Сборник Забытой Фантастики №3 - Эдвин Балмер

положил их и смотрел, как она их трогает. Он не удивился, увидев, как книги растут, пока не стали выше дома, и в то же время становились прозрачными. Она снова коснулась их, и они растаяли в голубых лучах и исчезли. Она взяла похожий на слоновую кость листок, сложила его и положила в карман. Затем она посмотрела на него, наклонила голову, подняла глаза, коснулась своего лба этим всемогущим наперстком и растаяла в лучах, как до этого сделали книги.

Доктор Джойс вернулся в свое кресло на веранде. Время от времени он улыбался про себя.

– Ну и сон, – пробормотал он. Затем его взгляд упал на столб веранды, в середине которого не хватало четырех дюймов, и, нахмурившись, он внимательно осмотрел его. Взяв катушку с нитками, он оторвал два или три ярда и, воткнув булавку в столбик веранды в месте среза, протянул нить точно параллельно нижнему срезу, пока не подошел к стулу, на котором сидела его посетительница. Затем он протянул еще одну нить вдоль верхнего среза и с удовлетворением заметил, что нити сошлись именно там, где у нее была рука. Войдя внутрь, он посмотрел на пустые места на книжных полках, где раньше стояли его Энциклопедия и Учебник астрономии. Он вышел на лужайку и посмотрел на звезду любви, планету Венеру, которая ярко сияла над головой.

В ту ночь его сон был беспокойным, и когда он проснулся, то несколько минут лежал, размышляя, а затем разразился своим мальчишеским смехом.

– Джим, – позвал он, – принеси мне маленькую энциклопедию и большую книгу по астрономии из библиотеки. И Джим, выйди и посмотри, не разрезан ли столб веранды надвое и скажи мне.

Он снова рассмеялся, увидев изумленный взгляд старого Джима. Через несколько минут Джим вернулся.

– Сэр, книг, о которых вы упомянули, там нет. Да, сэр, столб веранды, как вы сказали, разрезан надвое.

Ночь за ночью доктор сидел в своем кресле, наблюдая и размышляя. Он приготовил различные способы общения на случай, если его посетитель появится в любой момент. Внезапно его поразила мысль, что, возможно, она приходила, пока его не было, и даже сейчас, возможно, ждет от него какого-то знака. Как глупо! Неудивительно, что она оценила его умственные способности в четыре части из сорока четырех. Поспешив внутрь, он взял большой лист белой бумаги и нарисовал углем большой круг, в котором указал стрелку без четверти час. Под кружком он написал "ПРИХОДИ". Он достал его, расстелил на лужайке и вернулся к своему креслу. Пятнадцать минут спустя голубые лучи сфокусировались на лужайке, и он увидел, как материализовалась девушка. Она достала сложенный планшет, развернула его и расстелила на лужайке, где его касались лучи. Затем ему показалось, что появившиеся его книги стали большими, как уличные автомобили, и прозрачными, так что он мог видеть сквозь них дома через дорогу. Когда она прикоснулась к книгам, он увидел, как они сжались, стали непрозрачными и твердыми. В ответ на ее взмах ладонью он спустился вниз и поднял книги. Он колебался ровно столько, чтобы прикоснуться к листу белого материала. Сначала он казался гладким и холодным, как стекло. Затем он заметил, что на самом деле он вообще не прикасался к нему, потому что его палец был примерно на четверть дюйма выше него.

– Заряжен отрицательно, – сказал он себе, занося книги внутрь. Когда он вернулся, она сидела в парусиновом шезлонге. Он включил свет, но быстро выключил его снова, потому что при ярком свете она казалась еще более прозрачной.

На листке бумаги он написал: "Ты выучил наш язык по книгам?" Она колебалась и не подавала никаких признаков, что поняла его. Он был удивлен и немного разочарован. Затем он заметил, что она пишет своими светящимися буквами этим роковым кончиком пальца. Именно его почерк поразил ее, потому что она писала идеальными печатными буквами. "В ваших книгах нет ничего похожего на то, как вы пишете. Пожалуйста, дайте мне образец алфавита из маленьких и заглавных букв вашим собственным почерком". Он записал их и наблюдал, как она изучала их около двадцати секунд. В конце этого времени она запомнила их навсегда.

Теперь путь был открыт, и все тайны планеты любви принадлежали ему, если он попросит.

Доктор Джойс быстро писал, вырывая лист за листом и кладя их на подлокотник ее кресла. Он откинулся назад, пока она отвечала на его вопросы.

– Вы, люди на Земле, стоите на пороге открытий, которые мы сделали десять тысяч лет назад.

– Жизнь изменилась, когда мы узнали, что притяжение молекул любого вещества можно изменить. Когда мы применяли его к себе, это означало, что мы могли перестать испытывать чувства и страдания материального, твердого тела. Это дематериализованное тело, каким вы видите его сейчас, не подвержено ощущениям или возрасту, и мы не нуждаемся в питании. Раньше мы страдали от болезней, но нам нужно было только дематериализоваться, собрать, материализовать и уничтожить болезнетворные микробы. Болезни давно исчезли с Венеры. Каждый может быть материальным или дематериальным, как ему заблагорассудится. Конечно, в естественном состоянии, когда мы ростом в два дюйма, мы хрупкие, маленькие существа, и иногда жизни теряются из-за несчастных случаев. Со всеми нашими знаниями мы не можем восстановить жизнь и не можем создать ее иначе, как из самой жизни.

– Вы, земляне, называете Венеру звездой любви. Сейчас на Венере нет любви. Когда-то было время, когда существовало два пола. Сейчас самцов нет, партеногенез – это общий закон. Вы наблюдаете этот способ размножения от одного родителя только у пчел, муравьев и других насекомых. Ваши ученые заставили лягушачьи яйца развиваться без оплодотворения. Когда мы обнаружили, что самцы не нужны, они постепенно вымерли. Никто из них не рождался уже тысячи лет. Последний из них прожил семьсот лет, но поскольку развитие его мозга было очень низким, ему было запрещено материализовываться. В конце концов он и еще один человек нарушили это правило Высшего евгенического комитета и они были устранены.

Доктор Джойс вздрогнул и нацарапал в своем блокноте: "Устранен как фрагмент столба на моей веранде?" Она написала "Да" и коснулась кончика своего пальца с металлическими шипами таким образом, чтобы показать доктору, что правосудие на планете Венера не смягчается милосердием.

Внезапно она встала, взволнованно посмотрела на лужайку, где лучи больше не светили. Доктор присоединился к ней и увидел небольшое облако, закрывающее часть неба. Она подняла правую руку и указала на маленькое облачко. Струи фиолетового пламени взметнулись в небо, и облако исчезло без следа. Снова слабые лучи коснулись лужайки. На этот