Ловушка - Майте Карранса

Нур не вызовет подозрений и станет гениальным двойным агентом.

Девушки всегда разоряли его, считал Цицерон. Он все время думал, что перевоплотился бы в девушку, если бы родился заново. Когда дела принимали скверный оборот, девушки обычно принимались плакать, пока какой-нибудь простак не проявлял к ним жалость и не вызволял из трудной ситуации. После этого они отворачивались от своего спасителя и перебегали к другому.

Столь простой алгоритм девичьего поведения Цицерон усвоил из общения с Мими. Мими была белокурой, она плакала, когда проваливалась по математике, к тому же у нее был мопед, который постоянно ломался. Кто был тот простак, который счищал налет с его свеч? Кто был тот простак, который научил Мими разбираться в интегралах?

Цицерон почти год носился с Мими, пока та не получила отличную оценку по алгебре и не сменила «Веспино» на «Ямаху 500». Затем она забыла о нем и даже не пригласила на свой день рождения. Последний раз он видел ее вместе с Роблесом, самым неотесанным парнем в классе, занимавшим место сзади нее на ее новом мопеде.

Цицерона огорчало отсутствие у Мими уважения к нему, он вспомнил, что в течение всего года, когда он был ее рабом, в трудных для него ситуациях она даже мизинчиком не пошевелила. А вот красивых слов было сказано предостаточно: «Цицерон, ты гений. I love you. Цицерон, какой ты „cool“»[47] …Мими была лживой, а он — набитым дураком, потому что верил ей.

Но теперь он усвоил урок и сделал собственные выводы по части девушек: они лживы, эгоистичны и расчетливы. Если они садятся рядом и просят об одолжении, лучше всего быстро унести ноги.

Похоже, нечто подобное пришло в голову Луси. Она села рядом с Цицероном и начала задавать вопросы вроде: «Как тебе нравится проводить свободное время?»

То были косвенные вопросы, к которым добавлялись уловки, чтобы расположить его к себе: «Цицерон — мегаоригинальное имя…»

Луси становилась все уверенней — видимо, она набиралась духа без присутствия публики — и долго надоедала ему, спрашивая, что написано на доске, придвигаясь к нему все ближе и ближе под предлогом, будто не понимает, что надо читать из книжки.

Цицерон чувствовал, как ее грудь касается его руки, однако решил не проявлять интереса к прелестям Луси. Подобная хитрость была ему знакома. Затем она посмотрит, как он отреагирует, точно все вышло случайно, и скажет: «Мне испортили компьютер». И если он проглотит эту приманку, то он пропал.

Пока бы он чинил компьютер Луси, она ушла бы на дискотеку с другим и, чтобы было веселей, не стала бы платить за вход.

Почему девушки никогда не платят за вход на дискотеки?

Вот еще одна несправедливость. Она причиняла Цицерону большую боль и убедила в том, что мир создан для девушек и таких чудиков, как он, чтобы последние оставались в дураках.

Ведь не все парни одинаковы. Мужской мир разделен на касты, как в Индии, а чудики — самая многочисленная и презираемая из них, почти такая же, как каста неприкасаемых в Индии — были особенно восприимчивыми, любезными и глупыми индюками.

Девушки искали их, чтобы выжать из них все, а затем бросить на кафедре информатики.

Вот какое будущее его ждало — сидеть в аудитории, забитой до отказа парнями, мыслящими нулями и единицами, состоять в команде игроков, внесенных в список самых перспективных, объяснять разные сложные штуки в Сети и исподтишка наблюдать за девицами с факультета гуманитарных наук, заигрывающими с дорожными инженерами, которые тем точно чем-то нравились.

Почему девушки избегают поступать на факультет информатики? Почему это направление их не очень-то интересует? Да потому, что любая из тех, кому могла понадобиться какая-нибудь компьютерная программа, знала, что достаточно позвонить по мобильному телефону какому-нибудь из чудиков, и тот все сделает даром, ничего не попросит и не станет надоедать.

Цицерон предпочитал виртуальных девушек. Тана была честным, верным и преданным другом. Она не была плутоватой, как Мими, Анхела или Луси. Если надо было свернуть шею дракону, приготовить манну небесную своему товарищу или отравить орка,[48] она это сделает, и точка. Постойте, только пусть она глупо не потешается, как та блондинка над бредовым моментом, запечатленным на фотографии во время его катания на «Дракон Хане».

