Озноб - Анна Малышева

– Сосед, тот самый Валентин, кстати, имел удовольствие еще раз с ним пообщаться. Ну и другие свидетели нашлись. В деревне только с виду народу мало, на самом деле повсюду глаза. Все видели там эту несчастную Ирину Петровну, начиная со вторника.

– Валентин врет! Я жила в доме одна!

– Я тоже думаю, он что-то путает. Если бы с вами проживала жена хозяина, вы первая должны были это знать…

Дальше Ирина не слышала. Догадка, ослепительная и в то же время ничего не сделавшая более ясным, так поразила ее, что женщина мигом забыла о головокружении. «Валентин? Валентин никогда прежде не видел жены Сергея, он думал, что это я! Он имеет в виду меня, говоря о женщине, которая жила в доме со вторника, он и все остальные! Но… В таком случае, по их мнению, я умерла?!»

– Скажите, – обратилась она к агенту, только что замолчавшему и явно ожидавшему ответа. – Когда вы общались с Валентином, вы не говорили, что выступаете от моего имени?

– Да что вы! – опешил тот. – Зачем это, ведь ваши интересы пока никак не затронуты! Я просто прощупывал почву и наткнулся вот на такие странные факты. Вы их можете объяснить?

– Могу! – Окончательно собравшись, женщина почувствовала прилив сил. – Знаете, Дима, нам с вами в самом деле нужно срочно увидеться. То, что я хочу рассказать, правда не для телефона. Приезжайте, я еще какое-то время буду одна, мы сможем поговорить.

Продиктовав адрес, Ирина нажала кнопку отбоя и некоторое время сидела неподвижно, созерцая и слушая пустоту. На нее мутным потоком нахлынули воспоминания последних дней – во всем объеме, вплоть до мелочей, которые прежде казались неважными. Удивительная готовность, с какой Сергей согласился сдать ей особняк, его странные условия – выступить в роли несуществующей супруги и не приглашать в дом посторонних, ночные шумы на втором этаже, машина, дежурившая той же ночью за воротами дома, сам собой включившийся рубильник и странный пожар, больше похожий на мистификацию. Больше всего, однако, женщину мучил тот факт, что у Сергея все же имелась жена, оказавшаяся к тому же ее тезкой. Ирина сама не понимала, отчего ей это до такой степени неприятно. И были еще деньги, волей-неволей принятые у него, теперь она уже сама недоумевала, на каких основаниях.

«А ведь получается, Егор не лгал, он видел женщину наверху!» Она больно прикусила губу, так что на глазах выступили слезы. «И пытался меня убедить, что я беру деньги у преступника, а наткнулся на глупую истерику, которой я пыталась прикрыть… Да жадность, самую банальную жадность, кто бы отказался в одну минуту разбогатеть на целый миллион! Боже, если бы я могла сейчас увидеть его и извиниться!»

Ирина сдерживалась, боясь расплакаться по-настоящему, но слезы все-таки хлынули. Упав на постель в своей комнате и уткнувшись в подушку, женщина плакала навзрыд, с наслаждением, как не удавалось поплакать уже давно. Она сама не понимала толком, что оплакивает – свою жестокую ошибку в человеке, который ей нравился, ссору с мужем или то, что ее, пользуясь выражением Егора, неким образом использовали. Когда слезы кончились, она прошла в ванную комнату и долго плескала в лицо холодной водой, а окончательно успокоившись, решила не поддаваться панике. Так или иначе, трагедия, разыгравшаяся в том далеком загородном доме, пока никак не затрагивала ее лично.

Глава 9

Дима приехал спустя час, и женщина еще с порога засыпала его вопросами. Он едва успевал отвечать, раздеваясь и по своему обыкновению оценивающим взглядом окидывая прихожую.

– Лестница на второй этаж? Да, была, по ней огонь и спустился на первый. Загорелось наверху, как в прошлый раз, но я голову даю, тогда было подстроено!

– А кто-нибудь из тех, кто утверждает, будто жена Сергея там проживала со вторника, видел ее прежде?

– Вот этого я не спрашивал. А надо было узнать?

– В общем, на этот вопрос я сама могу ответить. – Ирина пригласительным жестом открыла дверь на кухню. – Валентин точно никогда жены Сергея не видел. Сергей говорил, что вообще не женат.

– Да какое это имеет значение? – недоумевал гость, присаживаясь к столу. – Кофе не угостите? Весь день мотаюсь, как собака…

– Сейчас сварю. – Ирина встала к плите, поставила на огонь воду и через плечо покосилась на добродушное улыбающееся лицо Димы. Она представила, как изменится его выражение после того, что ему предстоит услышать, и в последний раз усомнилась, стоит ли посвящать постороннего человека во все детали. «Но, с другой стороны, кто мне еще поможет? Егор пропал, опереться больше не на кого… А сама я туда соваться боюсь!»

