Великий Ленин. «Вечно живой» - Владимир Поцелуев

Таким образом, позиция Мартова была близка «линии Каменева», к которой склонялись большевистские российские организации. Но в Россию прибыл Ленин, который обнародовал свою программу – «Апрельские тезисы». Максимально концентрированно изложенную Лениным тактику революционной борьбы развивали его «Письма из далека». Установки Ленина не встретили поддержки петроградских большевиков, ибо они круто меняли не только «каменевский курс», но и все социал-демократическое мышление, по которому без завершения буржуазной революции и буржуазных преобразований переход к социалистической революции невозможен. Плеханов назвал «Апрельские тезисы» бредом, считая, что претензии большевиков на власть авантюристичны, ибо это вело к гражданской войне.

8 апреля 1917 г. «Правда», редакция которой была в руках Каменева и Сталина, объявила «схему т. Ленина» неприемлемой. Однако менее чем через две недели сначала на Петроградской, а затем на 7-й Апрельской конференции большевиков ленинские тезисы были приняты как политическая программа партии.

«Мягкий» Каменев был вынужден уступить «вождистскому» напору Ленина, его психоэнергии, о которой писал эсеровский лидер В. Чернов: «Уверенность в себе, почти полное отсутствие внутренних колебаний, непримиримость к политическому противнику, умение разглядеть его слабые стороны и использовать их в борьбе, доводя ее до победы». Чернов писал, что практика выковала в Ленине «изумительное хладнокровие, способность в самых опасных положениях не теряться, сохранять присутствие духа и надежду как-нибудь «вывернуться»… Его волевой темперамент был как сильная пружина, которая тем сильнее «отдает», чем сильнее на нее нажимают…»[177]. Вместе с тем существовала и благоприятная почва формирования большевистского вождя и успеха его «бреда». Именно на практике революционной борьбы стала проявляться «вождистская» линия большевистской партии. Молодые большевистские функционеры, ставшие на профессиональный путь революционеров, нуждались в более решительных действиях, ярко выраженном идейном вожде, на фоне которого должны были проявиться «вождистские» таланты его соратников и учеников.

Таким образом, уже к середине апреля большевики во главе с вождем и программой заняли левый фланг довольно обширного и пестрого политического фронта, постепенно стягивая под свои знамена все более радикализующиеся элементы.

Признавая, что Ленин успешно укреплял свои позиции в Петрограде в смутное время, наступившее после Февральской революции, посол Франции в России Палеолог записал в своем дневнике 21 апреля 1917 года: «Ленин – утопический мечтатель и фанатик, пророк и метафизик, человек, для которого не существует ничего невозможного, абсурдного. Он считает себя мессией и добивается осуществления своих иллюзий, в полной мере пользуясь такими своими качествами, как сильная воля, безжалостная логика и удивительный дар убеждать и вести за собой людей, судя по его первым выступлениям в Петрограде, он настаивает на революционной диктатуре рабочих и крестьянских масс, утверждает, что у пролетариата нет отечества и что поражение русских армий необходимо. Когда ему возражают, приводя основанные на реальности факты, он гордо отвечает: «Тем хуже для реальности!..»[178]

Естественно, с формированием левого фланга начинает расширяться и круг тех, кто видел «спасение России» в установлении военной диктатуры. Оценивая сторонников сильной власти, объединяющихся в «Обществе экономического возрождения России», Керенский утверждал в своих мемуарах, что они способны установить «порядок» не только в борьбе с Советами, но и с Временным правительством». Центрист Керенский активно пытался сбалансировать политическую устойчивость страны, в основном отстаивая компромисс в государственном управлении коалиционным Временным правительством. Так, уже первое майское 1917 г. коалиционное правительство из 16 министров почти наполовину (6 человек) состояло из социалистов. Эсер Керенский занял пост военного министра. В основу коалиционного правительства легла идея гражданского согласия двух главных политических сил: помещичье-буржуазных и рабоче-крестьянских, что давало шанс на предотвращение дальнейшего социального раскола, мирного, эволюционного развития России.

Патриотическое правительство не устраивало агрессивно крайних – и левых и правых[179], а центристы были явно слабы, чтобы объединить всех, хотя Керенский поддерживал связи с А.М. Гучковым, М.В. Родзянко, Г.Е. Львовым, П.Н. Милюковым, а также с И.Г. Церетели, В.М. Черновым, Ф.И. Даном, Н.С. Чхеидзе и выражал даже желание встретиться со своим земляком и однокашником В.И. Ульяновым. «О Ленине, – вспоминал управляющий делами Временного правительства В. Набоков, – на заседаниях правительства почти никогда не говорили. Помню, Керенский уже в апреле, через некоторое время после приезда Ленина, как-то сказал, что он хочет побывать у Ленина и побеседовать с ним, а в ответ на недоуменные вопросы пояснил, что ведь большевистский лидер «живет в совершенно изолированной атмосфере, он ничего не знает, видит все через очки своего фанатизма, около него нет никого, кто бы хоть сколько-нибудь помог ему сориентироваться в том, что происходит»[180].

Керенский, как и Плеханов, не понимал Ленина, который в своих тезисах признавал, что «Россия сейчас самая свободная страна в мире из всех воюющих стран… с… отсутствием насилия над массами…»[181], бескомпромиссно призывал «на революционную войну…» и к фактическому свержению Временного правительства, считая даже, что «поражение России при всех условиях представляется наименьшим злом», предлагая «отвергнуть защиту отечества»[182].

Ленин понял главное: на компромисс с Керенским большевики не пойдут, чтобы «не запятнать своей революционной репутации» и не продлить власти Временного правительства. События мая – июня 1917 г. обострили социально-экономическое положение в стране. Радикальные лозунги и призывы большевиков: мира, земли, хлеба – все более и более революционизировали массы, особенно в промышленных центрах России.

5 мая создается коалиционное правительство на базе программы, выработанной Петросоветом, эсеро-меньшевистские лидеры которого решались вступить в блок с буржуазией. На замечание лидера меньшевиков И.Г. Церетели 4 июня 1917 г. в выступлении на 1-м Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов: «Мы знаем, что в настоящий момент в России происходит упорная ожесточенная борьба за власть. В настоящий момент в России нет политической партии, которая говорила бы: дайте в наши руки власть, уйдите, мы займем ваше место. Такой партии в России нет», – Ленин с места самонадеянно заявил: «Есть». А в выступлении ответил пространнее: «Есть! Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком (аплодисменты, смех)»[183].