В поисках Белого города - Елена Лирмант

- Ну, что, Веда, страшно? Впервые от отца уезжаешь? - И повернувшись к Уллину, негромко добавила, - не бойся, ничего с твоей дочкой не случится. Я тебе Слово даю, - и махнула рукой, - поехали.

Всю дорогу Веда крутила головой и смотрела по сторонам. Ощущение свободы и самостоятельности кружило голову. Всю дорогу Сюа не проронила ни слова, только уголки губ ее то и дело кривила легкая усмешка. Но девушку это не беспокоило! Она то и дело заглядывалась на давно знакомые ей с детства красивые уголки природы. И странное подспудное чувство, что увидит она их еще не скоро, нет-нет, а накатывало как волна, а потом отходило, давая простор радости нового неизвестного, но она не сомневалась прекрасного, периода ее жизни.

Приехала она последняя. Все одиннадцать девушек, уже сидели в комнате отдыха дружинников, что была прямо под воротами. Когда они с Сюа вошли, все головы повернулись к ним, и Веда почувствовала, как одиннадцать пар глаз прошлись по ней оценивающе и удивленно. Да, и сама она была поражена, какие красивые девушки были перед ней. Дородные, с длиннющими косами, румяные, полногрудые. Она представила, какой они выглядит со стороны, и ей стало смешно, тонкая, угловатая, с охапкой вьющихся волос, которые были заплетены в две небольшие, но толстые, едва доходящие до груди косицы. Молчаливое разглядывание новой претендентки на звание Жены Раджана затянулось, и чтобы как-то выйти из этого глупого положения, Веда состроила удивленно-растерянную мордашку и тонким голосом проговорила: - Ой, девочки, какие вы все красивые! Я перед вами как куст шиповника перед лесными деревьями...

Девушки заулыбались, а Сюа прыснула в кулак. Но вспомнив, что она Верховная жрица, взяла себя в руки, и лицо ее снова приобрело строгое и непроницаемое выражение. Только глаза смеялись.

- Все в сборе, - строго прозвучал ее голос.- На выход.

И группка девушек, выстроившись в ряд, друг за другом вслед за Сюа вышли из комнаты дружинников. По обе стороны улицы толпы народа, уже соскучившиеся в ожидании, встретили их радостными криками. Весты старались произвести впечатление, шли медленно и важно. И тут же полетел шепот обсуждения. И, конечно, больше всех досталось Веде. Дочь Уллина крепко сжала руки в кулаки, чтобы не расплакаться от обиды.

- Смотрите, смотрите, а та, последняя, совсем тощая ...

- Ну, дошли! Скоро в весты грудничков выбирать будут...

- Так ее и утвердили для ровного счета... вест-то больше не осталось. Раджан за два года всех лучших девушек отверг, да вряд ли он на этого заморыша позариться?

- Так чтобы рыба клюнула и червяк на крючке должен быть аппетитный, а эта доходяга и на крючок не лезет....

- А вон та первая - хороша. Забористая девка! Эх, и почему меня Раджаном не выбрали, я бы сразу ее в охапку схватил...

- А ты подожди, наш Раджан со странностями, может быть, ему костлявенькие по вкусу, так эта сдобочка тебе и достанется...

Конечно, Веду предупреждали и мамка, и отец, и даже Сюа, что она выглядит моложе своих лет, не взяла ни дородством, ни волосом. Но тогда, это ей казалось не важным. Она и представить себе не могла, что так унизительно и обидно будет идти сквозь толпу, слыша о себе ядовитые слова. Словно ни Жену этот Раджан себе будет выбирать, с которой весь определённый судьбой век вековать, а жеребца на рынке. Главное - зубы, бока и ноги. Злоба на Раджана появилась сначала как маленький комочек, но чем ближе они были к его хоромам, тем комочек неуклонно превращался в огромный острый камень. Всю оставшуюся дорогу, она старалась не слушать пересуды, а еще раз представляла себе план Храма Храмов, который она нашла в библиотеке Храма знаний, и который надежно был скопирован на платок и спрятан на груди.

Ну, вот они и дошли. Встав спиной к воротам, все двенадцать девушек сначала выстроились в ряд и отдали низкий земной поклон жителям города, а потом, перестроившись, в том же порядке, в каком шли по улице, вошли во внутренний двор. Сердце у Веды забилось часто-часто. Вот она долгожданная минута. Огромный двор, выложенный плитами, вокруг которого по периметру высились хоромы. Прямо перед ней замысловатый Храм избранных - вотчина Белого братства. Справа - строгий и величественный Храм Совета - где работали и временно жили Раджан и его советники. А слева простой, но до удивления красивый, выложенный огромными каменными глыбами с большими окнами из зеленоватого стекла Храм деяния, где собирались все летописи с самых первых времен. Это было то место, куда они так стремились попасть с отцом. И не смотря на то, что Уллин занимал должность магистра Храма знаний, единственного и самого престижного учебного заведения, даже ему путь сюда был закрыт. И вот она, его дочь, попала в святая святых, и теперь главное, суметь не оплошаться и вестой побыть, и в библиотеку попасть.

Их провели через двор в центральный храм. Потом анфилада комнат и вот, наконец, огромная продолговатая спальня, где им предстоит прожить несколько дней. Вдоль двух стен напротив друг друга стояли большие кровати под красными балдахинами, заправленными красными покрывалами, и около кровати небольшие шкафчики. Кровати, что располагались слева, были выдвинуты вперед, так как у противоположной стенки в дальнем углу было окно, и еще одно окно вдвое больше находилось рядом на соседней стене, как раз напротив двери. Спальное место в углу напротив окна считалось неудачным. Оно было самое дальнее и темное, там не было ночника. И молва утверждала, что ни один Раджан, приходящий смотреть на своих спящих вест, не доходил до него. Поэтому первое испытание - весты должны расположиться без шума и скандала. Девушки столпились около входа и посматривали друг на друга, переминаясь с ноги на ногу. Веда, которая еще дома поставила себе цель занять именно это место, вышла вперед и обратилась к товаркам: - После того, что я услышала о себе, мое место вон там, у окна. - И, резко развернувшись на каблучках, пошла в дальний угол спальни, сбросила туфли и улеглась на постель. Девушки, как-то сразу повеселели и чинно, будто все было уговорено заранее, заняли каждая свое место. Скосив глаза, Веда посмотрела на Сюа. Во взгляде Сюа она прочитала укор и сожаление в том, что первое испытание она не прошла - сломалась, хотя верховная жрица, может быть, нарушив традицию, намекала ей, что Жена Раджана ни в коем случае не должна обижаться на шепот толпы. Каждому не угодишь! А истинную женщину отличает чувство собственного достоинства. Веда поморщила нос, и повернулась к Верховной жрице спиной. На ее лице играла улыбка! Пока все шло по плану.

Как только за Сюа закрылась дверь, весты оживились, послышался смех, и шутки, кто-то подошёл к Веде и положил, ей на плечо руку: - Не отчаивайся ты так!