Разводить(ся) надо уметь (СИ) - Рымарь Диана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Снежана, просто скажи мне «да», а с остальным я разберусь, поверь! Уж я найду, как защитить свою девушку, даже если она пока еще замужем за другим…
— Да… — тихонько шепчет она.
— Что?
— Да! — отвечает уже тверже. — Я говорю тебе «да», Игорь!
Хватаю ее за руку, прижимаю к себе, утыкаюсь носом в волосы.
«В Москву она собралась… Ну как я без нее? Я же не смогу…»
Но какой Мальцев придурок! Иметь такую женщину и ей изменять — это надо быть вообще без мозгов! А я ведь тоже в нем не разглядел двойного дна. Вот так работает на тебя человек годами, а ты и не знаешь, что он — гниль, обтянутая кожей. Мало того, что всех сотрудниц перебрал, так еще и жену обижает.
«У него тяжелая рука…» — вдруг вплывают в мозгу слова Снежаны.
Странно… Обычно люди не предупреждают, что у кого-то тяжелая рука. Для того, чтобы так сказать, нужно почувствовать силу этой руки на себе. Получается, Снежана почувствовала? Он ее бил?
И тут вдруг до меня доходит:
— В нашу первую ночь я заметил у тебя на щеке синяк. Это он тебя ударил, да?
Снежана молчит, но ей и не нужно отвечать, я вижу ответ в ее глазах. И снова с силой сжимаю челюсть.
— Игорь, ты опять скрипишь зубами… — шепчет она.
Ну да, скриплю. Мой дантист станет богаче, а вот мой шеф-повар…
Глава 40. Мой шеф-повар…
Игорь
— До вечера, милая… — целую Снежка в щеку и закрываю дверь такси.
Слежу за тем, как ее увозят, как она смотрит в окно, машет мне рукой. Машу в ответ, сохраняю улыбку ровно до того момента, пока машина не поворачивает за угол. В эту самую секунду мое лицо мрачнеет, а зубы снова непроизвольно начинают скрипеть.
— Ваш шеф-повар всё еще заперт в переговорной, — докладывает мне охранник, как только возвращаюсь в ресторан. — Мне его выпустить? Или вы сами…
— Я сам, Егор! Отправляйся на рабочее место.
Забираю у него ключи и иду прямо в переговорную.
Это полупустое просторное помещение, где из мебели только стол и несколько стульев. Я использую его для презентаций и общих собраний.
Когда захожу, Мальцев вскакивает со стула и несется ко мне.
Подумать только, я с этим уродом за руку здоровался, почти приятельствовал! А он этой рукой мою Снежану… Тут же вышвыриваю этот образ из головы, чтобы не слететь с катушек.
Мальцев же по-своему трактует мой грозный вид, поскольку тут же начинает оправдываться:
— Не знаю, что вам наговорила Снежана, но она всё врет! Я ее раньше даже пальцем не трогал! Я…
— Сейчас что изменилось?
— В смысле? Что вы имеете в виду?
— Почему сейчас тронули, Роман Данилович? — интересуюсь я, при этом очень стараюсь сохранить невозмутимое выражение лица.
— Вы про то, что я прижал ее к стенке? Она моя жена, в конце концов, и это наше с ней личное дело…
— Вы прижали к стенке моего сотрудника на территории моего ресторана! Всё записано на камеру… Так что теперь это общественное дело, Роман Данилович! Очень даже общественное… — говорю обманчиво спокойным тоном.
— Игорь Викторович, понимаете, у меня с ней сейчас нелады… Настоящая драма! И понятное дело, я не могу оставаться спокойным…
— Какая драма? — перебиваю его на полуслове.
— Не хотелось бы говорить, но раз уж вы стали невольным свидетелем… Я думаю, жена мне изменяет… — проговорил он гробовым тоном. — Мне бы только узнать имя этого козла, я бы ему небо в клетку-то показал… Чтобы не смел лезть к замужней женщине….
— Хотите узнать, с кем именно спит ваша жена? — спрашиваю я с усмешкой, которую Мальцев, впрочем, не замечает.
— Конечно, хочу и выясню, как бы дорого мне это ни стоило…
— Тебе это не будет стоить ни рубля… — снова его перебиваю, намеренно переходя на «ты», и выплевываю с доброй долей ехидности: — Я сплю с твоей женой! Сплю с ней регулярно и собираюсь продолжать это делать. А еще спешу сообщить — она больше не твоя жена! Ну, что встал? Давай, показывай мне свое небо в клетку! Я даже позволю тебе ударить первым…
Чем дольше говорю, тем сильнее у Мальцева перекашивает лицо, а глаза делаются совершенно дикими. Вижу — сдерживается из последних сил. Боится, тварь… Ведь я не кто-то там с улицы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Ну, давай! Покажи, на что способен! Или не способен? — нагло его провоцирую.
