Центрального телевидения - Кристин Эванс

НАВСТРЕЧУ ВКУСАМ МОЛОДЕЖИ

Одной из самых сложных задач, стоявших на этом пути, было отразить в программе музыкальные вкусы советской молодежи. Как свидетельствуют мемуаристы и исследователи, в послесталинский период быстро возрастало потребление и подпольное распространение западной джазовой и рок-музыки, а также советских авторской песни и рока337. Зрители понимали, что многое из того, что было действительно популярно, по крайней мере у многих советских молодых людей, по советскому телевидению не могло быть показано; в результате вопрос о том, как именно измеряются предпочтения аудитории, был весьма непростым. Вторая (но связанная с первой) проблема, стоявшая перед «Песней года», заключалась в медиации вкусового конфликта поколений в рамках допущенного на телевидение музыкального репертуара с целью привлечь как можно более широкую аудиторию и успешно продемонстрировать единство советского народа. «Песня года» была нацелена на то, чтобы предоставить советской молодежи альтернативу западной поп- и рок-музыке, – альтернативу, из которой зарубежные композиторы и исполнители явным образом исключались, – и в то же время показать, что вкусы у молодых людей, в конце концов, не такие уж и странные. Напротив, как утверждалось в программе, их вкусы тесно связаны с той самой советской песней, которая вдохновляла их родителей, бабушек и дедушек во времена Революции и Великой Отечественной войны и которая до сих пор, как гласил припев в заставке передачи, советским людям «строить и жить»338 помогает. На «Песне-71» Кириллов и Шилова подчеркивали единство зрительских мнений (заявляя, что зрители «единогласно» поддержали ту или иную песню) и согласие профессионального жюри с выбором зрителей. Но при этом они упоминали и о противоречивых вкусах зрителей. Так, в одном из перерывов между музыкальными номерами Кириллов зачитал вслух письмо, в котором предлагалось выделить в программе отдельную категорию для песен, предпочитаемых людьми моложе двадцати трех лет. Он посмеялся над этой идеей: что будет с теми несчастными, которым только что исполнилось двадцать четыре, не говоря уже о пятидесятипятилетних? Неужели им придется ждать, скептически спросил он, своих собственных передач? На это письмо Кириллов тут же «ответил» письмом от некоей семьи, сообщившей, что все три ее поколения любят одну и ту же песню339. Впрочем, так просто отмахнуться от этой проблемы было нельзя. Намекая на будущие нововведения, «Песня-71» заканчивалась именно такой отдельной номинацией, которую предлагали зрители, выступавшие за специальную молодежную категорию, только для старых песен. В итоге конкурс для зрителей на «знание старых песен» завершился тем, что зал воодушевленно и хором распевал оттепельный хит «Подмосковные вечера».

Год спустя, в финале второго сезона, для смягчения этих противоречий «Песне года» придали более сложную структуру, разделив выступления на отдельные тематические и поколенческие категории, – по сути, повторив в рамках одной передачи подход «дифференцированной аудитории» из советской медиасоциологии340. Как и в предыдущем году, за приветствием Кириллова и Шиловой следовало представление исполнителей, только на этот раз следом за певцами и вокально-инструментальными ансамблями были представлены еще и несколько певческих коллективов: солдатский ансамбль, русский народный хор, Московский хор молодежи и студентов и Большой детский хор Всесоюзного радио и Центрального телевидения, каждый из которых исполнил по одной песне341. Это короткое попурри предвосхитило структуру концерта в целом, состоявшего из сегментов, рассчитанных на определенные социальные группы, наиболее заметными из которых были ветераны и другие любители патриотической песни, студенческая молодежь и маленькие дети. Ощущение, что «Песня-72» отражает отдельные предпочтения социально разделенной аудитории, усиливалось благодаря по-прежнему важной роли жюри, состоящего из ведущих музыкальных теле- и радиопередач, у каждой из которых была своя аудитория и своя музыкальная направленность. Аналогичный баланс достигался и включением в программу старых песен – в попытке разрешить противоречие между задачей обобщения современных тенденций в советской популярной музыке и классицизмом советской культуры, которая стремилась создать песни на все времена. «Песня-72» также подчеркнула свой статус вновь изобретенной традиции: в ней были исполнены несколько песен, победивших в предыдущем году. В то же время эти песни были выделены из основной концертной программы в отдельное попурри; их названия и авторы не объявлялись и время для аплодисментов между ними не предусматривалось.

Кроме того, в «Песне-72» была прямо затронута проблема молодежных вкусов. Примерно в середине эфира член жюри с радио «Юность», которое специализировалось на популярной музыке и стремилось конкурировать с зарубежными радиостанциями, объявил конкурс для присутствующих студентов московских вузов. Он представил молодого диктора Центрального телевидения Юрия Ковеленова, который, настояв на том, что это не конкурс, а «маленький фестиваль в нашем большом телевизионном фестивале», представил, в свою очередь, несколько групп московских студентов, многие из которых были иностранными студентами из Азии, Африки и с Ближнего Востока. Эти группы спели несколько песен со своих мест в зале, после чего Ковеленов пригласил нескольких студентов на сцену спеть «Гимн демократической молодежи мира»; им подпевали зрители в зале. Затем всем исполнителям подарили новогодние елочки из мишуры и проводили со сцены342. В этой первой попытке признать молодежь в качестве отдельной категории зрителей «Песня-72» дала весьма ограниченный портрет советской и международной социалистической молодежи, – ограниченный теми видами песен и взаимодействия, которые непосредственно поддерживались советским государством.

Однако на следующий год этот конкурс «Песни-73» приблизился к признанию реальных вкусов молодежи, пусть даже и подчеркивая их принадлежность к единому социальному миру советской песни. В том году «маленький фестиваль» Ковеленова включал в себя первый тур, в котором студентов из аудитории попросили «доказать, что они действительно любят и знают [советскую] песню», исполнив песни, победившие на предыдущих фестивалях, и назвав их авторов и композиторов. Для второго тура Ковеленов попросил каждую «певческую группу» отправить на сцену «делегата», умеющего играть на музыкальном инструменте; как объяснил ведущий «Песни-73» Кириллов, им нужно сформировать «небольшой оркестр, или – сейчас это очень модно – вокально-инструментальный ансамбль». Он спросил каждого студента, на каком инструменте тот играет, – чтобы взять нужный инструмент у оркестра на сцене. Когда же почти все они ответили, что играют на гитаре, ведущий, сами студенты и зрители в зале рассмеялись. Кириллов заверил всех, что «мы знаем, что гитара сейчас самый, пожалуй, популярный инструмент среди молодежи» и что на съемочной площадке найдется шесть гитар для студентов – хватит всем желающим343.

Структура «Песни-72» – с жюри, разделением музыкальной программы на сегменты, ориентированные на определенные социальные группы, и такими же «адресными» конкурсами-в-конкурсе – оказалась весьма устойчивой: она стала основой, на которой создатели программы экспериментировали следующие пять лет. Каждый год они предлагали несколько иной подход к решению проблемы посредничества в потенциальных конфликтах вкусов, проблемы