Прогулка богов - Кодзи Судзуки

– Любопытно…

– Вы автор рукописи?

– Нет, не я.

– Не вы? А кто же тогда? Какой-то свободный журналист?

– Не-ет…

Фразы становились отрывистыми, очевидно, собеседник пребывал в смятении.

– Мне хотелось бы встретиться с вами и поговорить поподробнее.

Ситуация вдруг резко изменилась.

– Я не возражаю, но…

– Где вы сейчас?

– На Син-Маруко.

– Как насчет встречи после обеда?

Наконец Сиро назначил мужчине время встречи. Вечер их обоих устраивал, поскольку совещание Сиро с Симидзу должно было состояться днем. Поэтому они договорились встретиться в чайном домике перед станцией «Симбаси» в шесть часов.

– Если я опоздаю, тогда книжный магазинчик издательства «Иидзима».

Сиро положил трубку.

На протянутой ему визитной карточке не было указано никакой должности, только надпись: «Магазин издательства К., Тадацу Иидзима».

Сиро тоже протянул ему свою визитную карточку: «Генеральный директор акционерного общества и учебного заведения „Бун-бун“».

Иидзима внимательно посмотрел на карточку и удивленно воскликнул:

– «Бун-бун!» – он приподнял визитку и сравнил фотографию с оригиналом.

Одетый в простые джинсы и майку, мужчина напоминал заурядного служащего с правильными чертами лица. На вид ему можно было дать лет тридцать пять, но почему-то в нем ощущался холостяцкий запах.

Вечером в районе было полным-полно возвращающихся с работы служащих. Группами по три-пять человек они разбредались по идзакая,[4] поэтому в чайных домиках было пусто. В маленьком заведении, помимо Сиро и Иидзима, оказалась всего одна парочка.

Наконец мужчина спросил о происхождении названия «Бун-бун».

– Когда занятия у детей слишком затягивались, они начинали гудеть «гун-гун», а некоторым слышалось «бун-бун».

Такое непринужденное объяснение обычно служило началом беседы. Особенно при первой встрече оно часто вызывало непринужденную улыбку и способствовало гладкому как по маслу разговору. Однако с Иидзима этот примитивный прием не сработал. Он опустил визитку на стол, отпил глоток воды и спросил:

– Может, кофе?

– Нет, воду со льдом, – ответил Сиро.

Иидзима слегка приподнял руку и произнес:

– Принесите два льда!

На некоторое время улыбка исчезла с его лица, мужчина так сильно нахмурил брови, что они сошлись на переносице, и он то ли выжидающе, то ли с сомнением посмотрел на Сиро.

– Мураками-сан, вы принесли эти гранки?

– Нет.

Вначале он раздумывал, не взять ли их с собой, но потом решил оставить дома, предположив, что они вряд ли потребуются.

– Вот оно что… – Иидзима стал рыться в сумке. – Вот посмотрите этот образец.

Сиро взял книгу и просмотрел оглавление. Все шесть глав были о разных «новых религиях», которым и была посвящена книга. Он решил поочередно просмотреть все пояснения к ним, однако «Тэнти Коронкай» среди них не было. На первой странице гранок стояли цифры 91, но когда он нашел эту страницу, то обнаружил, что ее занимает не имеющая никакого отношения к секте фотография горного отшельника – ямабуси. В гранках текст шел в два столбца, а здесь – в один. Из-за того, что убрали одну главу, книга не стала тоньше, потому что два столбца заменили одним.

– Действительно, главы о «Тэнти Коронкай» в этой книге нет.

– Это потому, что на меня оказали давление. Я вынужден был заменить текст из двух колонок на текст в одну колонку, благодаря чему мне удалось добиться издания книги.

– Что за давление?

– На меня оказали давление из фирмы, связанной с производством пластинок, и я немного перепугался. Вероятно, среди верующих числилась одна из их звезд.

– Такое часто бывает?

– Нет, редко, Мураками-сан. Вы, вероятно, читали эти гранки? И каково ваше впечатление? – Иидзима постарался побыстрее замять разговор о фирме грамзаписи.

– Хотя я никогда не был под бомбежкой, та сцена произвела на меня жуткое впечатление.

Иидзима прищурился.

– Хотя все было написано от третьего лица, в последний момент я заменил его на первое. Мне показалось, что это происходит не с Тэрутака Кагэяма, а со мной.

– Ого! И вам это не показалось странным?

– Разумеется, но как-то так получилось.

– Например, там, помните, описывалась железнодорожная катастрофа?

– Да, – утвердительно кивнул Сиро, эта сцена тоже произвела на него глубокое впечатление.

– Это… было на самом деле. Описание этой катастрофы имеется в дневнике Тэрутака Кагэяма под датой 21 октября 1949 года. Я проверял по газетам.

– Вам это не кажется странным? Ведь двое других, ехавших на том легком грузовичке, скончались на месте.

– Если бы такого описания не оставил сам Тэрутака Кагэяма, автор не стал бы об этом упоминать.

У Сиро в этом не было ни малейшего сомнения.

– Но как такое произошло? – спросил Сиро, и тут Иидзима широко открыл глаза и подался вперед:

– Почему вы не верите? Ведь вы об этом ничего не знаете! Замысел этой книги родился полгода назад. А Тэрутака Кагэяма умер ровно за год до того.

– Значит, его уже нет в живых?

Сиро смирился с этой мыслью. Его познания о сектах были очень скудными. Особенно о мелких «новых религиях» он знал совсем мало и не обратил бы никакого внимания на сообщение о смерти основателя одной из них. Ведь когда он обнаружил в подвале молельного зала «Тэнти Коронкай» бронзовую статую, то ничуть не удивился, что она изображает наставника секты. После смерти он стал богом, и тогда изготовили бронзовую статую. Будь он еще жив, ее бы не было.

И тут Сиро вспомнил, что было написано в гранках.

– Вы использовали какие-то материалы, автором которых являлся Тэрутака Кагэяма?

– Нет, их не существует.

– Нет? Он ничего не написал?

– Написал. «Крик с небес», но, сколько я ни искал, в нем нет ни малейшего упоминания ни о железнодорожной катастрофе, ни о воздушных налетах, ни о пребывании на горе Хорайдзисан.

– Возможно, автор получил информацию от его приближенных?

– Это совершенно невозможно. Прежде всего потому, что этот человек замыслил рукопись, не прибегая к помощи «Тэнти Коронкай». Однако, если поискать, вероятно, найдется парочка готовых к сотрудничеству.

Сиро вдруг почувствовал себя одураченным. Он не понимал, зачем ведет эту беседу. Неужели после смерти основателя не осталось никаких материалов, никаких единомышленников; на чем же тогда основывался в своих записях автор? Не имея никаких конкретных доказательств, он подумал, не следует ли ему услышать обо всем непосредственно от автора?