– Дело в том, что, когда я договаривалась с хозяином об аренде, – она отыскала в шкафчике вскрытую пачку кофе и насыпала несколько ложек в турку, – он поставил пару странных условий. Я на них согласилась, потому что вариант был исключительный. Теперь понимаю, что погорячилась. Первое – я не должна была приглашать в дом никаких гостей.

– Такое часто оговаривают! – поддакнул внимательно слушавший Дима.

– Второе… – Помедлив, Ирина сняла с огня закипающий кофе и принялась разливать его по чашкам через ситечко. – Он сказал, что выйдет во всех отношениях удобнее, если соседи будут считать меня его супругой. И тут же оговорился, что не женат, жениться не собирается и вообще к браку относится отрицательно.

– О-па… – раздельно проговорил мужчина.

Он даже не обратил внимания на появившуюся перед ним дымящуюся чашку. Дима в самом деле разом прекратил улыбаться, его лицо посуровело и как-то вытянулось. Глядя на него, Ирина предположила, что в пиковых ситуациях этот человек умеет вести себя мужественно и даже агрессивно.

– Да, сейчас можно разводить руками, удивляться, как я сваляла такого дурака, – кивнула она. – Но тогда это для меня ничего не значило. Мне хотелось именно такой дом, как у него.

– А как он объяснил, зачем ему это нужно?

– Сказал, что тот же Валентин будет лучше слушаться и меньше сплетничать. Меня эти аргументы убедили.

– Дела… – протянул Дима. Он, не глядя, взял чашку, сделал глоток и скривил рот, обжегшись. – Значит, это о вас все говорят, когда имеют в виду его жену, а ее самой там все эти дни близко не было?

– Если бы в доме жил кто-то еще, я бы поняла! Я только раз услышала…

Не договорив, Ирина запнулась. Она хотела рассказать о шуме наверху, услышанном однажды ночью, но в памяти одновременно всплыло иное. «Трупу дватри дня! – злорадно и вместе с тем, истерично улыбаясь, говорил Егор. – Похоже, ты жила в доме не одна!»

– Вы сказали, от той женщины остались только кости? – спросила Ирина насторожившегося собеседника. – А могут по останкам определить, когда именно она умерла?

– Да это и так ясно! – воскликнул агент. – Или…

– Ее могли привезти в дом уже мертвой, а пожар устроить, чтобы замести следы.

– У, какая фантазия! Слушайте, тут и так есть над чем подумать, не надо добавлять лишних ужасов. Значит, вас ввели в заблуждение, и вы выдавали себя за супругу Соколова. В ночь пожара он вас спешно увез, а супругу, по всей вероятности, тогда же доставил в дом. Видимо, дама напилась до бесчувствия, пока ждала мужа обратно, включила электрическое отопление на втором этаже, там снова замкнуло, и пока она спала, дом сгорел. Или… – Он сощурился и неохотно признал: – Это может быть убийство!

– Но со стороны все выглядит примерно так, как вы только что описали? Никто ничего не подозревает?

– Абсолютно. Мой приятель-страховщик первый бы намекнул… Все чисто. Соколов, похоже, получит немалые деньги по страховке.

– А о какой выплате идет речь? Мог он из-за нее…

– Убить? Вряд ли, – качнул головой Дима, явно готовый к этому вопросу. – Он ведь солидный бизнесмен, богатый человек. Что ему мараться из-за страховки, тут и поджог, и убийство… Если бы не вы и не то, что вы мне рассказали, все бы выглядело, как обычный пожар с пьяных глаз. Но к несчастью для Соколова, вы все же есть…

Странность последней фразы не ускользнула от Ирины. Она удивленно взглянула на мужчину, который, поймав ее взгляд, пояснил:

– Я имел в виду, пока вы есть, для этого товарища существует определенная опасность. Откуда ему знать, будете ли вы молчать? А вдруг заинтересуетесь этим делом? Вдруг узнаете о пожаре, о смерти его жены, о том, что он сам, слышите, сам лично утверждает, будто она там жила последние три дня? Вот уж где можно поймать его за руку! Ведь он ни слова никому не говорит, что сдавал дом! Там проживала его законная супруга, и точка! Это все для вас небезопасно! Я сам, когда расспрашивал, был очень осторожен, и то приятель удивился, зачем мне эти сведения.

– Словом, вы думаете, что Соколов попытается меня убрать, если что-то заподозрит? Ну, тогда придется еще кое-что вам сообщить. Я виделась с ним уже после пожара, он сам настоял на встрече и умудрился всучить мне деньги. Якобы за моральный ущерб. Сумма немаленькая, миллион рублей.

Дима молча взял чашку и в несколько глотков выпил остывший кофе. Он как будто пользовался этой отсрочкой, не зная, что ответить. Когда мужчина снова заговорил, в его голосе звучало недоверие и даже обида: