Волшебная сказка Нью-Йорка - Джеймс Данливи

— У меня это не вызывает тревоги, джентльмены.

— Вы простите меня, мистер Вайн, могу я задать вам один вопрос.

— Прошу вас, задавайте.

— Вы посмотрите на нас. Это вот Зики. Некоторые думают, что он некрасивый, называют его Три Тонны. Но у него хороший домик во Флэтбуше. Соседи, которыми он гордится. Сын уже учится на законника, дочка ходит в хорошую школу. Вроде как ваши две.

— Что вы этим хотите сказать.

— Да ничего, ничего, поверьте. Знаете, нынче ведь кругом такая преступность. А мы все вроде как столпы общества, нам же надо друг за друга держаться. Теперь возьмите Кармина, у него тоже репутация репутация среди соседей будь здоров. Ну, правда, друзья называют его Тощим Итальяшкой. Шутят так. Но они его любят, потому что порядочный семейный человек из Хобокена. Мы, мистер Вайн, обижать никого не хотим. Понимаете. Я ведь только это и говорю. Я просто хотел вас спросить, как вы думаете, стали бы мы, деловые люди, тратить наше и ваше время, если бы мы всей душой не почувствовали, что можем вам пригодиться, оказать вам помощь. Реальную помощь, честно, как перед богом. В годину нежданной нужды, как это у вас, у похоронщиков называется. Которой не ждешь, не чаешь, пока она не постучит у порога. А тут как раз и мы. Готовые помочь. Заем, пожалуйста. Большой заем, еще лучше. Фантастический заем. Мы всегда, что называется, под рукой. Так что ли, Зики.

— Так, так.

— Постойте, а вот этот ваш подмастерье.

— Мой помощник.

— Простите, я именно так и хотел сказать, помощник. Как, вы сказали, вас зовут, молодой человек. Слушайте, я поклясться готов, что откуда-то вас знаю.

— Меня зовут мистером Пибоди.

Тони вытаскивает изо рта сигару и подносит к забинтованной челюсти руку. Склоняет набок большую голову с парой крохотных, вдавленных в череп ушей. Стряхивает с чудовищного колена комочек пепла.

— Занятно, я вас, ей-ей, в лицо знаю откуда-то. Во всяком случае, по вашему имени сразу видать, что вы, хе-хе, не какой-нибудь фертик, мистер Пибоди. Но кроме шуток. Может, вы мне сами чего подскажете. Вы в бейсбол не играете.

— Нет, не играю.

— А в футбол.

— Нет, я противник насильственных видов спорта.

— Ну, может, хоть в пинокль.

— К сожалению, нет.

— Я так понимаю, что люди вроде вас и мистера Вайна, чересчур заняты. Хотя наша страна обязана своим величием именно спорту. Ладно, мы не хотим отнимать у вас время. Мы только хотим, чтобы вы знали, мистер Вайн, что нам иногда кое-что известно заранее. Например, когда предполагаются большие похороны. И говоря большие. Я имею в виду большие. Такие, что могут потянуть тысяч на двадцать долларов. Какой же деловой человек в здравом уме откажется от подобной возможности. Плюнет подобному шансу в лицо. А мы за полгода можем вам таких штук пять устроить. Так что ли, Зики.

— Так.

— И комиссионных возьмем всего ничего. Всего-то навсего пять процентов. Это ж малость. При вашем размахе. И все под защитой. Я хочу сказать, мы вот только что услышали насчет этой женщины, которая подала на вас в суд, заявила, будто вы размалевали ее мужа, как шлюху. Это ж кошмар. Кому нужна такая реклама. Но можно и без нее обойтись, если объяснить ее адвокату, что он себе на этом деле шею свернет. Обслуживание с гарантией, мистер Вайн, никто вас тревожить не будет. Как бог свят, а, Зики.

— Как бог свят.

Кларенс Вайн спокойно улыбается. Тони снимает и протирает темные очки. Зики выпирает из кресла. Здоровенная бычья шея рвется из белого накрахмаленного воротничка. Золотая цепочка поперек светло-коричневого жилета. Все в нем выпучено и вздуто. Колени, локти, глаза. Кресло при каждом его движении покрякивает и визжит. Кармин начищает ногти, проезжаясь ими взад-вперед по синему пиджаку. Подставляет растопыренные пальцы под свет из окна, и легко обдувает каждый по очереди. И примерно раз в минуту оборачивается назад, к фотографии, на которой Вайн обменивается рукопожатием с мэром Нью-Йорка.

— Ну что же, мистер Вайн. Мистер Пибоди. Спасибо, что потратили на нас ваше драгоценное время. Я, естественно, надеюсь, что наши сегодняшние усилия еще позволят нам потрудиться для вас и пополнить ваш счет целой кучей долларов. Может, желаете съездить с женой на уикэнд во Флориду. Я там знаю отличнейшее местечко. Вам только и нужно будет приехать туда и сказать, меня, дескать, Большой Тони прислал. Расходы за наш счет.

— Мы с мистером Пибоди вдовцы.

— Эх ты, жалость какая, да, это плохо. Но разве, двое крепких мужчин, вроде вас, с такой представительной внешностью. Ну, то есть, разве любая девушка не почувствует гордости, окажись она с вами в холле любого отеля Майами-Бич, какой вы только назовете.

— Спасибо вам за все, как вы сказали, мистер…

— Мистер Норд. Тони Норд.

— Мистер Норд.

— И мистер Вест с мистером Истом. Легко запомнить, да у нас и бизнес такой. На все стороны света.

— Что ж, спасибо, что зашли, джентльмены.

— Нам это в удовольствие, поверьте. Всего вам доброго, мистер Пибоди, очень приятно, что вы с нами посидели. Все-таки я вас где-то видал. Слушайте, а вы случайно на самолетах не летаете, пилотом или еще кем.

— Нет. Я и на велосипеде-то езжу с трудом.

Облаченный в синий костюм Тони встает, прилаживая на нос темные очки. Одновременно поднимается Зики, на котором костюм шоколадный. Вместе с ним поднимается кресло, ножки торчат из задницы в стороны. Тони с Тощим Итальяшкой вцепляются в кресло. Дергают за антикварные ножки и ручки. Вайн торопливо огибает стол. Дергают втроем. Зики Три Тонны держится за край Вайновского стола. Одна из ножек ломается. Тони с грохотом отлетает. Разбивая очки о фотографию Вайна и мэра.

— Ах, так-растак. Простите, мистер Вайн, за эти поломки. Слушай, Зики, что за херня с тобой творится. Ты разве не видел, что тебе в это кресло садиться нельзя.

— Что ж я, по-твоему, куда ни приду, везде стоять должен, что ли.

— Нет, по-моему, ты должен смотреть, куда садишься.

— Ничего, мистер Вайн, картинку мы починим, а кресел завтра утром две штуки пришлем.

— Вообще-то это Луи Каторз.

— Луи. Я тут прямо на вашей улице знаю одного мебельщика, тоже Луи. Не волнуйтесь, он точь в точь такое же сделает. Самое позднее к завтрему.

— Завязывай, Тони. Чем трепаться про новые кресла. Ты лучше меня из старого вынь.

Задницу Зики заклинило. Брюки на бедрах того и гляди лопнут. Рывок. Он успевает лишь крикнуть, убивать-то не надо. Как кресло соскакивает с него. Содрогается пол. Кларенс Вайн утирает лоб шелковым темно-зеленым платочком. И компасные джентльмены, вынув из пепельницы сигары и воткнув их обратно во рты, на прощанье помахивают ладошками от дверей.

— Рад был с вами познакомиться, мистер. Опять у меня ваше имя вылетело из головы, такой приятный, чистый звук.

— Мистер Пибоди.

— А, да, Пибоди. Ну, точно я вас где-то видал. И простите, что мы столько всего наломали, мистер Вайн.

Кларенс стоит над позолоченным креслом. Наклоняется, разглядывая сломанную спинку и выдранную ножку. Качает головой.

— Ну вот, Корнелиус, или мне теперь следует называть вас мистером Пибоди. Вы имели возможность увидеть то, что порой именуют грубой силой. Для разминки разломавшей одно из моих кресел. Присаживайтесь. Рад, что вы пришли так удачно.

— Эти люди пытаются шантажировать вас, мистер Вайн.

— Если я им позволяю. Да. Если не позволяю. Нет. Хотя одно могу вам сказать определенно. Люди лезут в этот бизнес с таким остервенением, будто мы здесь спирт из опилок гоним. Мертвые не мертвые, на это теперь всем наплевать.

— Мистер Вайн, я правда очень сожалею о том, что случилось. Миссис Сильвер действительно подала на вас в суд.

— Вот письмо от ее поверенного. Но вы не переживайте. Это моя проблема.

Кристиан наклоняется над письмом. Солнце играет на белом листке бумаги, дрожащем в его руке. Боль копьем пронзает желудок. Клекот колоколов, сирены, внизу по улице проносятся пожарные машины.

Глубокоуважаемый сэр

От имени нашей клиентки миссис Сильвер мы обращаемся к вам по поводу чрезвычайно дискредитирующего надругательства (в дальнейшем упоминаемого как Надругательство), имевшего место во время подготовки к погребению ее покойного мужа Герберта, который, как повсеместно известно, в течение долгих лет занимал почетное место в деловом сообществе нашего города.

Упомянутое Надругательство над нашей клиенткой нанесло ее персоне невосполнимый и губительный ущерб и повлекло за собою нагноение бородавок по всему ее телу. Ответственность за это мы возлагаем на вашу фирму, а равно и на вашего служащего Корнелиуса Кристиана, занимавшегося приуготовлением останков.

Далее, касательно Надругательства, моя клиентка резко протестует против бесцеремонного обращения, которому она подверглась во время беседы с вами, имевшей целью уладить конфликт к удовлетворению всех заинтересованных сторон. Мы отказываемся понять ваше нежелание призвать вашего служащего к порядку и потребовать, дабы он принес миссис Сильвер свои извинения. Его произнесенное пугающим тоном заявление «я накачаю тебя формалином» содержало в себе прямую угрозу причинить моей клиентке невосполнимый телесный ущерб, изувечить ее, уничтожить духовно м подвергнуть ее жизнь жестокой опасности. Злонамеренное поношение, выразившееся в словах «толкану разъездному музею уродов» и иных, слишком оскорбительных, чтобы их здесь воспроизводить, с того самого дня полностью лишило мою клиентку дееспособности, а причиненное упомянутыми бородавками обезображивание вынудило ее затвориться от внешнего мира.