Уже прошло больше суток после той встречи, и хотя Цицерон сильно ломал голову, пытаясь вникнуть в сущность интриги, но он так и не понял ни единого слова из ее рассказа о недоразумении, ее мнимом парне и предполагаемом согласии с предполагаемым незнанием.

Цицерон также не понял, почему после того, как блондинка заявила, будто они деловые партнеры и плывут в одной лодке, она разозлилась на него за то, что он заставил ее расписаться в аэропорту, а затем с презрением швырнула ему через окно один евро.

Несмотря на это, ему пришлось признать, что ей было не отказать в находчивости. Она застала его врасплох, признавшись, что не умеет ориентироваться на местности, что одинаково хорошо пользуется обеими руками, правда, их не различает, что лишилась подруги, потому что ударила ту в лицо ракеткой.

Это его взволновало. Цицерон не был полным идиотом, но впечатлился так, что по его телу забегали мурашки. В то мгновение ему показалось, что это искреннее, чуть ли не интимное признание — первое признание, какое он услышал от девушки за всю свою жизнь.

Цицерон едва не угодил в расставленные блондинкой сети, но вовремя почувствовал, что именно этого она и жаждет — убедить его в том, что они духовно близки, расположить его к себе, чтобы он посочувствовал ей, а затем… бац — нанести ему удар в спину.

И она это сделала при первом удобном случае, оскорбив Цицерона перед другими девушками. Все они одинаковы! Хотя… ее монолог в парке о пикси и неудачная попытка вымолить заклинание, наделяющее ее способностями к языкам, ему понравились.

Однако все это было спектаклем, довольно нелепым, но все же спектаклем. Анхеле следовало лучше играть в эпизодах, он замечал ее притворство. Она лицемерна.

Все девушки всегда играли.

Мими все время думала, что он смотрит на нее (у нее глаза на затылке?), и шла неторопливо, вихляя задом и оборачиваясь через каждые три шага.

Цицерон понял, что блондинка знала, кто прячется под клумбой, и устроила для него спектакль, а он, глупый, все это проглотил и дал себя обмануть. Это произошло не случайно, это просто не могло быть случайностью. Анхела — сообразительная особа, видно, она нащупала слабое место Цицерона и пришла к выводу, что его удастся поразить, отколов номер с волшебными существами.

Решено: он навсегда выбросит ее из головы. Он не может проявить слабость. Он отомстит им всем за насмешки, превратившись в одну из них. В ближайшей земной жизни он не питал бы надежд родиться девушкой.

Цицерон уже стал ею.

Ее будут звать Нур, она будет симпатичной, смешной, болтливой, плаксивой и лживой. Она близко подружится с Таной и начнет расспрашивать ее о Раэйне, чтобы изменить ее мнение о нем. Она будет общаться с самим Раэйном, чтобы узнать, кто скрывается за клавиатурой, а затем сблизится с Херхесом, прибегнув к женским чарам, и шепнет тому на ухо, что Раэйн — подстава.

Наконец-то. Он снова в своем лесу. Полуденный зной располагает к сиесте. Никто не проснулся? Нет, проснулся. Кто-то идет.

Это прелестная Тана с черными кошачьими глазами, в голубой тунике с ровными складками.

Тана подходит к ней с распростертыми объятиями.

— Пришло время пополнить группу новой девушкой. Добро пожаловать, Нур.

— Спасибо, Тана. Ты ведь Тана, правда? Это самое красивое имя.

У нее здорово получается. Тана приняла ее в новом облике, не задавая никаких вопросов. А он с головы до ног чувствует себя настоящей девчонкой. Правда, он по глупости выпалил, что у нее самое красивое имя. Как же легко быть девчонкой! Достаточно с абсолютной убежденностью говорить глупости, быть обходительной с человеком в его присутствии и поносить его за спиной.

— Нур тоже звучит оригинально, — тут же ответила Тана.

Цицерон подумал, что настала пора проявить скромность, что это тоже нравится девушкам, разумеется, за счет других девушек…

— Однако у меня лишь первый уровень.

— Не волнуйся, я могу тебе помочь дойти до двенадцатого.

Тана действительно фантастическая девушка. Она даже похожа на парня. Придется воздать ей за ее щедрость.

Нур/Цицерон подпрыгнула и выпустила стрелу в сокола, пролетавшего над их головами. Стрела попала точно в цель, и сокол упал рядом.

— Какая ты меткая!!! — поздравила ее Тана.

Нур пожала плечами, подняла сокола, выдернула из него волшебное перо и подарила его Тане.

— Держи.

— Я не могу принять его.

— Конечно, можешь. Я пристрелила сокола ради тебя.