Упираю руки в бока, специально, чтобы он видел: я открыт для удара.
Сегодня я четко понял: Мальцев — трус! Даже мне хотелось зарядить тому перекачанному прыщу, с которым сидела Снежана. А он ее муж, имел все основания плотно слететь с катушек и броситься на противника. Однако предпочел броситься на слабую женщину, что характеризует его весьма красноречиво. А трусы напрямую не нападают, они действуют исподтишка.
Вот и этот твареныш не стал бить в открытую. Поравнялся со мной, сделал вид, что хочет уйти, а сам врезался кулаком мне в живот, чего я в принципе ожидал. Стандартный заход — ударить в живот так, чтобы человек согнулся пополам, а потом коленом разбить ему нос — всё, клиент, то есть я, вне зоны доступа. Ну… был бы, если бы последние несколько лет я не занимался шлифовкой собственного пресса.
Я не бодибилдер, совсем нет, но имею на животе достаточный слой мышц. Напрягаю пресс, чтобы принять удар — смягчить настолько, чтобы тут же не скрючиться. И моментально пользуюсь открывшимся преимуществом — ведь морда Мальцева теперь в непосредственной близости и абсолютно не защищена. Бью кулаком ему в челюсть и попадаю весьма удачно, его голова дергается, а сам он чуть не заваливается на пол.
Мы с моим личным тренером по самозащите отрабатывали этот удар не раз и не два. Да, я из тех людей, кто отлично умеет себя защищать.
Вижу, Мальцеву мало. Он поднимает руку, чтобы врезать в ответ, только я уже не подставляюсь, отскакиваю назад, встаю в боевую стойку, закрываю руками лицо и верхнюю часть корпуса, а когда он замахивается, просто уворачиваюсь. Он неловко уходит в сторону, и в этот момент мне удается перехватить его руку, выворачиваю ее ему за спину. И всё, его песня спета — он в железном захвате, из которого не сможет выбраться.
— А-а-а!.. — тут же орет он.
Но я не отпускаю, припечатываю его мордой к стене, еще сильнее выворачиваю руку и шиплю в ухо:
— Слушай сюда, уродец! Считай, дни твои в «Сапфире» сочтены… Но я ведь знаю, это не твой основной доход! Ты приторговываешь черной икрой и трюфелями! Я молчал, потому что это не мешало делу, но это не значит, что я не знал! Могу в два счета перекрыть тебе поставки! И потом, я, конечно же, в курсе твоей карьеры на YouTube и того, что ты рекламируешь на своих мастер-классах дешевое фуфло под видом японских поварских ножей и прочей кухонной утвари… Только дай повод, и я ославлю тебя на весь свет как продвигателя дерьма! После этого с твоих роликов будут только ржать, и никакой даже самый тупой олень у тебя больше не закажет ни одного рекламного ролика! И уж конечно, тебя в Краснодаре после такого никто ни за что шеф-поваром к себе не возьмет! Тебе ясно, что со мной шутки плохи?
— Кишка тонка такое сотворить! — шипит он.
И тут же начинает пищать, как школьник, которому трусы на голову надели, когда я еще сильнее выворачиваю его руку.
— Заткнись и слушай! Клянусь, не пожалею денег, закажу программу-разоблачение и распространю среди вашей блогерской тусовки! Тебя закопают свои же!
Мальцев больше ничего не говорит, только поскуливает от боли в руке и пыхтит, как паровоз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Ты ведь любишь деньги, а? Тогда слушай меня, иначе всю оставшуюся жизнь будешь строгать на рынке шаурму! Снежана хочет дать тебе понять, каково оно — когда тебе изменяют. И ты поймешь… Или не поймешь… Мне без разницы! Главное — ты дашь ей развод и отныне будешь с ней приторно вежлив, не более того. А когда она устанет от твоей физиономии на кухне, ты уволишься по собственному желанию. И в этом случае, я акцентирую, только в этом случае наши дорожки больше не пересекутся, и я не стану портить тебе жизнь. Но если ты только попытаешься тронуть мою женщину или как-то навредить моему ресторану… Я тебя уничтожу, Мальцев! Ты всё понял?!
